Обри Бердслей — Все интересное в искусстве и не только. — LiveJournal
За свою короткую жизнь он создал целый ряд работ, встряхнувших викторианское общество, в котором жил, смешивая яркость ар-нуво с сексуально заряженными образами, вдохновленными древней японской эротикой. У него хватило смелости пойти против пуританской морали и создать опасно непристойные иллюстрации. Правда, ни для кого, кроме Оскара Уайльда. Посмотрите на самого противоречивого художника эпохи модерна…
Обри Бердслей был высоким и стройным, с точеными чертами лица, и почти постоянной улыбкой. Его стильные, короткие волосы всегда были аккуратно расчесаны, а это было время, когда богема, как известно, носила нечёсаные шевелюры. У него был бесспорный ум начитанного англичанина, и он не стеснялся своих талантов.
В детстве он был музыкальным вундеркиндом; подростком, он погружался в интеллектуальные книги; когда стал старше, нашел свою силу в изысканном искусстве рисования.
Он не обращал внимания на правила этикета викторианского общества и, возможно, время от времени баловался переодеваниями. Всю свою жизнь он страдал от болезней.
Даже в 9 лет он был так болен, что не ходил в школу целых два года, и, да…, он не дожил до своего двадцать шестого дня рождения из-за туберкулеза. Эта непосредственная близость к смерти дала ему уникальную радость жизни, и он почти каждый миг жил так, словно миг был последним.
В Лондоне Обри встретился с Эдвардом Берн-Джонсом, одним из самых известных художников прерафаэлитов того времени, который возродил искусство витражей.
«Он взял нас в студию, показывал и все объяснял. Его доброта была прекрасна, так как мы были совершенно чужими, он даже не знал наших имен. Я могу сказать вам, что это был захватывающий момент, когда он впервые открыл мое портфолио и посмотрел на мой первый рисунок….»
Берн-Джонс был очень впечатлен, увидев работы Бердслея, и сказал: «Природа сделала вам подарок, необходимый для того, чтобы стать великим художником. Я редко или никогда не советую кому-либо заниматься искусством как профессией, но в вашем случае другого не могу сказать». С этим напутствием Бердслей поступил на вечерние курсы рисования в Вестминстерскую школу искусств и получил свой первый заказ как иллюстратор в 1892 г.
Рисунки Обри Бердслея отчетливо монохромные. Вероятно, это потому, что издатели хотели, чтобы он использовал самый дешевый способ воспроизведения.
Фактически, многие из его работ выглядят как магические, богато украшенные иллюстрации в средневековых книгах.
Джон Лейн, который поручил Бердслей проиллюстрировать работы Уайльда, сделал его художественным руководителем самого авангардного периодического издания в городе того времени. После первой же публикации в 1894 году, художник и писатель Макс Бирбом сказал, что «Лондон за ночь пожелтел».
А дело было в том, что была такая «Желтая книга» (выходила ежеквартально), в которую вошли Г. Г. Уэллс, Генри Джеймс, Йейтс и даже сам Бердслей. Он решил сделать обложку желтого цвета, что может показаться ироничным для художника, чьи произведения были почти полностью черно-белыми.
Но он выбрал этот цвет, потому что в то время некоторые книги отличались желтой обложкой, чтобы предупредить читателей о скандальных историях, которые ожидали их внутри.
Это творческое решение в итоге привело к преследованию Бердслея. Когда арестовали Оскара Уайльда в 1895 году за гомосексуализм, он нес книгу с желтой обложкой. Это была необычная книга Пьера Луиса «Афродита», рассказывающая о скульпторе и куртизанке и их похотливых поисках друг друга.
Чтобы не подмочить популярность «Желтой книги» утверждалось, что Уайлд нёс копию журнала. И публичного скандала оказалось достаточно, чтобы связать Бердслея с запретным образом жизни Оскара и выкинуть его из редакции.
Бердслей всю свою жизнь был одержим сексуальными темами, и они часто появлялись в его работах. Он рисовал эротические символы, используя формы, напоминающие о груди и фаллосах, а в других случаях его темы были скандальными для эпохи — сиськи, задницы и все такое. 
Его собственная сексуальность была неоднозначной, и некоторые утверждали, что у него никогда не было никаких сексуальных отношений вообще. Некоторые ученые предполагают, что, возможно, он был слишком напуган, чтобы совершать какие-либо сексуальные действия из-за своего хрупкого состояния здоровья, и это привело к одержимости искусством.
Пока здоровье Обри Бердслей продолжало ухудшаться, он надеялся на церковь. В 1898 году с помощью своей сестры он принял католичество и провел последние месяцы своей жизни на Французской Ривьере со своей матерью и медсестрой. Пока он был там, он послал Смитерсу срочную просьбу уничтожить все созданные им эротические произведения:
«7 марта 1898 года. Иисус наш Господь и Судья.
Дорогой друг, я умоляю тебя уничтожить все копии Лисистрата … Все непристойные рисунки. Обри Бердслей. Я в агонии смерти».
Вопреки его пожеланиям Смитерс ничего не уничтожил и даже делал копии для продажи. Спустя две недели после того, как Бердслей написал письмо, он скончался.
Спустя столетие после его смерти его эротические композиции все еще вызывали возмущение. Даже в 1960-х один галерист был обвинен в непристойности за выставку работ художника.
Сегодня в книжных магазинах можно найти иллюстрации Бердслея к «Саломе» Оскара Уайльда, и его работы находятся в общественном достоянии в сети. Но тогда мир не был готов к Обри Бердслею, и давайте, черт возьми, будем надеяться, что мы готовы к нему сейчас.
Обри Винсент Бердслей. — По невозможному тоска. — LiveJournal
Творчество этого художника называли талантливой средневековщиной.
Давал он лицам древних граций
Всю прелесть новых комбинаций, —
писал в «Балладе о цирюльнике» Обри Бердслей, один из самых противоречивых и ярких графиков конца XIX века. Заядлый книжник и меломан, пробующий свои силы в литературе; человек, исповедующий дендизм как в жизни, так и в искусстве; уверенный в абсолютной силе своего таланта: “Я могу выполнить что угодно, нет ничего, чего бы я не мог выполнить”. Основоположник стиля модерн, «возводящий экзотику и пряность в абсолют до такой степени, что чувствовались “привкус тления и несколько порочная чувственность” (А.Бенуа).
«Поцелуй Иуды»
Человек болеющий, обречённый, при виде звёзд он рассуждал о том, что “там наверху… есть ли ещё существа, подобные нам”, о “странных путях, которыми, быть может, пришла и, наверное, должна уйти душа”. Его называли парнасцем, последним певцом романтической агонии, сатириком, мистиком, апостолом гротеска, волшебником линии, великим декадентом, художником упадка, прирождённым язычником, закоренелым эклектиком. Утверждали, что он достигает чистой красоты, но называли эту красоту дьявольской, что он одержим бесом унижения красоты, и формулировали так: “Соблазн демонического, отравляющий, как яд, скрытый лепестками пленительно-нежного цветка, выросшего в «темницах порока»”. В его рисунках находили рай греха и грёзу о женщине. Он наглухо закрывал окна своего кабинета, зажигал свечи и судорожно работал, скрывая затем все свои черновые помарки и демонстрируя лишь совершенный результат, выказывая видимое презрение к тем, кто погряз в черновой работе. “Боюсь, что люди видятся мне иначе, чем другим. Мне они представляются гротескно, и я изображаю их так, как вижу”.
Автопортрет
Жизненный путь Обри Винсента Бердслея проследить нетрудно: он прожил всего 25 лет, активно же работал лет пять, не больше . Бердслей родился в Брайтоне, небольшом приморском городке на юго-востоке Англии. Сообщая дату его рождения (как и дату его смерти), разные авторы противоречат друг другу. В этом чувствуется определенная мифологизация, характерная для всей жизни художника. Впрочем, большинство исследователей склоняются к тому, что Обри Бердслей появился на свет 21 августа 1872 года, в Брайтоне, графство Суссекс, а скончался 16 марта 1898, в Ментоне, Франция. Семья будущего художника была небогатой, но вполне состоятельной. Вниманием родителей Обри обделен не был, хотя отец его умер, когда он был еще ребенком. Для матери же он был светом в окошке. Рисовать мальчик начал четырех лет от роду и был одарен сверх меры и другими талантами: писал стихи, участвовал в театральных представлениях, прекрасно музицировал и даже выступал в публичных концертах; большое влияние на него оказала музыка Рихарда Вагнера. Обри Бердслей всегда был слаб здоровьем: первые признаки туберкулеза, который впоследствии свел его в могилу, были замечены, когда мальчику исполнилось семь лет. Именно в это время из всех видов искусства Бердслей отдаёт предпочтение изобразительному. Несмотря на болезнь, некоторое время он посещает уроки в Вестминстерской художественной школе у профессора Ф. Брауна по совету Эдварда Бёрн-Джонса (Edward Burne-Jones), который, кстати, познакомил его с Оскаром Уайльдом (Oscar Wilde). Однако всего в искусстве он добился самостоятельно, и поэтому считается гениальным самоучкой.
«Ловушка для сбора винограда», 1893
«Мерлин», 1893
Иллюстрации к «Саломее» Оскара Уайльда, 1983. Глаза Ирода
Пьеса Оскара Уайльда «Саломея» была истинным подарком Бердслею. Наряды, интрига, дьявольские характеры. Под пером Оскара Уайльда история Саломеи превратилась в драму больших страстей. Интерес к этому произведению был подогрет сценической постановкой с участием гениальной Сары Бернар (Sarah Bernhardt, 1844-1923). Весной 1895 года она гастролировала в Лондоне, и Обри Бердслей, конечно же, побывал на этих представлениях. «Первый вечер Сары, — писал он одному из друзей, — прошел с огромным успехом. Я никогда не видел такого приема. Она играла великолепно».
«Черный капот»
«Павлинье платье»
Просто волшебные тату!
«В иллюстрациях к “Саломее” Бердслей использовал до конца новую условность, которую себе создал: вместе взятые эти рисунки — его шедевр. Во всем современном искусстве нет ничего им равного. Можно проследить источники, выяснить, откуда они развились, но нельзя найти ничего, с чем их можно было бы сравнивать; они, безусловно, единственны в своем роде», — писал в 1898 году первый биограф художника и, как говорят, интимный друг Оскара Уайльда Роберт Болдуин Росс.
«Иоанн Креститель и Саломея»
«Туалет Саломеи»
Саломея за туалетом
«Танец живота»
«Награда танцовщице»
«Саломея с головой Иоана Крестителя», 1893
Похороны Саломеи
Скандальная слава рисунков к «Саломее» ни в малейшей степени не затронула художника. К ругательным выпадам разгневанной критики он относился равнодушно. В мае 1895 года он писал одному из своих корреспондентов, которого уважительно именовал «дорогой Ментор»: «Что касается вырезки [статьи], которую Вы мне прислали, то не думаю, чтоб она повредила мне; кроме того, я ни на минуту не сожалею о своих рисунках к “Саломее”».
Оригинальный набросок для обложки «Саломеи»
Обложка «Саломеи»
Иллюстрация из «Правдивой истории» Лукиана, Сны
Одна из значительнейших его работ – оформление книги Томаса Мэлори «Смерть Артура». Бердслей проникся возвышенным стилем «Смерти Артура», и горечь этой книги совпала с горечью его сердца. И красота любви, и гордость рыцарской чести вдохновили его на создание огромного количества иллюстраций к роману. Книга стала шедевром английского книгоиздания. Фантастическое разнообразие растительно-цветочного орнамента. Цветы, которые олицетворяют живых людей; совершенная форма чёрных созданий, пронзающих белое поле, и белых – чёрное. Геометрическая симметрия, которая дышит жизнью исключений из правила. Прекрасные и храбрые рыцари и прекрасные дамы. Волшебник Мерлин, которого Бердслей рисует глубоко задумавшимся и пребывающим в кругу своих вечных забот. Другие волшебники и волшебницы. Сражения и рыцарские поединки. Любовь как самая прекрасная сила, которая движет поступками людей, вдохновляет, но и толкает на преступления. Диковинные звери. Буквицы, которые нарисованы и пронизаны цветами столь изящно, что и сами являются гармоничной частью садов книги. Сады и замки. Роскошество орнаментальных обрамлений рисунков.
Иллюстрации из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг. Как Морган Ли Фей передавал щит сэру Тристраму
Как Королева Джиневра становилась монахиней
Прекрасная Изольда пишет послание сэру Тристраму.
