Гончарова художница: Художники по направлению: Кубофутуризм — WikiArt.org

Гончарова Н.С – ОГБУК «Смоленский государственный музей-заповедник». Авангард — Виртуальные выставки

Гончарова Наталья Сергеевна (1881-1962) Наталья Гончарова — художник-абстракционист, которая представляет достаточно редкое женское авангардное искусство. Ее жизнь и творчество являются ярким отражением тенденций развития общества и культуры 20 века. Родилась 1881 году в Тульской области. Наталья воспитывалась в семье архитектора, и по отцу  восходила к тому роду Гончаровых, откуда вышла жена Пушкина, тезка художницы Наталья Гончарова. Увлекшись искусством, Гончарова начала обучение в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала Наталья занималась преимущественно скульптурой, а впоследствии стала увлекаться живописью. Первым наставником начинающей художницы стал Константин  Коровин.

Еще во время обучения в училище Гончарова знакомится с Михаилом Ларионовым, который станет супругом художницы, их привлекает тематика крестьянского искусства и  стремление  познать сущность творчества народа во всей его глубине. Позднее Гончарова будет работать и в других стилях, активно используя традиции разных эпох. В 1913 году Гончарова много работает над иллюстрациями к литературным произведениям. С 1914 года художница оформляет театральные постановки.  В 1915 году Гончарова вместе с мужем уезжает во Францию для работы с театром Сергея Дягилева. Вернуться в Россию им помешала революция. В поздний период творчества Гончарова создает много работ, поддерживающих идею беспредметного искусства.

В истории искусства Наталья Гончарова играет особую роль: усвоив уроки французских художников — Винсента Ван Гога, Поля Гогена,  она отстаивала национальные истоки русского авангарда. В основе которого — связь с художественной традицией восточно-христианского мира и допетровской Руси: иконописью, деревянной скульптурой, лубком. Представленная в экспозиции работа, создана «Русский период» творчества Гончаровой. Наталья Сергеевна искала вдохновение в формах народного примитива и древних культур, видя движение в будущее через погружение в прошлое. Она с интересом рассматривает натюрморты французского мастера Поля Гогена, охотно заимствует его мотивы, например, увидев в «Натюрморте с попугаями» (собрание Морозова) терракотовую статуэтку Хины — таитянской богини Луны, выполненную, бесспорно, самим Гогеном, она очень скоро населит подобными статуэтками свои собственные постановки. В то время как Гогену приходилось придумывать фигуры никому не известных таитянских божков, Гончарова опиралась на изваяния «русских» (как она выражалась) «каменных баб», лепя из глины свои собственные их варианты. Необожженные и не переведенные в гипс, они не дожили до нашего времени, однако их вид сохранился в натюрмортах.

Наталья Сергеевна Гончарова Тульские Бренды

 

Наталья Сергеевна Гончарова (4 [16] июня или 21 июня [3 июля] 1881 года, село Архангельское, Тульская губ. — 17 октября 1962, Париж) — русская художница-авангардистка. Внесла значительный вклад в развитие авангардного искусства в России. Правнучатая племянница жены Пушкина, Натальи Николаевны, в девичестве Гончаровой.  

 

Отец художницы Сергей Михайлович был архитектором, представителем московского модерна. 

Мама Екатерина Ильинична — дочь московского профессора духовной академии. 

 

Детство девочка провела в имении в провинции, и это навсегда привило ей любовь к сельской жизни. Соприкосновение с народным искусством оставило след в ее мировосприятии, и именно этим искусствоведы объясняют такую декоративность ее творчества. Когда девочке исполнилось 10 лет, семья переехала в Москву. 

 

Учеба 

 

Приехав в Москву Наталья Гончарова поступает в женскую гимназию, которую и оканчивает в 1898 году с серебряной медалью. Несмотря на то, что у девочки были несомненные склонности к рисованию, она не рассматривала в юности серьезно возможность стать художником. По окончании гимназии она искала себя, пробовала работать в медицине, пыталась учиться в университете, но все это ее не увлекало. 

 

В 1900 году Гончарова стала сильно интересоваться искусством и через год поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества в класс скульптуры С. Волнухина и П. Трубецкого. Учеба ей давалась хорошо, в 1904 году она даже получила малую серебряную медаль за свои работы, но вскоре оставила учебу. В 1903 году художница съездила в творческую командировку в Крым и Тирасполь, где зарабатывала рисованием плакатов для выставки сельского хозяйства, а также писала этюды и акварели в импрессионистской манере. 

 

Художник Михаил Ларионов посоветовал ей не тратить время на скульптуру и заняться живописью: «Откройте глаза на свои глаза. У вас талант к цвету, а вы занимаетесь формой», — сказал он. 

 

Встреча с Ларионовым изменила ее жизнь и намерения, она начинает много писать и искать свой стиль. В 1904 году Гончарова возвращается к учебе, но переходит в студию живописи к К. Коровину. Скульптуру девушка не забросила и в 1907 году получает еще одну медаль. В 1909 году Наталья окончательно решает прекратить учебу, рассматривая перед собой другие горизонты. 

 

Лучизм 

 

Вместе с Михаилом Ларионовым Наталья Гончарова, художник, биография которого теперь навсегда связана с новым искусством, в начале 1910-х годов становится основоположником авангардного течения в живописи – лучизма. Это течение призывало вернуться к исконным истокам древнерусского искусства. Особое значение придавалось ритмике фольклора, музыка открывала доступ к исторической памяти человека и будила художественную фантазию. Человек, по мнению Гончаровой и Ларионова, воспринимает мир как совокупность пересекающихся лучей, и задача художника передать это видение при помощи цветных линий. Ранние работы Гончаровой были очень яркими и экспрессивными. Она не только прониклась идеей лучизма, но и стремилась воплотить все новые идеи, которыми тогда изобиловала культура. 

 

Творческая биография 

 

С 1906 года Наталья Гончарова начинает очень интенсивно писать. Поездка в Париж, где она вдохновилась работами фовистов и П. Гогена, заставляет ее отойти от импрессионизма и обратить свои взоры на новые течения. Увлекающаяся художница пробует себя в примитивизме и абстракции. Много позже искусствоведы будут говорить, что такие метания не позволили ей развить всю мощь своего дарования. При этом она очень продуктивна и активна. 

 

С 1908 по 1911 годы Гончарова дает частные уроки в художественной студии живописца И. Машкова. Также Наталья возвращается к декоративно-прикладному искусству: пишет рисунки для обоев, оформляет фризы домов. Художница участвует в деятельности общества футуристов, сотрудничая с В. Хлебниковым и А. Крученых. 

 

В 1913 году Гончарова снимается в экспериментальном кинофильме «Дама в кабаре футуристов №13», лента не сохранилась. На единственном уцелевшем кадре запечатлена обнаженная Гончарова на руках у М. Ларионова. 

 

В 1914 году она вновь побывала в Париже по приглашению С. Дягилева. 

 

В 1915 году художница сталкивается с серьезными трудностями цензуры. 

 

В 1916 году получает предложение сделать роспись церкви в Бессарабии, но этим планам помешала война. 

 

Выставочная деятельность 

 

В 1910-х годах Гончарова много выставляется, участвует в деятельности художественных обществ. В 1911 году она вместе с М. Ларионовым организует выставку «Бубновый валет», в 1912 — «Ослиный хвост», «Салон Золотого Руна», «Мир искусства», «Мишени», «№4». Художница входила в мюнхенское общество «Синий всадник». Гончарова активно поддерживала многочисленные акции и начинания того времени. Вместе с футуристами она ходила по Петербургу с раскрашенным лицом, снималась в их фильмах. Почти все эти мероприятия, включая выставки, заканчивались скандалами и вызовом полиции. 

 

В 1914 году состоялась большая персональная выставка работ Гончаровой, здесь было выставлено 762 полотна. Но также не обошлось без скандала: часть работы была изъята по обвинению в аморальности и оскорблении общественного вкуса. Причиной таких эксцессов на авангардистских мероприятиях нередко была Наталья Гончарова, художник, выставка работ которой в последний раз состоялась в России в 1915 году. После этого Россия больше никогда не видела персональных выставок этой самобытной художницы. 