Как сэр Тристам испил любовного напитка
Как дьявол искушал сэра Борса любовью к женщинам. Иллюстрационный разворот из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.
Постер
Постер
Скандальным был и успех ежеквартальника «The Yellow Book» («Желтая книга»), издание которого было предпринято Джоном Лейном в 1894 году. Ярко-желтый фон обложек журнала с успехом заменил Обри Бердслею неокрашенные плоскости в его черно-белых композициях. Бердслей был художественным редактором «Желтой книги» и помещал в ежеквартальнике свои рисунки. Однако он сотрудничал с «The Yellow Book «всего год — на протяжении выхода в свет первых четырех номеров. В дальнейшем художник работал в журнале «The Savoy» («Савой»), который в январе 1896 года начал издавать Леонард Смитерс. Обложки этого журнала, впрочем, много потеряли в своей художественной выразительности по сравнению с «Желтой книгой».
Обложки журнала «The yellow book»
Обложка журнала «The Savoy»
Сергей Маковский называл Бердслея чёрным алмазом. Угасающие блики этого столь рано меркнущего чёрного алмаза падали на его творчество и придавали его красоте зловещий оттенок. “Я живу в вечном трепете, так как неотлучно преследует меня страх перед нищенским существованием, нищенской смертью”. В детстве он видел сон: проснулся ночью при свете луны и увидел огромное Распятие с истекающим кровью Христом, и это Распятие падало со стены. В последние месяцы жизни пришёл к христианству и был принят в лоно католической церкви. Последняя его просьба была – уничтожить иллюстрации к «Лисистрате», которые он считал лучшим из всего созданного им.
Аристофан «Лисистрата», фронтиспис. 1896
Лисистрата обращается к афинским женщинам, 1896 г.
«Женщина Луны» , 1893
«Таинственный розовый сад», 1894
«Туалет Елены», 1895
«Венера и Тангейзер»,1895
Представляется, что Бердслей специально написал «Венеру и Тангейзера», чтобы продемонстрировать утончённость своего мастерства. В этом проявился некий нарциссизм – Бердслей создал двойное зеркало, в которое мог глядеться, любуясь самим собой…
«Зигфрид», 1895
«Зеркало Любви». 1895
Иллюстрация Бердслея к книге, в которой собраны самый откровенный эротический роман Оскара Уайльда «Телени» и единственная повесть художника — графика «История Венеры и Тангейзера». Иллюстрация «Возвращение Тангейзера», 1895
«Вознесение св. Розы из Лимы», 1896
Обложка книги «Али-Баба и сорок разбойников»
Иллюстрация к рассказу Э. По «Черный кот»
Очень близок Обри Бердслею по стилю и настроению был знаменитый американец Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe, 1809-1849), иллюстрации к новеллам которого «Убийство на улице Морг», «Черный кот», «Маска Красной Смерти» населены столь любимыми художником фантастическими существами. Впрочем, талант Обри Винсента Бердслея многогранен. Он с равным успехом иллюстрирует прирожденного реалиста Оноре де Бальзака и «Сказки тысячи и одной ночи», древнеримского сатирика Ювенала и либретто к операм Рихарда Вагнера…
Леди с Виолончелью, из «Смерти Артура»
«Прическа,» 1896
http://www.1st-art-gallery.com/Fireworks.html
http://www.compuart.ru/article.aspx?id=9072&iid=379
http://dnevnik.bigmir.net/article/427570
Модерн и декаданс в графике ОБРИ БЕРДСЛЕЯ
Английский художник Обри Бердслей, которого часто называют «гением миниатюры», известный также как декоратор, музыкант и поэт, уже в семилетнем возрасте получил наследственное заболевание — туберкулез, от которого в конце XIX века спасения не существовало. Вся его короткая, но чрезвычайно насыщенная жизнь (О. Бердслей умер, не дожив и до 26 лет) прошла в ожидании скорой и неминуемой смерти и мольбе о том, чтобы судьба подарила ему хотя бы еще год — другой жизни, которую он целиком и полностью посвятил творчеству.Большинство работ О. Бердслея были книжными и журнальными иллюстрациями, в которых он развивал декадентские и символистские тенденции поздних прерафаэлитов.
Ряд рисунков О. Бердслея носил явный гомоэротический характер, что наряду с его дендизмом и дружбой с самым знаменитым гомосексуалистом того времени Оскаром Уайльдом, способствовало распространению слухов о том, что гомосексуалистом является и сам Бердслей. Однако прямых доказательств этому не существует, а художник, в отличие от Уайльда, эти слухи никогда не подтверждал. Впрочем, ходили слухи и о его любовной связи с собственной сестрой, которые также являются лишь слухами.
Творчество О. Бердслея было интеллектуальным в своей основе, важнейшим его источником являлась литература. Бердслей, также как и прерафаэлиты до него, и его современник, а в некотором роде, последователь, Альфонс Муха, огромное внимание уделял бордюрам, заставкам, вензелям, экслибрисам, изображениям на полях. Вместе с тем, гротеск и парадокс — главные спутники графики Бердслея.
Работы О. Бердслея оказали большое влияние на современное ему искусство в целом, а в особенности на такие его направления как модерн и авангард, причем не только в живописи, но и в архитектуре, что отчетливо видно в работах Фёдора Шехтеля и Антони Гауди.
ОБРИ БЕРДСЛЕЙ
(21.08.1872 — 16.03.1898)
Портрет работы Жана Эмиля Бланше (1895)
Предлагаю вашему вниманию подборку наиболее интересных работ Обри Бердслея.
Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.
Обри Бердслей: комбинация линий и пятен
7 — 2004
Е.Л.Немировский
«Его личность должна была быть чарующей» эти слова сказаны известным искусствоведом Алексеем Алексеевичем Сидоровым (1891-1978) о художнике, без которого, как и без Уильяма Морриса, новейшее художественно-оформительское искусство не состоялось бы. На английском языке его имя пишется Aubrey Vincent Beardsley, но с легкой руки русских искусствоведов, которые в начале ХХ века писали первые на русском языке книги и статьи об этом художнике, его именовали Обри Бердслеем. Правильная транскрипция звучит как Обри Винсент Бердсли, но мы будем называть художника по-старому, дабы не нарушать традицию, сложившуюся и прочно устоявшуюся в отечественной литературе.
Мастер этот, ныне основательно подзабытый, в свое время оказал колоссальное влияние на складывавшееся в начале двадцатого столетия новое искусство книги1. В России же его заветам во многом следовали мастера из объединения «Мир искусства», и прежде всего Константин Андреевич Сомов и Лев Самойлович Бакст, творчеству которых будут посвящены следующие наши статьи.
«Это совсем современный художник, писал о Бердслее в 1912 году известный в свое время драматург и критик Николай Николаевич Евреинов (1879-1953). Даже более современный сейчас, чем в годы своей жизни. Он умер в самом конце XIX века, оставив в наследство искусство, где все, начиная с формы и кончая содержанием, создано для радости ХХ века, пресытившегося отцовскими благами и не обретшего свои собст-венные»2. Эти слова справедливы и сегодня, ибо началу XXI века тоже свойственно подобное пресыщение.
Искусство книги прошлого столетия во многом вышло из Бердслея. Вот почему мы и решили включить посвященный ему очерк в серию статей о художниках книги ХХ века. Обри Бердслей исповедовал в своем творчестве комбинацию линий и пятен. «Никто раньше не доводил простую линию до ее неизбежного конца с такою уверенностью», писали о Бердслее искусствоведы. И даже декларировали необходимость особого подхода к оценке его творчества: «Его рисунки должны быть оцениваемы независимо, как были они задуманы, без цели истолкования или даже иллюстрирования определенного автора»3.
Обри Винсент Бердслей
Жизненный путь Обри Винсента Бердслея проследить нетрудно: он прожил всего 25 лет, активно же работал лет пять, не больше (судьба иногда бывает жестока к талантливым людям, скупо отмеривая им земной срок). Бердслей родился в Брайтоне, небольшом приморском городке на юго-востоке Англии. Сообщая дату его рождения (как и дату его смерти), разные авторы противоречат друг другу. В этом чувствуется определенная мифологизация, характерная для всей жизни художника. Впрочем, большинство исследователей склоняются к тому, что Обри Бердслей появился на свет 21 августа 1872 года. Семья будущего художника была небогатой, но вполне состоятельной. Вниманием родителей Обри ободелен не был, хотя отец его умер, когда он был еще ребенком. Для матери же он был светом в окошке. Рисовать мальчик начал четырех лет от роду и был одарен сверх меры и другими талантами: писал стихи, участвовал в театральных представлениях, прекрасно музицировал и даже выступал в публичных концертах; большое влияние на него оказала музыка Рихарда Вагнера. Обри Бердслей всегда был слаб здоровьем: первые признаки туберкулеза, который впоследствии свел его в могилу, были замечены, когда мальчику исполнилось семь лет.
Страница из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.
Одиннадцати лет от роду Обри успешно копировал рисунки популярной в ту пору английской художницы Кейт Гриневей (Kate Greenaway, 1846-1901), прославившейся иллюстрированием книг для детей, в частности известной «Матушки гусыни», причем на копии эти даже находились покупатели. А затем, в возрасте пятнадцати лет, юный художник уже самостоятельно иллюстрировал «Мадам Бовари» Гюстава Флобера, «Манон Леско» аббата Антуана Франсуа де Прево и «Озорные рассказы» Оноре де Бальзака. Набор имен и произведений говорит о превосходной образованности юноши, хорошо знавшего художественную литературу, а также о приверженности к изящной словесности французов, более экспрессивной и страстной, чем у жителей Британских островов. «Что за домоседка английская литература! писал Бердслей уже в зрелые годы. Легко назвать целых пятьдесят незначительных французских писателей, чьи произведения знакомы всему миру, и трудно указать четырех наших величайших авторов, сочинения которых читались бы большой публикой за пределами Англии»4. Говорить о справедливости этих слов не приходится: это было написано и напечатано в 1896 году уже после Джорджа Байрона, Вальтера Скотта и Чарлза Диккенса, известных и читаемых во всем мире.
Как дьявол искушал сэра Борса любовью к женщинам. Иллюстрационный разворот из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.
Систематического образования Обри Бердслей не получил. Да и нужно ли оно творческой натуре? Заведение, которое биографы именуют «Детским садом», подготовительные классы, затем грамматическая школа в Брайтоне, где мальчик провел неполных четыре года (с ноября 1884-го по июль 1888-го) вот, пожалуй, и все его университеты. Первый биограф художника, литератор и художественный критик Роберт Болдуин Росс (Robert Boldwin Ross, 1869-1918), со слов директора грамматической школы, рассказывал, что Обри «постоянно приводили в пример другим ученикам как образец прилежания… У Бердслея была также склонность к сцене, и он часто играл перед многочисленными зрителями… Он организовывал еженедельные театральные представления в школе, причем сам рисовал и иллюстрировал программы. Даже написал фарс «Коричневый этюд», который был исполнен в Брайтоне и обратил на себя серьезное внимание местных драматических критиков»5.
Прекрасная Изольда пишет послание сэру Тристраму. Иллюстрация из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.
Несмотря на отсутствие систематического образования, Бердслей был по-настоящему интеллигентен, начитан, знал латынь и французский. Его поэтические и прозаические опыты, в большинстве своем при жизни не публиковавшиеся, обнаруживают точное чувство слова и стиля.
Если же говорить о художественном образовании Бердслея, то оно продолжалось всего несколько месяцев, в течение которых Обри посещал в Вестминстере школу профессора Фреда Броуна. Мы не ошибемся, если назовем Бердслея самоучкой. Его работы, однако, вполне профессиональны, хотя в них и не чувствуется того, что обычно называют «школой».
Заставка из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.
Знакомить публику со своими рисунками будущий мастер начал еще в ученические годы в школьном журнале The Pied Piper of Hamelin. Впрочем, в первые годы самостоятельной жизни, когда Бердслей работал чертежником у одного из лондонских архитекторов, а затем служил в страховом обществе, он и не стремился к тому, чтобы сделать свое рисование средством для существования. Рисунки свои он охотно обменивал на книги, постепенно становясь завзятым библиофилом.
Титульный лист к «Острословию» С. Смита и Р.Б. Шеридана, 1894 г.
А мечтал Бердслей в те годы вовсе не о художнической, а о литературной славе. Но судьба распорядилась иначе: его заметил художественный критик Джозеф Пеннел, который в апреле 1893 года опубликовал статью о нем в очень влиятельном лондонском искусствоведческом журнале The Studio. Статья была щедро иллюстрирована рисунками молодого художника. Результатом стал поток весьма выгодных заказов, позволивших Бердслею оставить давно наскучившую ему службу.
Подлинный и сразу же сделавший его имя известным дебют состоялся в 1893 году. Первой по-настоящему профессиональной работой Обри Винсента Бердслея стало оформление очень популярной в Англии книги «Смерть Артура» собрание рыцарских сказаний, записанных жившим в XV веке английским писателем Томасом Мэлори (Thomas Malory, умер в 1471 году).
Рисунки к «Острословию» С.Смита и Р.Б.Шеридана, 1894 г.
Несмотря на пристрастие к французам, Бердслей все же начал с английской литературы. Артур полулегендарный король Британии, правивший, по преданиям, в VI столетии. Впервые «Смерть Артура» с некоторыми сокращениями была издана в 1485 году английским первопечатником Уильямом Кекстоном (William Caxton, 1422-1491). Бердслей как бы продолжил традицию Уильяма Морриса, который также начинал с переиздания книг, когда-то выпущенных Кекстоном. О Мэлори мы знаем лишь то, что сообщал о нем в предисловии к своему изданию английский первопечатник: он был рыцарем и служил при дворе короля Эдуарда IV (1442-1483). Сохранилось лишь два экземпляра первого издания «Смерти Артура», и именно они служили оригиналами для позднейших перепечаток, и только в 1934 году в Вестминстере была найдена более старая рукопись.
Издание «Смерти Артура» с иллюстрациями и в оформлении Обри Винсента Бердслея появилось благодаря инициативе книготорговца и издателя Джозефа Дента (Joseph Malaby Dent, 1849-1926). Его издательское начинание преследовало определенную цель, а именно доказать, что художественный уровень замечательных, но малотиражных изданий «Келмскотт Пресс» Уильяма Морриса может быть достигнут и даже превзойден обычным коммерческим издательством. Обри Винсент Бердслей, которому только-только исполнился 21 год, превосходно справился с трудной задачей. И все же реминисценции изданий моррисов-ского предприятия «Келмскотт Пресс» и некоторая подражательность чувствуются почти на каждом шагу.
Рисунок к «Острословию» С.Смита и Р.Б.Шеридана, 1894 г.
Помещая страницы книг в орнаментальные рамки, как это делал и Уильям Моррис, Бердслей показал себя более изобретательным и свободным. Наполняющие орнамент цветы, листва, плоды у него зачастую совершенно фантастичны. Нередко их дополняют разбросанные повсюду фигурки сказочных существ, а иногда и козлоногих сатиров, причем как мужского, так и женского пола. Крылатые же головки херувимов вообще весьма далеки от христианской иконографической традиции. Кроме орнаментальных рамок книгу украшают и большие инициалы, помещенные в начале каждой главы. Персонажи многочисленных иллюстраций, вполне конкретные у Эдварда Берн-Джонса (Edward Coley Burn-Jones, 1833-1898), оформлявшего книги Морриса, в «Смерти Артура» символизированы: они какие-то плоские и зачастую как бы лишены объемности. Вольная фантазия, свободный полет пера поставлены во главу угла.
Сразу же бросается в глаза важнейшее отличие от работ Уильяма Морриса, украшавшего книги ксилографиями, гравюрами на дереве (новую фотомеханическую технику он не признавал). Обри Бердслей использует другие приемы: он рисует тушью, пером, и подчас его рисунки трудно отличить от ксилографии благодаря очень искусной имитации. Воспроизводились рисунки в технике штриховой цинкографии, что значительно удешевляло книгу. В смысле репродуцирования издания Морриса принадлежат прошлому, а книги Бердслея, напротив, зовут в будущее. Новая техника позволяла при необходимости легко корректировать рисунок, заклеивая или покрывая белилами ненужные линии, исправляя и добавляя отдельные детали. При фотомеханическом репродуцировании не составляет никакого труда добиться, чтобы все исправления не были видны на оригинале, который использовался для изготовления печатной формы. Черно-белая цинкография в те времена уверенно входит в книгу, постепенно вытесняя трудоемкую ксилографию. Однако ручной репродукционной технике уже в 1920-х годах удалось взять реванш: она снова привлекла внимание мастеров оформительского искусства.
Молодой художник работал над «Смертью Артура» с большим увлечением. Рисунки на разворотах, цельностраничные иллюстрации и сравнительно небольшие фигурные заставки, предваряющие главы, знакомили читателя с многочисленными героями книги Томаса Мэлори с королем Артуром и королевой Гвиневрой, с волшебником Мерлином, с храбрым рыцарем Ланселотом, с прекрасной Изольдой и с сэром Тристрамом, с феей Морганой…
Иллюстрация из «Правдивой истории» Лукиана, 1894 г.
В противоположность Эдварду Берн-Джонсу Бердслей не стремился к документально точному воспроизведению средневековой атрибутики: пейзажи его условны, произрастающие на полях и в лесах деревья и цветы откровенно фантастичны. То же можно сказать и об одежде героев. В общем, во главу угла была поставлена самодовлеющая декоративность, которой подчинялось решительно все.
В этой работе уже в полной мере проявились главнейшие особенности стиля Обри Винсента Бердслея. В рисунках его лишь два цвета: черный и белый. Градации серых полутонов отсутствуют это как «да» и «нет», как «свет» и «тьма», третьего не дано. Сплошная черная заливка в контрасте с белыми плоскостями удивительно декоративна, поэтому-то персонажи рисунков Бердслея выглядят несколько плоскими, ибо выявляющую объем штриховку художник не использует. И все же современники видели в Бердслее продолжателя традиций классических мастеров графики. Его друг и издатель Джон Лейн, опубликовавший на рубеже XIX и XX веков две книги о Бердслее, писал, что он «двинул искусство черного и белого дальше, чем кто бы то ни было со времен Альбрехта Дюрера»6.
«Смерть Артура» была задумана как библиофильское издание, но несравнимо более массовое и более дешевое, чем издания Уильяма Морриса. В 1893-1894 годах книга выходила несколькими выпусками, которые впоследствии были объединены в два тома. В 1908 году появилось новое издание, причем тираж был лимитирован: 1000 экземпляров для Великобритании и 500 для США (тираж же книг «Кельмскотт Пресс», как помнит читатель, знакомый с предыдущей нашей статьей, не превышал 300 экземпляров).
Обри Винсент Бердслей воспринимал книгу как нечто цельное, где шрифт, иллюстрации, орнамент, раскладка полос активно взаимодействуют. Настоящего искусства книги без этого быть не может. (Надо сказать, что крупные мастера, например Илья Ефимович Репин, подчас занимавшиеся иллюстрированием, художниками книги не были.)
Широкая публика встретила «Смерть Артура» восторженно, и это издание популярно в Англии до сих пор. Реакция же специалистов была более сдержанной, да и сегодня искусствоведы мало пишут об этой работе молодого художника, ибо видят в ней прежде всего реминисценции оформительского мастерства Уильяма Морриса.
Обложка журнала «Студио», 1893 г.
Тот же Джозеф Дент, который издал «Смерть Артура», в 1894 году выпустил «Острословие» Сиднея Смита (Sidney Smith, 1771-1845) и Ричарда Бринсли Шеридана (Richard Brinsley Sheridan, 1751-1816). Обри Бердслей для этого издания рисует титульный лист и множество фигурных виньеток. Титульный текст помещен в широкую декоративную рамку, но в отличие от рамок «Смерти Артура» здесь нет сплошной черной заливки. Легкий перьевой рисунок по-своему небрежен, однако и здесь в орнамент, скорее геометрический, чем растительный, вплетены фигурки людей, а в правом верхнем углу рамки помещается злобно оскаленная звериная голова, похожая на голову кошки с чрезмерно длинными ушами. Что же касается легких и столь же небрежных рисунков пером, то они населены красивыми, элегантно одетыми дамами, а также фантастическими существами, вступающими между собой в не менее фантастические отношения. Есть здесь женские головки, из ушей которых выпрыгивают карлики, человеческие фигуры с длинными змеиными шеями, неожиданно заканчивающимися птичьими головами, и много всяких кошек иногда с человеческими ногами и женскими грудями. (Это домашнее животное вообще играло немалую роль в умонастроении Бердслея. «Я нервен, как кошка», писал он в одном из писем.) Вольный полет мысли художника, казалось, не знает ограничений. Техника воспроизведения в рисунках к «Острословию» настолько отточена, что рисунки кажутся выполненными одним прикосновением пера.
В том же 1894 году Обри Бердслей выполнил пять рисунков для «Правдивой истории» древнегреческого сатирика Лукиана (около 117 около 180 гг.). Книга была выпущена лондонским издательством «Лоуренс энд Баллен» (Laurence and Bullen) и отнесена к категории изданий, не предназначенных для публичного распространения. Именно здесь впервые проявился незаурядный талант Бердслея в той области, которую расплывчато именуют эротическим искусством. Художник живописует вакханалии и весьма откровенные сны, изображает странные создания, порожденные фантазией Лукиана. Для викторианской Англии это было своего рода шоком, с нашей же точки зрения, обогащенной опытом ХХ века, снявшего все запреты и ограничения, рисунки к «Правдивой истории» представляются вполне невинными.
КомпьюАрт 7’2004
Утонченная эротика Обри Бердслея (18 фото)
Британский художник конца XIX века, ярким лучом блеснувший в истории живописи, Обри Бердслей умер в молодом возрасте, но успел запомниться современникам как талантливый иллюстратор и декоратор, поэт эстетизма и модерна. Основными чертами его стиля являются гротеск и контраст. Да и сам он за свои 26 лет прослыл скандальной личностью, но к ругательной критике и мнение толпы он относился равнодушно. Сегодня предлагаю вам полюбоваться утонченной эротикой Обри Бердслея.Обри Бердслей родился 21 августа 1872 года в семье Винсента Пола Бердсли, чьими родственниками были состоятельные лондонские ювелиры, и Элен Агнес Питт, происходившей из семьи врачей. Наследственным хроническим заболеванием по отцовской линии был туберкулез, который настиг и 7-летнего Обри. Этот недуг и свел его в могилу в 26 лет. С ранних лет мальчик демонстрировал уникальные способности: рисовать он начал с четырёх лет, под влиянием матери рано пристрастился к английской и французской литературе, благодаря её урокам музыки он осознал свой незаурядный талант. При поддержке нескольких аристократических семей он занимался с известными пианистами и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, давал концерты, на которые собирались до 3000 человек, ставил на школьной сцене спектакли.
По окончании школы он выбирает художественную стезю, поступив работать чертежником в студию одного лондонского архитектора, посещает уроки в Вестминстерской художественной школе, вырабатывает собственный стиль. Окружающие считали его гениальным самоучкой.
Слава пришла к нему в 1892-м, когда он выполнил оформление романа Томаса Мэлори «Смерть Артура». Его иллюстрации показывают не только возвышенную красоту любви и гордость рыцарской чести, но и проникнуты неизбывной горечью сердца. Контраст белого и черного, света и тьмы, патологическая детализация, гармония изображаемого с книжной страницей – отличительные черты Обри Бердслея. Это издание и поныне считается шедевром.
Тесно общаясь с Оскаром Уайльдом, Бердслей был втянут в скандальные слухи и даже арестован за гомосексуальную связь. Но был ли геем Обри на самом деле, история не сохранила подтвержденных свидетельств. Известно лишь, что художник был настоящим эстетом, любил привечать людей нетрадиционной ориентации. Александр Бенуа писал о Бердслее как о талантливом графике, возводящим «экзотику и пряность в абсолют до такой степени, что чувствовались “привкус тления и несколько порочная чувственность”». Такой драмой настоящих человеческих страстей стал цикл иллюстраций к «Саломее». Утонченная эротика и глубокий символизм характеризуют манеру Обри, почерпнутую у японских граверов.
Пьеса Оскара Уайльда «Саломея» была истинным подарком Бердслею. Наряды, интрига, дьявольские характеры. Всего несколько иллюстраций, оформление титульного листа, изображение основных действующих лиц, самых ярких сцен. «Туалет Саломеи»– это торжество черно-белых овалов, тончайшие кружева, стройная фигура, надменное, полное самолюбования выражение лица.
«Павлинье платье» и «Черный капот». В павлиньем черно-белом платье и павлиньем венке Саломея, как огромная черная птица с распластавшимися крыльями и высверком белого плиссированного платья из-под капота, резвится, сидя на пуфике и дирижируя оркестром.