 

Цензура и ограничения 

 

В 1910 году на выставке Общества Свободной Эстетики Наталья Гончарова показывает несколько картин с обнаженными женщинами в духе палеолитических Венер. Работы были арестованы по обвинению в порнографии, что было нетипично для царской России того периода, когда произведения искусства не попадали под цензуру. После очередного скандала отец Натальи пишет открытое письмо в газету, в котором упрекал критиков, что они не увидели живого духа творчества в работах дочери. 

 

В 1912 году на знаменитой выставке «Ослиный хвост» Наталья Гончарова выставляет цикл из 4-х картин «Евангелисты». Эта работа вызвала ярость у цензоров своим нетривиальным изображением святых. 

 

В 1914 году с персональной выставки художницы были сняты 22 работы, после этого цензоры даже обратились в суд, обвинив Гончарову в кощунстве над святынями. Благодаря адвокату М. Ходасевичу дело было выиграно, цензурный запрет отменен. Гончарова жаловалась друзьям, что ее не понимают, что она движима истинной верой в Бога. 

 

Иллюстратор 

 

Дружба Гончаровой с футуристами привела ее в книжную графику. В 1912 году она оформляет книги А. Крученых и В. Хлебникова «Мирсконца», «Игра в аду». В 1913 году – работы А. Крученых «Взорваль», «Пустынники. Пустынницы» и сборник «Садок судей №2» книжки К. Большакова. Гончарова одна из первых книжных графиков в Европе использовала технику коллажа. В некоторых своих работах она выступает на равных вместе с литераторами. Например, книга А. Крученых «Две поэмы» на семи страницах размещены 14 рисунков, которые в той же мере формируют идею произведения, как и слова. Позже уже за границей Н. Гончарова создает иллюстрации к «Слову о полку Игореве» для немецкого издательства и для «Сказки о царе Салтане». 

 

Эмиграция 

 

В 1915 году Гончарова Наталья Сергеевна вместе со своим спутником жизни М. Ларионовым уезжает в Париж для работы с театром Сергея Дягилева. Вернуться в Россию им помешала революция. Они поселились в Латинском квартале Парижа, где побывал весь цвет русской эмиграции. Во Франции пара органично влилась в круг местной богемы. Молодые люди устраивали благотворительные балы для начинающих живописцев. В доме Гончаровой-Ларионова часто бывал Николай Гумилев, позже Марина Цветаева, которая очень сдружилась с Натальей Сергеевной. Гончарова очень много работала в годы вынужденной эмиграции, но такого творческого взрыва, как в 10-е годы, в России она больше не пережила. Хотя ее циклы «Павлины», «Магнолии», «Колючие цветы» говорят о ней как о зрелом и развивающемся живописце. 

 

Театральные работы 

 

Театр для Натальи Гончаровой стал настоящим призванием. Она работала с А. Таировым в Камерном театре над постановкой «Веер». Эту работу очень высоко оценил В. Мейерхольд. Также в 10-х годах она начинает сотрудничать с С. Дягилевым, оформляя постановки в его «Русских сезонах». В Париже она работает с балетами «Жар-Птица», «Испания», «Свадебка». Гончарова продолжает сотрудничать с этим театром даже после смерти импресарио. 

 

Рекорды 

 

18 июня 2006 года на вечерних торгах аукциона Christie»s в Лондоне картина Гончаровой «Сбор яблок» (1909 год) была продана за 4 млн 948 тысяч фунтов стерлингов (почти 10 млн долларов США). На тот момент «Сбор яблок» установил ценовой рекорд для русской живописи. Правда, кто купил картину, не известно: покупатель пожелал остаться неизвестным. В тот момент, когда была написана эта работа, художница увлекалась импрессионизмом, постимпрессионизмом, кубизмом и футуризмом, но особенно ощутимо в ней влияние Гогена. Вдохновлялась Гончарова и русской иконописной и лубочной традицией. В результате возник целый цикл «Сбор плодов», выполненный в совершенно оригинальной манере.