«Глаза Ирода»– надменный, пресытившийся взгляд зверя еще горит желанием власти.
«Иоанн Креститель и Саломея»– встреча антиподов. Высокий, в черном, с гривой черных волос Иоанн Креститель с гневно упрекающим выражением лица. Саломея в роскошных, геометрически расчерченных одеждах, с обнаженной грудью, в рогатом чепце, как кошка, шипит на Иоанна Крестителя.
«Кульминация». Белая фигура Саломеи с дьявольскими чёрными волосами в полупрыжке-полуполете несет отрезанную еще кровоточащую голову Иоанна Крестителя. «Награда танцовщице»– Саломея в черном держит одной рукой кровавое блюдо, другой отводит волосы от лица Иоанна Крестителя, зло всматриваясь: так вот ты какой!
«Похороны Саломеи». Бесы укладывают обнаженную Саломею в роскошный гроб, расписанный цветами…
Художник избегал прямой трактовки текста, привнося в рисунок свое понимание сюжета. Так, в заключительной иллюстрации «Саломеи» проказливый сатир и хитрый арлекин хоронят героиню в роскошном гробу – пудренице. В понимании Бердслея, этот дамский аксессуар обозначает женственность и сладострастие; сатир – символ разврата, а арлекин в маске несет элемент скрытности.
Специально изменяя пропорции человеческого тела, изображая женщин более изящными и высокими, нежели мужчин, Обри добивается не только гротескового восприятия, но и придает большой психологизм своим героям.
Фантазии Бердслея, как библиофила-ценителя и поэта, возникают из литературных сюжетов. «Правдивая история» Лукиана – один из тех, что привлек внимание озорного художника. Бердслей изображает женщин, вырастающих из виноградных лоз, похотливо охотящихся на мужчин… и становятся единым целым с ними, прорастая в тела друг друга. Буйство плоти, цветение красивых тел…
В иллюстрации «Тангейзер в саду Венеры» Бердслей спел гимн изяществу, ритуалу красивой любви, естественных откровений и чувственному великолепию.
Слишком откровенны иллюстрации к «Лисистрате», изобилующие изображением огромных фаллосов. Критика сочла их непристойными.
Сюжет древнегреческой комедии посвящен женской «сексуальной забастовке», положившей конец войне между Спартой и Афинами.
Хитрый способ остановить мужскую агрессию придумала Лисистрата, объединив единомышленниц «не даваться, не спать, не касаться». Такой ультиматум имел свое действие. Соскучившиеся по ласке жен мужчины сложили оружие.
Иллюстрации Бердслея шокировали Англию Викторианской эпохи, поскольку вышли за рамки изящной эротики. Обри Бердслей, будучи на смертном одре, просил издателя «уничтожить все копии Лисистраты и все непристойные рисунки», однако Леонард Смитерс не только проигнорировал волю мастера, но и продолжал продавать репродукции художника и стилизованные секси-картинки, копируя его стиль.
Отличные стрижки только у нас.
Проголосуйте за этот материал!
Обри Бердслей: комбинация линий и пятен
8 — 2004
Евгений Немировский
Окончание. Начало в № 7’2004
Дружба и сотрудничество Обри Винсента Бердслея с издателем Джоном Лейном были весьма плодотворными. По инициативе последнего была создана знаменитая сюита рисунков к наиболее скандальной из поэтических драм Оскара Уайльда (Oscar Fingal O’Flahertie Wilde, 1854-1900) «Саломея». История о принцессе, танцевавшей обнаженной перед царем Иродом Антипой и за это потребовавшей, по наущению своей матери Иродиады, голову Иоанна Крестителя, рассказана евангелистами Матфеем и Марком. Имя Саломеи евангелисты, впрочем, не упоминают; рассказ их весьма лаконичен. «Во время же празднования дня рождения Ирода, рассказывает Матфей, дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду, посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя» (Матфей, 14, 6-8). Под пером Оскара Уайльда история Саломеи превратилась в драму больших страстей. Интерес к этому произведению был подогрет сценической постановкой с участием гениальной Сары Бернар (Sarah Bernhardt, 1844-1923). Весной 1895 года она гастролировала в Лондоне, и Обри Бердслей, конечно же, побывал на этих представлениях. «Первый вечер Сары, писал он одному из друзей, прошел с огромным успехом. Я никогда не видел такого приема. Она играла великолепно».
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Вокруг и самой драмы, и особенно иллюстраций Обри Бердслея, дающих эротический комментарий к ней, нагнеталась атмосфера скандала. Если в иллюстрациях к «Смерти Артура» важную роль играл пейзаж, на фоне которого действовали герои, то персонажи иллюстраций к «Саломее» словно парят в воздухе: здесь нет ни пейзажа, ни интерьера. Изысканные дамы, одетые или раздетые так, как это было принято в конце XIX столетия, мало чем напоминают новозаветных героинь. Танец живота, который Саломея с обнаженной грудью и в прозрачных панталонах исполняет перед царем Иродом, подсмотрен в ночных кабаре Парижа. Ее украшенные павлиньими перьями платья и широкополые шляпки последний писк парижской моды. Впрочем, аккомпанирует Саломее в ее бесстыдном танце вполне фантастическое существо карлик с высунутым язычком и стоящими дыбом волосами. А голова Иоанна Крестителя, полученная Саломеей в награду за танец, смотрится скорее как женская, чем как мужская. Бороды, полагающейся Предтече по законам христианской иконографии, и просторной одежды из верблюжьего волоса, подпоясанной ремнем, на рисунках Бердслея нет. И вообще, этот суровый пророк, изображенный на одном из рисунков во весь рост, больше напоминает изнеженного лондонского денди.
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
«В иллюстрациях к “Саломее” [Бердслей] использовал до конца новую условность, которую себе создал: вместе взятые эти рисунки его шедевр. Во всем современном искусстве нет ничего им равного. Можно проследить источники, выяснить, откуда они развились, но нельзя найти ничего, с чем их можно было бы сравнивать; они, безусловно, единственны в своем роде»1, писал в 1898 году первый биограф художника и, как говорят, интимный друг Оскара Уайльда Роберт Болдуин Росс.
Эта работа Обри Бердслея обогатила и значительно расширила возможности классического рисунка пером. «Если в рисунках к “Саломее” есть недостатки, продолжает Роберт Росс, то только в том, что строение рисунков как будто просит другой материал, чем перо и тушь… Они скорее отчеканены, чем нарисованы, и могли бы смело послужить девизами для панелей деревянного кабинета, для лиможской или восточной эмали». В «Саломее» Бердслея лежат истоки декаданса, игравшего столь видную роль в жизни общества начала ХХ столетия, в том числе в России.
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Обложка для журнала «Желтая книга». 1895
Скандальная слава рисунков к «Саломее» ни в малейшей степени не затронула художника. К ругательным выпадам разгневанной критики он относился равнодушно. В мае 1895 года он писал одному из своих корреспондентов, которого уважительно именовал «дорогой Ментор»: «Что касается вырезки [статьи], которую Вы мне прислали, то не думаю, чтоб она повредила мне; кроме того, я ни на минуту не сожалею о своих рисунках к “Саломее”».
Скандальным был и успех ежеквартальника «The Yellow Book» («Желтая книга»), издание которого было предпринято Джоном Лейном в 1894 году. Ярко-желтый фон обложек журнала с успехом заменил Обри Бердслею неокрашенные плоскости в его черно-белых композициях. Бердслей был художественным редактором «Желтой книги» и помещал в ежеквартальнике свои рисунки. Однако он сотрудничал с The Yellow Book всего год на протяжении выхода в свет первых четырех номеров. В дальнейшем художник работал в журнале «The Savoy» («Савой»), который в январе 1896 года начал издавать Леонард Смитерс. Обложки этого журнала, впрочем, много потеряли в своей художественной выразительности по сравнению с «Желтой книгой».
Иллюстрация для журнала «Желтая книга». 1895
Иллюстрация к «Похищению локона» А.Попа
Виньетки для серии «Ключевые записки»
Обри Бердслей печатал в «Савое» и свои стихи, хотя издатель журнала не особенно высоко ценил поэтические опыты художника. «Меня прямо в восторг приводит то, что Вы мне пишете о балладе, иронически писал Бердслей в апреле 1896 года Смитерсу. Мне и в голову не могло прийти, что она “незначительный пустяк”. Напечатайте стихотворение, ради Бога, под псевдонимом».
В это же время Обри Бердслей пишет эротическую повесть с длинным названием «История Венеры и Тангейзера, в которой подробно описывается строй при дворе госпожи Венеры, богини и блудницы, под знаменитым холмом Горсельбергом и в которой повествуется о приключениях Тангейзера в тех местах, о его раскаянии, путешествии в Рим и возвращении к любовной горе». Повесть, иллюстрированная самим автором, была шутливо посвящена несуществующему «нунцию Святого Престола в Никарагуа и Патагонии». При жизни художника этот его опус не был опубликован, он увидел свет лишь в 1904 году в сильно сокращенном виде и под измененным названием «Под холмом». Все «сомнительные» места из повести были выброшены, хотя издавалась она «не для открытой продажи».
Рисунок обложки и корешка издательской серии «Библиотека Пьеро»
Иллюстрация к «Лисистрате» Аристофана. 1896
В 1896 году Обри Бердслей иллюстрирует шутливую и пропитанную иронией поэму «Похищение локона» английского поэта Александра Попа (Alexander Pope, 1688-1744) это пародия на светское общество и его нравы. Но в рисунках художника ирония не чувствуется: он словно любуется декольтированными дамами, их роскошными туалетами и высокими париками, да и всей атмосферой праздничности, пронизывающей эту беззаботную жизнь. Рисунки эти, в отличие от прежних работ Бердслея, близки к исторической действительности. Дамские одежды здесь не фантастичны, а вполне реальны и навеяны скорее всего французской гравюрой XVIII столетия, которой Бердслей одно время увлекался. Рисунки по-своему женственны. Не очень-то знакомые с современной художественной жизнью журналисты подчас считали, что иллюстрации выполнены женщиной. «Вы заметили нелепую ошибку… “Morning Post”? спрашивал Бердслей Смитерса в июле 1896 года. “Похищение локона” миссис Бердслей, ею самой иллюстрированное». Видите, как широко распространены сомнения относительно моего пола».
Иллюстрация к «Лисистрате» Аристофана. 1896
Обложка книги «Али-Баба и сорок разбойников». 1897
Джон Лейн использует свой талант художника и в откровенно коммерческих целях. Бердслей по его заказам делает массу обложек для книг, названия которых и имена их авторов давно уже позабыты: «Девушки с фермы» Гертруды Дикс, «Любовника с гор» Эвелина Шарпа, «Ничьей ошибки» Нетты Сиретт и многих других. Рука Бердслея, впрочем, узнается и здесь: обложки, заключенные в орнаментированные рамки, хоть и разные, но приемы их оформления одинаковы, что позволяет говорить об их серийности. Именовалась серия «Ключевые записки». Бердслей нарисовал для нее и немало буквиц, в которых изображения литер были помещены на концах ключей. Подобные же рисуночки, помещенные на титульных листах и обложках, играли роль издательских марок.
Значительно ближе Обри Бердслею по стилю и настроению знаменитый американец Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe, 1809-1849), иллюстрации к новеллам которого «Убийство на улице Морг», «Черный кот», «Маска Красной Смерти» населены столь любимыми художником фантастическими существами. Впрочем, талант Обри Винсента Бердслея многогранен. Он с равным успехом иллюстрирует прирожденного реалиста Оноре де Бальзака и «Сказки тысячи и одной ночи», древнеримского сатирика Ювенала и либретто к операм Рихарда Вагнера…
Очередной и последний всплеск эротической фантазии Обри Винсента Бердслея восемь иллюстраций к комедии «Лисистрата» древнегреческого драматурга Аристофана (ок. 448 ок. 385 до н.э). Комедию эту и в наши времена корили за «непристойность» и неоднократно запрещали или корректировали при публикациях. В комедии, если помнит читатель, господствует женское начало: успешный пацифистский бунт женщин против мужчин, приверженных войне. Бердслей, напротив, ставит во главу угла мужское начало; в качестве основной в его рисунках проходит тема фаллоса, размеры которого гиперболизированы.
Объясняя появление этих рисунков в книге «Обри Бердслей. Жизнь и творчество», вышедшей в Москве в 1917 году, начинающий в ту пору искусствовед, а впоследствии член-корреспондент Академии наук СССР Алексей Алексеевич Сидоров писал: «Почти у каждого художника находятся вещи, так или иначе выходящие за пределы, дозволенные добрыми нравами. Это глубоко естественно, эротические переживания, быть может, ближе всех иных к таинственным первоистокам художественного вдохновения». В этой области Сидоров был знатоком. Его коллекция эротической графики в свое время была известна всей Москве.
Границы изящной эротики, впрочем, были нарушены Бердслеем. Рисунки его откровенно натуралистичны. Здесь уже было нечто от эпатажа добропорядочной, но скучной публики.
Издатель Леонард Смитерс выпустил «Лисистрату» в 1896 году очень небольшим тиражом «не для публичного распространения». Но в прессе эту книгу активно обсуждали и чаще всего осуждали. Роберт Росс, который называл иллюстрации к «Лисистрате» величественными и не видел в них ничего нездорового или неприличного, по этому поводу писал: «Когда художник затрагивает запрещенные темы, старые охранительные пушки английского искусства начинают греметь вовсю; критики забывают свой французский акцент, Адам, сидящий внутри нас всех, начинает давать о себе знать, и мы все бежим за фиговыми листочками»2.
Мессалина, возвращающаяся из купальни. Иллюстрация к «Сатирам» Ювенала. 1894
Обложка для книги Б.Джонсона «Вольпоне». 1892
О своих рисунках к «Лисистрате» Бердслей на первых порах отзывался одобрительно. «Я только что закончил серию иллюстраций к “Лисистрате”, писал он в июле 1896 года одному из своих корреспондентов. Мне кажется, что это, пожалуй, лучшее, что я до сих пор создал. Они будут напечатаны бледно-пурпуровой краской». А издателю Смитерсу в том же июле 1896 года сообщал: «Я начинаю гордиться “Лисистратой”. И в конце концов буду просить Вас прислать мне еще один экземпляр». Впоследствии мнение художника изменилось.
Рисунки Обри Бердслея к «Лисистрате» очень редко репродуцировались. В книге А.А.Сидорова, о которой шла речь выше, мы их не найдем. Не могло быть речи об их репродуцировании в нашей стране в советские времена, памятные своим всепроникающим ханжеством. И нужно отдать должное смелости Александра Басманова, который воспроизвел их в альбоме «Обри Бердслей», выпущенном в 1992 году издательством со странным названием «Игра-техника».
Сообщая другу в июле 1896 года о завершении серии иллюстраций к «Лисистрате», Обри Бердслей писал: «Ювенал… будет следующей моей книгой, и я взял на себя перевод ее и иллюстрации». Рисунки к 6-й сатире римского поэта Децима Юния Ювенала (Decimus Junius Juvenalis, ок. 55 ок. 140 г. н.э.) были опубликованы в 1897 году. Они умеренно эротичны. Среди них и неоднократно репродуцировавшаяся «Мессалина, возвращающаяся из купальни» дородная женщина с обнаженной грудью тяжело поднимается по лестнице. Другой рисунок называется «Лишение девственности» (акт этот происходит с помощью кола).
Следующая работа иллюстрации к «Вольпоне» английского драматурга Бенджамина Джонсона (1563-1637) была выполнена в 1897 году. Книга должна была открываться черно-белой обложкой, все пространство которой занимали цветы тюльпаны и колокольчики. Эротики здесь уже не было.
Последние годы жизни Обри Бердслей провел в небольшом городке Борнмауте, о котором он писал друзьям, что место это «не претендует быть лучше других курортов зимой». Он много читает. Друзья присылают ему книги; в письмах художника мы найдем слова благодарности за эти подарки. «Особенно приятен мне Дидро в двух томах, пишет Бердслей 5 октября 1896 года. о н дает мне больше, чем я ждал». В том же письме идет речь о полном собрании сочинений Фридриха Ницше, за чтением которого он чувствовал себя «прямо веселым». В другой раз он просит друзей прислать «какие-нибудь данные о Шадерло де Лакло» «мне хочется познакомиться с его жизнью». «Бальзак прибыл и привел меня в восторг, пишет Обри в следующий раз. Я уже прочел два его вечнозеленых и освежающих рассказа». Круг любимцев прежний это преимущественно французы. Но наряду с соблазнительным де Лакло художник начинает читать труды католических проповедников. Приходит день, когда он пишет друзьям: «Сегодня я был принят… в лоно католической церкви и принес свою первую исповедь… Мое первое причастие будет в пятницу… Это лишь пресухой отчет о самом серьезном шаге в моей жизни». Религия постепенно занимает все его мысли. Изменяется и характер чтения. «Жизнь Св.Терезы, написанная ею самой, пишет он, действительно блестящее произведение; я не имел ни малейшего понятия о том, что она написала что-нибудь столь значительное». А 27 февраля 1898 года сообщает: «Я последнее время много читал Св.Альфонса Лигуори; никто так не отгоняет угнетенное состояние, как он».
Обри Винсент Бердслей умер 10 марта 1898 года в Ментоне средиземноморском курорте на юге Франции, где он надеялся излечиться от мучившего его туберкулеза. 7 марта 1898 года, за три дня до кончины, он писал Леонарду Смитерсу: «Умоляю Вас уничтожить все экземпляры «Лисистраты» и неприличных рисунков». К счастью, Смитерс не сделал этого.
Письмо к Смитерсу начиналось словами «Иисус наш Господь и Судья». Между тем некоторые искусствоведы видели в искусстве Обри Винсента Бердслея дьявольское начало. «О нем существует много легенд, писал Александр Басманов. Одна из них о близости к силам зла, о том, что, как Фауст, он держал рядом с собой сатану, который подсказывал ему сюжеты и формы дьявольской красоты». Мистическое всегда сосед-ствует с непонятным.
Русского читателя с творчеством Обри Винсента Бердслея впервые познакомил музыковед и большой любитель искусства Альфред Павлович Нурок (1860-1919). Он служил ревизором Государственного контроля по департаменту армии и флота, а в свободное от работы время редактировал журнал «Мир искусства» и писал для него статьи под псевдонимом «Силен». В 1900 году творчеству Бердслея был посвящен сдвоенный № 9-10 этого журнала.
Сборник рисунков и литературных опытов Бердслея, а также воспоминаний и статей о нем был выпущен в 1912 году издательством «Скорпион». «Эта книжка, писал в своих воспоминаниях Алексей Алексеевич Сидоров, познакомила с Бердслеем, которому я через несколько лет посвятил монографию»3. Кроме монографии, выпущенной в 1917 году издательством «Венок», А.А.Сидоров подготовил и сборник избранных рисунков художника, творчеству которого он в молодые годы поклонялся4. Развернутое предисловие к этому сборнику он закончил словами: «Бердслей был великим завершителем но еще более великим зачинателем»5. В ту пору, когда это писалось, эпоха Обри Винсента Бердслея, очень непродолжительная, завершалась. Великим революционным потрясениям с творчеством этого изысканного фантаста и фантазера было не по пути. Поклонники английского художника на российской почве Константин Сомов, Сергей Маковский, Николай Евреинов покинули родину и закончили свою жизнь в эмиграции. В дверь стучались экспрессионизм, конструктивизм и прочие «измы», совершенно изменившие лицо книги. Но блестящая техника Обри Бердслея с присущей ей отточенностью форм многому могут научить и сегодняшних оформителей печатного слова. Учиться можно и нужно всегда даже у тех, чье творчество кажется нам непривычным и чуждым.
1Росс Р. Цит. соч. С. 236.
2Росс Р. Цит. соч. С. 236.
3Сидоров А.А. Записки собирателя. Книга о рисунках старых и новых. Л., 1969. С. 14.
4См .: Сидоров А.А. Обри Бердслей. Избранные рисунки / Предисловие и комментарии А.А.Сидорова. М., 1917.
5Сидоров А.А. О мастерах зарубежного, русского и советского искусства. М., 1985. С. 97.
КомпьюАрт 8’2004
Обри Бердсли, Прерафаэлиты и викторианская культура
Обри Бердсли следовал за Движением прерафаэлитов как уникальный художник, опираясь на множество источников вдохновения для создания своих мастерских черно-белых рисунков тушью. Бердсли написал только две известные картины маслом за свою жизнь, сконцентрировав весь свой талант и страстную дисциплину на своих композициях, наполненных узорами, узорами декора, карикатурами, цветами, точками и смелыми пышными линиями. В очень молодом возрасте он знал, что медленно умрет от туберкулеза, неизлечимой болезни в то время.Его ясные и незамысловатые формы компенсируют его дикие сюжеты о существах из фантазии и карикатуры на декаданс. Некоторые критики считают, что Бердсли, как и прерафаэлиты, просто черпает вдохновение в прошлом. Первоначально следуя стилям средневековья и раннего Возрождения прерафаэлитов, а затем повернувшись в сторону барокко и рококо. Тем не менее, его внимание к современной культуре проявляется во всех его работах, стилях и предметах, что дает его индивидуальную интерпретацию жизни и культуры Виктории.
Сэр Эдвард Бёрн-Джонс, Портрет девушки
Прямое взаимодействие Бердсли с сэром Эдвардом Бёрн-Джонсом обеспечило важную связь между прерафаэлитами и Бердсли. Бердсли был еще молод и впечатлен, когда впервые встретил Бёрн-Джонса, который вдохновил его заняться масляной живописью и средневековыми предметами. Рисунки Le Morte d’Arthur отображают раннее вдохновение Бёрн-Джонса в отношении Бердсли. Витражи Бёрн-Джонса также могли повлиять на Бердсли со времен его родной церкви в Брайтоне, Св.«Майкл и Всех Святых», где он вырос, украшали витражи Бёрн-Джонса, в том числе «Бегство в Египет». Даже картина Бёрн-Джонса «Портрет девушки в зеленом платье» повлияла на уникальный выбор Бердсли в художественной среде. Чрезвычайно бледное лицо резко контрастирует с ее темно-зеленым платьем и полностью черным фоном картины.
Слева: Уильям Моррис, Павлин и Дракон
Справа: дизайн обложки Обри Бердсли для «Саломеи» Оскара Уайльда
Иллюстрации «Смерть д’Артура» и многие другие иллюстрации Бердсли отражают очевидную связь между Бердсли и Уильямом Моррисом.Текстильный дизайн Морриса быстро набирал популярность в конце викторианского периода, и Бердсли наверняка знал о движении искусств и ремесел. Дизайн Павлина Морриса перекликается как с главой о павлинах, озаглавленной для Morte d’Arthur, так и с дизайном обложки для Саломеи Оскара Уайльда. Хотя Бердсли в конечном итоге стал более подвержен влиянию Джеймса Макнила Уистлера и японского вдохновения, схематические проекты Уильяма Морриса никогда полностью не выходили из его более поздних работ. В «Пас-ле-Дье» до сих пор можно увидеть эффект воспоминаний о дизайне Морриса, в котором большие цветы заполняют свисающую ткань кровати.Уистлер и японское искусство, особенно японские гравюры, повлияли на композиции Бердсли, поощряя плоскую пространственную плоскость и редкое использование деталей. Хотя влияния Бёрн-Джонса, Морриса и Уистлера были подробно изучены, есть много других важных современных источников вдохновения в работах Бердсли.
Слева: Обри Бердсли, Платонический плач по Саломее Оскара Уайльда
Справа: Уильям Хоман Хант, Ориана из Moxon Tennyson
Книжные иллюстрации предоставили художникам возможность сосредоточиться на литературных предметах, которые вдохновляли и мотивировали их изобразительное искусство.Иллюстрации как средство визуального искусства достигли более широкой аудитории, чем картины и скульптура. Рассказы, пьесы и стихи, сопровождаемые иллюстрациями, можно было печатать и переиздавать для распространения по всей Англии, Европе и даже в Америке. Известные до середины девятнадцатого века художники-прерафаэлиты, такие как сэр Джон Эверетт Милле, Уильям Холман Хант и Данте Габриэль Россетти, иллюстрировали средневековые сюжеты Моксона Теннисона. На иллюстрации Холмана Ханта к Ориане [Мертвая Ориана] труп женщины помещается горизонтально на лицевой стороне композиции.Усталый любовник наклоняется и падает лицом к мертвому телу для трагического финального поцелуя. Корабль человека находится на заднем плане иллюстрации как небольшое напоминание о повествовании поэмы, но момент печали стоит на переднем плане пьесы. Бердсли описывает «Платонический плач из« Саломеи »с композицией, аналогичной иллюстрации Холмана Ханта. Мертвец лежит горизонтально, а мужская фигура-героиня наклоняется, чтобы коснуться головы трупа. Бердсли решил проиллюстрировать только минимальные аспекты фона в этой сцене, включая решетку из цветов, аккуратно подстриженное дерево и карикатурное облако.Помимо этих нескольких элементов, задний план голый. Помимо разного литературного контекста, эти две работы композиционно сосредоточены на очень схожих моментах. И Холман Хант, и Бердсли изображают случаи, когда вожделение или любовь сталкиваются со смертью.