 

В 2008 году картина «Цветы» ушла за $10,9. Таким образом был установлен новый исторический рекорд стоимости работ художников-женщин. Работа считается знаковой для русского авангарда. В ней Гончарова смешала последние веяния европейского искусства (она изучала полотна Гогена, Матисса, Пикассо) и собственное новое направление – лучизм. Этот стиль — одну из ранних форм абстракционизма — Гончарова придумала вместе с мужем, футуристом Михаилом Ларионовым. Художники изображали лучи света цветными линиями, и таким образом передавали образ предметов. Они считали, что предметы в восприятии человека — это «сумма лучей, идущих от источника света, отраженных от предмета и попавших в поле нашего зрения» («Манифест лучизма»). 

 

2 февраля 2010 года на вечерних торгах аукциона Christie»s в Лондоне картина Гончаровой «Испанка» (1916 год) была продана за 6 млн 425 тысяч 250 фунтов стерлингов или 10 млн 216 тысяч 148 долларов США. Это полотно было написано Гончаровой во время Первой мировой войны. Тогда в жизни художницы произошли серьезные перемены. Она переехала из России в Париж, где делала декорации для «Русских балетов» Дягилева. В «Испанке» проявилось мастерство Гончаровой как театрального художника: в композиции была передана мощная энергия испанского танца. При этом ей удалось сочетать детализацию театральных декораций и упрощение, присущее абстрактному искусству. В «Испанке» проявилась радикально новая техника, которую позже назвали театральным конструктивизмом.

 

 

 

 

Как самая дорогая русская художница повлияла на современную мировую моду

https://ria.ru/20190731/1557019335.html

Как самая дорогая русская художница повлияла на современную мировую моду

Как самая дорогая русская художница повлияла на современную мировую моду — РИА Новости, 31.07.2019

Как самая дорогая русская художница повлияла на современную мировую моду

Одна из самых дорогих художниц мира, «амазонка авангарда», трендсеттер, опередившая время, — так говорят о Наталье Гончаровой. Первая же ее выставка произвела… РИА Новости, 31.07.2019

2019-07-31T08:00

2019-07-31T08:00

2019-07-31T18:00

культура

наталья гончарова

париж

москва

chanel

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/155701/15/1557011575_0:22:3111:1772_1920x0_80_0_0_07fc263ea1b0e7d3928e3672361445f5.jpg

МОСКВА, 31 июл — РИА Новости, Анна Нехаева. Одна из самых дорогих художниц мира, «амазонка авангарда», трендсеттер, опередившая время, — так говорят о Наталье Гончаровой. Первая же ее выставка произвела фурор и вызвала скандал, а на современные ретроспективы выстраиваются очереди. Например, сейчас — в лондонский Tate Modern. Как авангардистка популяризовала боди-арт, работала с парижскими модными домами и изобрела новый крой платья — в материале РИА Новости.Сапожник без сапог или стилист без платьяЭксперт напомнила, что детство Гончаровой прошло в Тульской губернии в имении отца. Девушка из дворянской семьи близко видела крестьянскую жизнь, что повлияло на ее ощущение мира и стиль. В то же время художница, увлекавшаяся импрессионизмом, затем фовизмом, кубизмом и примитивизмом, была уверена, что каждый наряд должен быть посвящен какой-то теме и выражать собственное «я».Историк моды, телеведущий Анатоль Вовк рассказал РИА Новости, что поскольку Гончарова творчески воспринимала мир, одевалась не модно, но стильно, и это влияло на окружающих.По воспоминаниям одного из учеников Гончаровой, которые приводит Илюхина, Наталья одевалась «нетривиально и непривычно». В записках он удивлялся, что его наставница ходила в нарядах, каких он не видел раньше, часто носила на голове платки.»Модницей она не считалась и относилась к одежде довольно легко, — продолжает Илюхина. — Сохранились воспоминания мадам Варе, владелицы ресторанчика, в котором Гончарова часто обедала с Ларионовым в Париже. Француженка описывала случай, когда ветер сдул шляпку с Гончаровой, и она отреагировала на это очень спокойно, не расстраиваясь из-за того, что головной убор испорчен и вовсе исчез».Мода — моя профессияГончарова — пример того, как большие художники привносят оригинальные идеи в моду. Это актуально во все эпохи, ведь фэшн-индустрия регулярно возвращается к прошлым тенденциям и образам.Кроме того, Гончарова создавала узоры для тканей — эти эскизы покупала Надежда Ламанова, известный модельер, поставщик ее императорского величества.Не обошлось без «русского влияния» и за рубежом. В 1913 году началось сотрудничество Гончаровой с Дягилевым в рамках его «Русских сезонов». Помимо этого, в Париже Гончарова работала с домами моды Myrbor, Marie Muelle и Chanel.»В одном из частных собраний хранятся эскизы платьев, по линии декольте которых Гончарова использовала мотивы парижских ажурных оград, набережных, — рассказывает Илюхина. — Порой и сейчас модельеры, как и Гончарова, вносят в образ неожиданные в визуальном плане элементы, нестандартные сочетания орнаментов, красок, вышивок».Стиль Гончаровой, по словам Вовка, угадывался по декоративным мотивам в виде солнц, в вышивках и национальных узорах. В частности, для модного дома Myrbor Наталья разрабатывала платья, блузы из крепа, с отделкой из пайеток и золотой нити.»Что касается влияния Гончаровой на современность, то стоит напомнить, что для себя и знакомых она создавала простую одежду несложного кроя, — продолжает Анатоль Вовк. — Такие модели можно встретить в коллекциях некоторых модных домов, идеи которых отражают столь необходимую сегодня функциональность».Например — недавние показы и Dolce & Gabbana и Louis Vuitton с обилием цветочных принтов и сочными красками. Это еще раз доказывает, что модные тенденции необязательно возникают здесь и сейчас. Возможно, их изобрели довольно давно.