Слева: Обри Бердсли, Женщина на Луне для Саломеи Оскара Уайльда
Справа: Данте Габриэль Россетти, «Золотая голова от Золотой головы» из Moxon Tennyson
Некоторые извращенные и фантастические картины, которые Бердсли создал для сопровождения версии пьесы Оскара Уайльда «Саломея», отражают влияние иллюстраций прерафаэлита Данте Габриэля Россетти.Иллюстрации Россетти к его сестре, стихотворению Кристины «Гоблинский рынок», играют с иллюстрацией, чтобы передать ощущения волшебства и очарования стихотворения. На иллюстрации Golden Head от Golden Head изображены две женские фигуры, переплетенные во сне и, возможно, во сне. Фигуры занимают большую часть композиции и окружены только занавеской с цветочным узором. В левом углу композиции Россетти рисует полную луну с иллюзией гоблинов, идущих по долине с корзинами фруктов на головах.Хотя это не описано в стихотворении, Д. Г. Россетти помещает гоблинов на Луну, чтобы напомнить читателю о вездесущности злых существ, которые всегда будут с девушками теперь, когда Лаура вкусила их плод. Аналогичным образом Бердслей изображает «Женщину на Луне» как фронтиспис Саломеи как напоминание о волшебстве и фантазии пьесы. Мужские фигуры стоят близко друг к другу, один мужчина стоит на одежде другого. Ткань плавно ни на что не падает, не оставляя фигурам почвы, на которой можно было бы стоять, и никакого материального пространства, которое можно было бы занять.Так же, как в Golden Head от Golden Head, две фигуры кажутся связанными в их пространственном контексте, который может быть определен только их встречами с луной. В «Женщине на Луне» тонкие линии создают линию роста волос, глаза, нос, рот и цветок. Луна смотрит на двух людей, которые стоят на уровне глаз и смотрят на луну. В пьесе Уайльда луна принимает важное олицетворение, отражая отношения персонажей и предсказывая их судьбы. Композиционно и Россетти, и Бердсли успешно изображают диковинные реалии, помещая свои спаренные фигуры клаустрофобно близко к заколдованным лунам.
Хотя иллюстрации Бердсли имеют схожую композиционную схему с книжными иллюстрациями прерафаэлитов, постоянное отсутствие затенения Бердслея указывает на другие влияния на его стиль. Изобретение фотографии сильно изменило то, как люди воспринимали реальность и искусство. Технология черно-белой фотографии девятнадцатого века не позволяла использовать цвета и в некоторой степени подчеркивала резкие контрасты, уменьшая оттенки серого. Что еще более важно, применение фотографии для воспроизведения рисунков, используемых в книжной иллюстрации, позволяло и поощряло большие области черного и белого.Работы Бердсли не пытаются создать штриховку в отличие от штриховки, используемой в иллюстрациях прерафаэлитов. Бердсли придерживается черного и белого цветов, а иногда и точек, чтобы добавить немного изысканности к своей четкой визуальной схеме.
Фотография также дала возможность воссоздать реальность почти без усилий по сравнению с воссозданием реальности с помощью художественных рисунков или картин. С изобретением фотографии художник конца девятнадцатого века теперь получил свободу создавать вещи, отражающие их личное видение, вместо того, чтобы тратить время на одержимые попытки запечатлеть реальность.Бердсли заявил, что его работа «реалистична», но понимал, что его реальность отличается от большинства других людей. Он заявляет: «Как ни странно, я действительно рисую людей такими, какими я их вижу. Конечно, я не виноват, что они попадают в определенные линии и углы» (Снодграсс, стр. 39). Линии и углы Бердслея без цвета и теней выделяются как доминирующая сила стиля в его работах.
Слева: Обри Бердсли, Белинда в постели для фильма Александра Поупа «Похищение локона». РисункиБердсли черными тушью отражают стилистический выбор, позволяющий минимизировать беспорядок и ненужные детали в его работах.Поэтому кажется любопытным, что он включил некоторые из чрезвычайно декадентских деталей мебели в свои рисунки, например, в «Белинде в постели» и «Битва при Бо и красавицах» из иллюстраций «Похищение замка». Белинда в постели изображает женщину, одетую в большую ночную рубашку с рюшами, которая закрывает ее руки, плечи и голову, но не грудь. Белинда сидит, опираясь на гигантскую подушку, уложенную на яркое изголовье. За изголовьем изголовья вьющиеся узоры гирлянд отражают столь же яркое убранство комнаты.В «Битве Бо и Красавиц» сердитая женщина проходит через центр иллюстрации, опрокидывая стул своей огромной юбкой. Форма стула и точечный узор напоминают мебель, которая дала викторианскому стилю плохую репутацию. Поскольку использование щедрых и экстравагантных деталей присутствует в некоторых, но, конечно, не во всех работах Бердсли, следует понимать мебель как сатиру на крайнюю и чрезмерную викторианскую культуру.
Пристальное внимание к женской моде также выделяется как осознанный выбор Бердсли сделать декадентскую моду главным мотивом своих картин.Историк искусства Джоан Нанн описывает модные тенденции 1870-х — 1900-х годов, заявляя, что «прежнее стремление к простоте и свободе подавлялось обилием затяжек, рюш, бахромы, лент, драпировки, оборок с дополнительными заголовками и окантовками, и странные сочетания материалов и цветов »(источник). Бердсли сопровождает актуальные модные модели из журналов в некоторые из своих иллюстраций и в основном создает одежду для своих женских фигур, комбинируя ряд элементов, описанных Нанном.
Слева: Обри Бердсли, Ла Бил Изуд в Радостном Гарде для «Смерти д’Артура» Мэлори
В иллюстрации Бердсли к «Смерти д’Артура», «Ла Бил Изуд в Радостном саду», центральным предметом является женское платье. Женщина в длинном платье-плаще стоит в стороне, прячась за схематической группой кустов. Черные чернила полностью заполняют травянистый газон, а деревья аккуратно выстраивают фон в виде полос. Это окружение не привлекает внимания к пространству, а оставляет зрителя размышлять над огромным длинным плащом.Длинная ткань выходит за нижний край холста, как бы создавая иллюзию, что накидка может длиться вечно. Маленькие желуди или цветы покрывают ткань как привлекательные изображения природы, которые иронично украшают платье, а не заполняют естественный для них пейзаж. Накидка покрывает все тело женщины, за исключением ее левой руки, которая выступает, обнажая большую кисть, прикрепленную к ее запястью. И кисточка, и накидка выглядят чрезвычайно тяжелыми и обременительными для хрупкой женской фигуры.
Слева: Обри Бердсли, Черная накидка из «Саломеи» Оскара Уайльда
«Черная накидка» из серии «Саломея» — еще один пример того, как мода диктует всю композицию Бердсли. Платье подавляет женскую фигуру, оставляя зрителя неспособным правильно различить, где и как женщина стоит под драматическими изгибами ткани. Одна рука тянется вниз, пытаясь расстегнуть многослойную ткань юбки, но не может контролировать свою одежду.Черные чернила заполняют все платье, за исключением нескольких точечных цветочных мотивов вдоль нижней юбки и затяжек на плечах. Ее плечевые буфы чрезвычайно увеличены шестью слоями ткани, покрывающими друг друга, как чешуя на змее или крыльях бабочки. Тонко очерченный профиль Саломеи скрывается под большой громоздкой шляпой, которая неудобно лежит на ее голове. При ближайшем рассмотрении на шляпе оказывается ухо и маска. Преувеличенный дизайн платья и головной убор в маске создают вероятность того, что этот наряд представляет собой причудливый костюм бабочки.Ученый Бердсли Милли Хейд обсуждает использование бабочки в других работах Бердсли и использование бабочки в качестве подписи Уистлера. По словам Хейда, бабочка символизирует независимость, а также была определена Оксфордским словарем как термин, используемый для описания «тщеславного человека в яркой одежде» (122). Бердсли, возможно, создает сложный образ Саломеи, в котором она пытается одеться, чтобы отразить свою независимость, но ее попытки тщетны, поскольку она до смешного оказывается во власти своего немилосердного платья.
Пьер Бонно, Саломея
Хейд описывает клаустрофобную и контролирующую природу платья в «Черном мысе»: «Костюм становится методом управления женским персонажем, заключая его в тюрьму с помощью еще одного слоя, наложенного на уже многослойную моду» (120). Бердсли создал удушающий наряд в «Черном плаще» без каких-либо упоминаний или описания такого наряда в пьесе. В современных версиях того же сюжета, созданных другими художниками, Саломея носит прозрачную одежду, которая позволяет увидеть ее обнаженное тело зрителю.Саломея Гюстава Моро 1876 года и Саломея Пьера Бонно изображают сексуально заряженную женщину, использующую свое поразительное тело, чтобы получить желаемое. И наоборот, тело Саломеи Бердсли скрыто под «бурлеском мод девяностых в одежде … Это не могло обидеть никого, кроме читателя, который ожидал, что иллюстрации будут иметь какую-то связь с текстом» (Weintraub, 72). Изобретательная иллюстрация Саломеи Бердсли демонстрирует его острый интерес к могущественной, безрассудной и экстравагантной викторианской моде.
Собственная интерпретация Бердсли классической истории о Золушке, появившаяся в «Желтой книге» в июле 1894 года, ясно олицетворяет мощную роль, которую мода играет в обществе. Бердслей меняет финал истории, превращая счастливую детскую сказку в кровавую неразбериху моды и ревности. Таким образом, версия Бердсли адресована читателю:
. Вы, должно быть, слышали о принцессе С. с ее тонкими ногами и блестящими туфлями. Ее возлюбил принц, женившийся на ней, но вскоре она умерла, отравившись, по словам доктора Х.Гершовиус ее старшей сестрой Арабеллой, с порошковым стеклом. Я подозреваю, что это было почвой из тех самых тапочек, в которых она танцевала на знаменитом балу, потому что с тех пор тапочки Золушки так и не нашли. [Цитата: Heyd 123]
Этот литературный источник, в сочетании с внимательным исследованием Ла Била Изуда в Радостном Гарде и Черном мысе, предполагает, что Бердсли считал викторианскую моду опасным и мощным средством контроля и ограничения женщин.
Бердслей объясняет важную роль косметики в викторианской культуре, используя многочисленные изображения «туалетных принадлежностей» или туалетных столиков.Подобно женской моде, туалеты Бердсли перекликаются с безумно тщеславной викторианской культурой украшения. В третьем томе «Желтой книги» рисунок La Dame aux Camélias (или «Девушка у ее туалета») изображает девичью голову, торчащую из верха чрезмерно пухлого пальто с широкими рукавами и хвостом, спускающимся до колен. Под пальто девушка носит платье с причудливым рисунком. Она смотрит в зеркало, которое видно только на самом краю рисунка. Зеркало стоит на туалетном столике девушки, вместе с двумя подсвечниками и как минимум одиннадцатью разными маленькими коробками.Бердсли очень подробно изобразил туалет девушки, хотя пол комнаты, в которой она стоит, даже не очерчен. По словам одного ученого Бердсли, все эти маленькие коробки имели разные цели:
.каждый, несомненно, представлял свой особый аромат … Эта маленькая коробочка содержит черкесский розовый опиат для зубов. Другой, пудровый, ароматизированный Wood Violet или Marchal … огранки алмазной или тростниковой; посеребренные сосуды для мытья волос, помады; реставраторы всех мастей; пахнущий-бутылки; подносы для булавок из рубина, опала, амберина; Футляры для вентиляторов, на шелке, на шелковой подкладке.[Истон 126]
Различные коробки, представленные в изображениях туалетных принадлежностей Бердслея, не отражают какого-либо прямого художественного влияния, а скорее демонстрируют пристальное внимание Бердсли к викторианской культуре потребления вокруг него.
Все эти коробки представляют современные тенденции макияжа и прически в викторианской Англии. Хотя эти тенденции могут считаться предметами чрезмерной роскоши, они играют очень специфическую роль, давая надежду женщинам, которые хотят улучшить свою внешность, или женщинам, опасающимся быстротечности своей естественной красоты.Изображения туалетных принадлежностей Бердсли высмеивают культуру потребления, в которой технологии могут производиться массово, чтобы удовлетворить эстетические интересы высшего и среднего классов. Макс Бирбом дал сильный комментарий в своей книге «Защита косметики» (текст) 1894 года, в которой он оправдывает ажиотаж вокруг косметики как новый шанс для женского лица стать красивым. Насмехаясь над романтизмом, Бирбом утверждает: «Слишком долго лицо унижалось с его статуса прекрасного до простого вульгарного показателя характера или эмоций…. Я не спорю с физиономией … Но это имеет тенденцию к ухудшению эстетики лица «(117). Женщина, описанная Бирбомом, больше похож на объект, на который нужно смотреть, чем на человека, которого нужно понять. Бирбом утверждает, что с макияжем «мы будем пристально смотреть на женщину только потому, что она красива, а не смотреть ей в лицо с тревогой, как в лицо барометра» (117). Подобно модной одежде конца XIX века, всплеск роста Индустрия макияжа позволила женщинам прикрываться маской.Чем больше женщина физически прикрывается одеждой, косметикой и аксессуарами, тем больше она становится товаром или объектом мужского взгляда.
Зеркала в туалетных сценах Бердсли обычно появляются по краям рисунков, так что зритель не может видеть отражения. Хейд предполагает, что Бердсли делает это, потому что он «не хочет показывать даме (или обществу) ее истинное лицо. Таким образом, предполагая или, возможно, ставя под сомнение нашу способность смотреть на себя в зеркало» (128).Отражения зеркал в этих туалетных сценах кажутся до иронии незначительными. Рисунки сосредоточены на демонстрации значительных усилий и усилий викторианских женщин, пытающихся стать красивыми с помощью искусственных продуктов.
Сцена в туалете достигает своего наиболее яркого состояния в стихотворении Бердсли «Баллада о цирюльнике». Стихотворение описывает невероятное количество успеха и власти, которые вымышленный парикмахер Карусель имеет в своем обществе. Карусель подстригает волосы королевской семьи и к тому времени, когда читатель встречает его в этом стихотворении, доводит свои навыки до систематического научного искусства.
Таково было его искусство, он мог с легкостью.
Вить остроумие в самое тупое лицо;
Или богине древней Греции
Добавьте новое чудо и грацию.
Все порошки, краски и тонкие красители,
И самые дорогие ароматы, которые используют люди,
И редкие помады, забыли о цене
И восхищались его великолепным мастерством.
Щипцы для завивки в его руке
Почти вырос достаточно быстро, чтобы говорить,
Бритва была волшебной палочкой
Который понимал самую мягкую щеку.
В этот момент в стихотворении Карусель встречает молодую девушку, волосы которой оказываются непосильными:
Цирюльник трижды завивал прядь,
И трижды снова ее поправлял;
И дважды утюг опалил ее платье,
И дважды он споткнулся в ее шлейфе.
Его пальцы совсем потеряли свою хитрость,
Его гребни из слоновой кости больше не слушались;
Что-то затуманило его зрение,
И таинственным образом сдвинуло пол.
Он оперся на туалетный столик,
Его пальцы нащупали грудь;
Он чувствовал себя глупым, как басня,
И слабым, как бессмысленная шутка.
Разочарованный своей неспособностью приручить природу, Карусель внезапно охватывает сильное и таинственное желание:
Он схватил бутылку одеколона,
И сломал себе шею между руками;
Он чувствовал себя одиноким,
И могущественным, как приказы царя.
Принцесса тихонько вскрикнула:
Порез Каруселя был резким и глубоким;
Он оставил ее тихо, как сон.
Оставляет спящего спать.
Он вышел из комнаты на остроконечных ногах;
Улыбается, что все прошло так хорошо.
Его повесили на Меридиан-стрит.
Вы напрасно молитесь за Карусель.
Убийство прекрасной принцессы Каруселем утверждает высшую мужскую власть над женским телом. Собственная дочь короля выглядит как почти неодушевленный объект, с которым можно играть и убивать без всякого участия в этом вопросе. Убийство также представляет собой декадентский страх природы и естественного. В-третьих, поскольку из-за постоянных проблем со здоровьем Бердсли находился в состоянии ожидания собственной смерти, он мог видеть свою власть над искусствами, подобную власти Каруселя — тонкую силу, которая в любой момент будет полностью разрушена его собственной преждевременной смертью. ,
Две версии Обри Бердсли «Туалетная вода Саломеи» из «Саломеи» Оскара Уайльда
В двух иллюстрациях «Туалетная вода Саломеи» Бердсли помещает полку с книгами на переднем плане работы. Зритель может легко прочитать названия книг, намекая на их важность. Группа французских книг во второй версии этой иллюстрации включает «Нана» Золя, «Золотой осел», «Манон Леско», «Маркиз де Сад» и «Ле Фет Галантес». Хейде считает, что эти разные источники связаны с некоторыми личными страхами и паранойей в жизни Бердсли (133).Вдобавок, помещая эти весьма специфические книги в свою иллюстрацию, Бердсли заявляет, что «жизнь должна подражать искусству, а идеал — жить« против природы »» (132). Художник взаимодействует со своей современной аудиторией, помещая в свои работы другие формы социальной мысли в качестве обучающего или ссылочного дополнения. Он также включает их, чтобы шокировать аудиторию среднего класса, цитируя произведения, любимые эстетами и декадентами.
Fin-d-siècle в викторианской культуре был периодом упадка не только в изобразительном искусстве, но и в массовой культуре.Обри Бердсли поднимается на поверхность этой культуры, сначала имитируя элементы современных художников-прерафаэлитов, таких как Бёрн-Джонс и Россетти, и, наконец, находит свой собственный уникальный стиль искусства и интересную интерпретацию викторианской культуры. Бердсли умер в марте 1898 года в молодом возрасте двадцати пяти лет. Возможно, он был бы шокирован и доволен своим большим влиянием на искусство двадцатого века. Прекрасный пример его непосредственного влияния можно увидеть в дизайне «четверки Глазго».В эту группу дизайнеров и архитекторов входили Чарльз Ренни Макинтош, Джеймс Макнэйр, Магарет и Фанс Макдональд. Макинтош неоднократно использовал мотивы тонко очерченных женских голов и цветов в дизайне своей мебели, что раскрывает сходство между его работами, такими как «Женщина на Луне». В 1900 году Макинтошу и его жене Маргарет было поручено спроектировать чайные на Ингрэм-стрит. Два художника нарисовали очень большие фрески для чайных комнат, в том числе «Королеву мая» Маргарет, которая также часто отображается в форме левкасовского мультфильма, созданного для фрески.Женская голова поднимается из пузыря в форме слезы, напоминающего пышную викторианскую юбку. Тонкие чистые линии и маленькие драгоценные цветы украшают окружение женщины, не оставляя ей места или времени. Эта женская фигура не только имитирует форму фигуры Бердслея из «Юбки павлина», но также имитирует ауру викторианской женщины, увиденной глазами Бердсли. Женщина стоит неодушевленная, лишенная эмоций или индивидуальности, скрытая за тканью и румянцем, как объект украшения и чистого эстетического удовольствия.
цитируемых работ
Бердсли, Обри. «Баллада о цирюльнике». Викторианская сеть. Декабрь 2004 г.
Beerbohm, макс. «Распространение красных цветов». Викторианская сеть. Декабрь 2004 г.
Брофи, Бриджит. Бердсли и его мир. Лондон: Темза и Гудзон, 1976.
Истон, Малкольм. Обри и умирающая леди. Лондон: Секер и Варбург, 1972.
Хейд, Милли. Обри Бердсли: символ, маска и самоирония. Нью-Йорк: Питер Лэнг, 1986.
Нанн, Джоан. «Викторианская женская мода 1870-1900: юбка». Викторианская сеть. Декабрь 2004 г.
Вайнтрауб, Стэнли. Обри Бердсли: Бес извращенец. Университетский парк: Издательство Пенсильванского государственного университета, 1976.
Викторианский
Интернет
Эстеты
и декаденты
Иллюстрация
трация
Обри
Бердсли
Изображения
Женщины
Последнее изменение 7 апреля 2005 г .;
Спасибо Лорен Джонсон за исправление ошибки.
Художественные изображения Обри Бердсли, в основном сказки
Фронтиспис тома 1
Орнаментальная страница (пустая)
Титульный лист тома 1
Как Утер Пендрагон послал за герцогом Корнуоллским и его женой Игрейной и об их внезапном отъезде
Мерлин берет на хранение ребенка Артура
Владычица озера Теллет Артур из меча Экскалибур
О девушке, опоясавшейся клятвой, чтобы найти человека такой добродетели, чтобы вытащить ее из ножен
Как король Артур женился на Гвиневере
Как Мерлина приставили к одной из дам с озера
Мерлин и Нимуэ
Артур и странная мантия
Как двенадцать престарелых послов Рима пришли к королю Артуру
Как сэр Ланселот и сэр Лайонел отделываются от суда
Как четыре королевы нашли Ланселота спящим
Сэр Ланселот и ведьма Хеллав
Как Бомейн пришел ко двору короля Артура и потребовал три прошения от короля Артура
Как родился сэр Тристрам де Лионес
Как Ла Бил Исуд ухаживал за сэром Тристрамом
Как сэр Тристрам пил любовный напиток
Достижение Sangreal
Сэр Кей называет молодого человека La Cote Male Taile
Как Ла Бил Изуд написал сэру Тристраму
Как король Марк нашел сэра Тристрама
Как Морган Ле Фэй дала щит сэру Тристраму
Как сэр Тристрам победил короля Артура
Как король Марк и сэр Динадан слышали, как сэр Паломид оплакивает Белль Изуд (страница 1)
Как король Марк и сэр Динадан слышали, как сэр Паломид оплакивает Ла Биля Изуда (страница 2)
Ла Бил Изуд в радостном саду (страница 1)
Ла Бил Изуд в радостном саду (страница 2)
Как сэр Ланселот сражался с драконом
Как сэр Ланселот сражался с рыцарем
Как сэра Ланселота узнала дама Элейн (страница 1)
Как сэра Ланселота узнала дама Элейн (страница 2)
Дамозель приходит за Ланселотом на Пятидесятницу
Как сэр Персиваль пришел к отшельнику
Как сэр Лауселот нашел религиозного человека
Как сэр Гавейн и его чудесный сон
Дьявол в подобии женщины (страница 1)
Дьявол в подобии женщины (страница 2)
Как сэр Галахад сражался на турнире
Радость достижения Sangreal
Гвиневера ехала на майинге (кн.XIX, гл. I)
Гвиневера ехала на майинге с рыцарями (страница 1)
Гвиневера ехала на майинге с рыцарями (страница 2)
Сэр Гавейн расскажет о любви сэра Ланселота и королевы Геневеры
Как сэр Мордред сделал его королем Англии
Экскалибур в озере
Гвиневера в трауре
Часть 2: Изображения из «Саломеи», «Желтой книги» и других. (без эротики)
Экслибрис
ребенок
Coiffing
Flosshilde
Несущие фрукты
В поисках Святого Грааля
Обложка Savoy 2
Зигфрид
концовка
Возвращение Тангейзера
Мерлин
Моска
Смерть Пьеро
Роза Лимы
Саломе
Обложка Savoy 1
Туалет Елены
Valmont
Венера
Часть 3: Викторианские пародии (эротика Бердсли)
Викторианские пародии переместились в Викторианские пародии Бердсли
Где купить Принты Обри Бердсли
Художественные эстампы Обри Бердсли в магазине Artsy Craftsy
Обри Бердсли Short Bio
Обри Бердсли, родившаяся в 1872 году в семье среднего класса, росла под надвигающейся тенью туберкулеза.Возможно, именно эта угроза преждевременной кончины создала из хрупкого и неуклюжего молодого человека маниакально плодовитого художника, который, несмотря на свои короткие 26 лет, сумел добиться для себя не только места среди художественной богемной элиты того времени, но и постоянного ниша среди революционеров искусства.
Хотя он практически не получил художественного образования, первое задание Бердсли пришло в раннем возрасте, когда Мэлори поставил «Смерть д’Артура», популярную версию легенд о короле Артуре.
Молодой художник все еще был очарован своими кумирами-прерафаэлитами и активно использовал средневековую задумчивость Бёрн-Джонса, изящные профили и замысловатые завитки в иллюстрациях. Тем не менее, заголовки его глав уже были заполнены бессмысленными эпизодическими появлениями сатиров, нимф и других лесных существ, безусловно, не артуровского происхождения. Кроме того, он представлял себе авантюрного рыцаря не бородатого, дородного мужчины, а стройного женоподобного юноши.
Иллюстрации, несмотря на их причуды, были хорошо восприняты, и портфолио молодого Обри не осталось незамеченным как критиками, так и коллегами.Его парижские связи с кругом знакомых Оскара Уайльда привели к созданию серии рисунков для Саломеи, единственной пьесы Уайльда, написанной на французском языке. Уже пренебрежительно относясь к своим ранним английским наставникам и увлеченный тонким искусством Японии, столь популяризированным Джеймсом Макнилом Уистлером, Бердсли сбежал из средневекового леса в поисках плоских и почти абстрактных композиций чувственных фигур: все это к большому раздражению автора пьесы, который просил «Византийские» рисунки и, вероятно, не менее впечатлили карикатуры Обри на Уайльда (среди них круглое лицо полной луны и придворный шут Ирода с копией пьесы в руке).
Репутация такого «озорства» не помешала Обри стать популярной «Желтой книгой», печатным изданием для некоторых из самых блестящих литературных умов того времени (таких как Йейтс и Генри Джеймс). Его редакционная работа быстро закончилась, когда в 1895 году разразился скандал с Уайльдом. Бердсли, хотя и дружил со многими известными гомосексуалистами своего времени, никогда не был вовлечен в шантаж и проституцию, которые в конечном итоге решили судьбу Уайльда. Тем не менее он был освобожден от своих обязанностей в Желтой книге.
В 1895 году, когда время ускользало от чахотки, Обри начал покорять литературный мир. Несмотря на его старания, ему удалось создать только три стихотворения, а также незаконченный роман «Под холмом» о денди, который путешествует в упадочный подземный мир, которым руководит сама Венера. На столь же экстравагантном языке, как и его рисунки, он рассказывает о приключениях Танненхаузера в Венусбурге с такими персонажами, как похотливый стареющий сопровождающий, довольно отчаянный единорог и множество ярых фетишистов.
По прошествии нескольких месяцев неудачная ассоциация с Уайльдом была забыта, и Обри занял должность в The Savoy, где он воплотил свою изобретательность в таких произведениях, как Les Liasons Dangereuses и Das Rheingold. В те же годы он также начал иллюстрировать два литературных произведения, демонстрирующих диапазон его стиля: «Похищение локона» Александра Поупа и «Лисистрата» Аристофана. Первый представил характерную линейную работу Бердсли в лучшем виде. Последний воздавал должное его способности быть гениально упрощенным, но верным повествованию и природе художественного текста.Сатира Папы отражена в шипучей пунктирной линии, которая пронизывает богатые костюмы и мебель 18-го века. Напечатанная частным образом «Лисистрата» правдива не только по отношению к бесплодным декорациям греческой комедии, но и к своему оригинальному вульгарному юмору гигантских гульфиков, которые носили актеры, чтобы передать разочарование афинских мужчин по поводу женской секс-забастовки.
За короткие годы его карьеры известность Бердсли росла, и повсюду появлялись карикатуры и критика его стиля.Похоже, у него была слабость к тому, чтобы подсовывать непристойные гротески в каждый темный угол своих иллюстраций; его женщины щеголяли большими ухмыляющимися ртами, распутными и возмутительными для современного зрителя. Его стиль без затенения, идеально подходящий для привлекательной рекламы и невероятно свежий для своего времени, был широко имитирован. Были присвоены такие прозвища, как Бодри Уэрдсли, и множилось множество абсурдных историй о странно выглядевшем юноше. Один утверждал, что Обри может работать только при одной свече, с окнами, закрытыми толстыми черными шторами, в комнате, выкрашенной полностью в черный цвет.
Тем не менее, Бердсли, несомненно, произвел революцию не только в линии, но и в мысли. Его прямота вызвала разочарование, потому что не ставила под угрозу красоту; и в то время, когда Привлекательность женщины лежала в своей пассивности, он упорно изображал ее в качестве свободного мышления, сексуально сложного и даже доминирующая фигуры.
Последние месяцы Бердсли были посвящены его литературным увлечениям. Среди его последних иллюстраций были иллюстрации к «Сорока разбойникам» и «Вольпоне». Следуя примеру многих декадентских художников своего времени, таких как Поль Верлен и Дж.К. Хьюисманс, умирающий Обри обратился в католицизм. Туберкулез унес его в 1898 году.
Источник: Алексей Голушко
,Жутких иллюстраций Обри Бердсли к рассказам Эдгара Аллана По (1894)
Ранее в этом месяце мы показали скандальную пьесу Оскара Уайльда Саломея , как это проиллюстрировал Обри Бердсли в 1894 году. Хотя короткая жизнь и карьера Бердсли закончились лишь через четыре года в возрасте 25 лет, у иллюстратора все же было более чем достаточно времени, чтобы разработать четкий и смелый, но при этом продуманный и даже декадентский стиль, который по-прежнему узнаваем и имеет глубокое влияние сегодня.
Ему также удалось визуализировать впечатляюще широкий спектр материала, в том числе — в том же году — безумно остроумные произведения Оскара Уайльда, а также новаторские мрачные произведения Эдгара Аллана По.
«Четыре иллюстрации По Обри Бердсли были заказаны Herbert S. Stone and Company, Чикаго, в 1894 году в качестве украшения для многотомной коллекции работ автора», — пишет художник и дизайнер Джон Култхарт.« Black Cat (вверху) по праву является наиболее воспроизводимым из них». В блоге «Литературный архив» утверждается, что «иллюстрации Бердсли говорят нам о том, что рассказы По не статичны, а являются живыми произведениями, которые каждое новое поколение испытывает по-своему», и что они «дают нам возможность заглянуть в мир. легкий декаданс и готика все еще предпочитались в ужасе в то время (гигантский орангутанг обнимает девушку — Кинг-Конг кто-нибудь?) »
Они также напоминают нам, что «наше пристрастие к жуткости, к рассказам о более темной стороне человеческой жизни, не изменилось заметно за более чем 150 лет.»Если американский писатель и английский иллюстратор, кажется, создают странных литературных и артистических товарищей по постели, что ж, в этом и заключается привлекательность: когда одна сильная творческая чувствительность сталкивается с другой, все может пойти в весьма причудливом направлении. см. подсказки на изображениях здесь.
Если вы хотите стать владельцем кусочка этой странной главы в истории иллюстрированных текстов, обратите внимание на Sotheby’s — вам потребуется всего от 4000 до 6000 фунтов стерлингов.
через Парижский обзор
Связанное содержание:
Пьеса Оскара Уайльда Саломея Иллюстрированная Обри Бердсли в поразительной современной эстетике (1894)
Великолепные иллюстрации Гюстава Доре к роману Эдгара Аллана По «Ворон» (1884)
5 часов рассказов Эдгара Аллана По, прочитанных Винсентом Прайсом и Бэзилом Рэтбоуном
Колин Маршалл в других местах пишет о городах, языке, Азии и мужском стиле. Он работает над книгой о Лос-Анджелесе, A Los Angeles Primer , сериалом The City in Cinema, и краудфандинговым журналистским проектом Где город будущего? Следуйте за ним в Twitter, @colinmarshall или на Facebook.
.
Обри Бердсли, известный своими эротическими рисунками пером и тушью, ТБ взял этого одаренного художника-эстетика всего за 25
Родился на Бакингем-роуд, Брайтон, на юго-восточном побережье Англии 21 августа 1872 года,
Обри Винсент Бердсли был сын Винсента Пола Бердсли и его жены Эллен Агнус Питт.
Миссис Бердсли происходила из зажиточной местной семьи, и многие считали, что она «вышла замуж ниже нее». Но каким бы шокирующим ни был этот опрометчивый союз, скандал, должно быть, отошел на второй план вместе с подвигами Обри.К девятнадцати годам он уже занял уникальную нишу в художественном обществе. Его причудливые и часто эротические рисунки пером и тушью были популярны среди его друзей и покровителей, а пьеса Оскара Уайльда «Саломея» была опубликована в 1893 году вместе с несколькими стилизованными и часто тревожными изображениями Бердсли. Когда его спрашивают о характере его работы, его цитируют: «У меня одна цель — гротеск. Если я не гротеск, я ничто».
К десяти годам Обри Бердсли был уже многообещающим художником, и его воспитатель в Брайтонской гимназии, Артур Уильям Кинг, очень его поддерживал.Несмотря на это, Бердсли бросил школу в конце 1888 года, чтобы стать клерком в лондонской компании Guardian Life and Fire Insurance Company, но его карьера в страховании была очень недолгой. Уже страдая болезнью, которая в конечном итоге положила конец его жизни, он регулярно страдал от приступов кровотечения в легких, и менее чем через год он был вынужден бросить работу.
Рассказ, проданный журналу Tit Bits , вселил в него надежду на то, что он сможет стать писателем, но весной 1890 года его здоровье заметно улучшилось, и он вернулся к работе и рисованию.Знаменитый викторианский художник-прерафаэлит Эдвард Бёрн-Джонс жил в деревне Роттингдин в графстве Сассекс, недалеко от семейного дома Бердсли в Брайтоне, и Бердсли решил посоветоваться с пожилым человеком. Эдвард Бёрн-Джонс был полон энтузиазма: «Я, , редко или , никогда, , никогда никому не советую заниматься искусством как профессией, но в вашем случае я больше ничего не могу сделать, ». он сказал.
Одним из первых заказов Обри Бердсли было создание штриховых рисунков для иллюстрации «Смерти д’Артура» сэра Томаса Мэллори.Руководящая рука Бёрн-Джонса очевидна в этой комиссии. Сказки о Круглом столе и Камелоте были постоянной темой для прерафаэлитов. Работа этого талантливого новичка была очень хорошо встречена, и Бёрн-Джонс, должно быть, был в восторге от усилий своего протеже. После публикации «Смерти д’Артура» Джозеф Пеннелл написал статью о Бердсли (вместе с новыми рисунками художника) в журнале «Студия» (1893 г.), и это послужило ознакомлению широкой публики с этим новым художником и спросом на его работы. работа в различных изданиях резко выросла
.
Но это был еще один знаменитый посетитель родного города Бердсли Брайтона, Оскар Уайльд, который вскоре стал гораздо более влиятельным в направлении его творчества, и заказ на иллюстрации к английской версии Уайльда «Саломеи» дал Бердсли. возможность выразить свое истинное художественное «я».
После успеха иллюстраций Саломеи Бердслей стал художественным редактором известного литературного издания Fin de Sciecle «Желтая книга». К сожалению, так тесно работая в тех же социальных кругах, что и Уайльд, Бердсли обнаружил, что ему трудно отмежеваться, когда Оскар Уайльд был арестован по делам, связанным с его предполагаемым гомосексуализмом — уголовным преступлением в викторианской Британии.Бердсли завершил работу над первыми пятью выпусками Желтой книги, но был уволен, когда его имя стало участником скандала с Уайльдом.
В апреле 1895 года Оскар Уайльд был арестован по обвинению в совершении непристойных действий, при этом, как сообщается, он держал под мышкой Желтую книгу. Различные законопослушные и морально стойкие граждане оказывали давление на издателей, чтобы те освободили Бердсли от должности художественного редактора. Бердсли был уволен только для того, чтобы сразу же стать художественным редактором конкурирующего издания Savoy.Всегда трудолюбивый и преданный своему делу художник, Бердсли продолжал выполнять столько заказов, сколько мог, несмотря на ужасные разрушения туберкулеза, но постепенно постоянные приступы плохого здоровья начали брать свое.
Обладая слабым здоровьем и понимая, что он не доживет до преклонных лет, Бердсли обратился в католицизм примерно за год до своей смерти. Именно с вновь обретенным чувством собственной смертности и в знак признания откровенно сексуального характера большей части его работ Бердсли умолял своего издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все копии Lysistrata и плохо. чертежи…. всем святым все непристойных рисунков «. Иллюстрации к Лисистрате были завершены для частного печатного издания и представляли собой некоторые из его наиболее откровенно эротических работ. Леонард Смитерс предпочел игнорировать желания умирающего и продолжил продать репродукции работы Бердсли
Бердсли умер от туберкулеза в Ментоне, Франция, в возрасте 25 лет 16 марта 1898 года.
,
Станьте первым комментатором