https://ria.ru/20190706/1556211185.html

париж

москва

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2019

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/155701/15/1557011575_382:0:3111:2047_1920x0_80_0_0_99ecb0130f4c6d87ed7a68d9e5ee1051.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

наталья гончарова, париж, москва, chanel

МОСКВА, 31 июл — РИА Новости, Анна Нехаева. Одна из самых дорогих художниц мира, «амазонка авангарда», трендсеттер, опередившая время, — так говорят о Наталье Гончаровой. Первая же ее выставка произвела фурор и вызвала скандал, а на современные ретроспективы выстраиваются очереди. Например, сейчас — в лондонский Tate Modern. Как авангардистка популяризовала боди-арт, работала с парижскими модными домами и изобрела новый крой платья — в материале РИА Новости.

Сапожник без сапог или стилист без платья

«Есть семейная легенда, что идея прямого простого платья, близкого крестьянской рубашке, пришла к Гончаровой под влиянием народных костюмов и мотивов. Якобы она сама сшила это платье к вернисажу. И это во времена платьев с турнюрами! — рассказывает РИА Новости Евгения Илюхина, сокуратор выставки Гончаровой в Третьяковской галерее в 2013 году. — Прямой крой платьев войдет в моду только в 1920-х годах. Гончарова опередила модные идеи».

Эксперт напомнила, что детство Гончаровой прошло в Тульской губернии в имении отца. Девушка из дворянской семьи близко видела крестьянскую жизнь, что повлияло на ее ощущение мира и стиль. В то же время художница, увлекавшаяся импрессионизмом, затем фовизмом, кубизмом и примитивизмом, была уверена, что каждый наряд должен быть посвящен какой-то теме и выражать собственное «я».

Историк моды, телеведущий Анатоль Вовк рассказал РИА Новости, что поскольку Гончарова творчески воспринимала мир, одевалась не модно, но стильно, и это влияло на окружающих.

«В какой-то мере Гончарову можно было назвать одним из первых русских стилистов, — уверен эксперт. — Она создавала вещи для себя, не имея денег для покупки дорогих аксессуаров. Гончарова носила платки, вместо сумки пользовалась ридикюлем на шнурке. Это ее выделяло. Простота кроя с яркими орнаментами — основные элементы».

1 из 4

Репродукция картины «Автопортрет с желтыми лилиями» работы Натальи Гончаровой на выставке «Искусство женского рода» в Государственной Третьяковской галерее

2 из 4

Эскиз ткани для дома моды Myrbor (Наталья Гончарова, 1925 год) на предаукционном показе в Москве

3 из 4

Репродукция картины художника Натальи Гончаровой «Крестьяне, собирающие яблоки», 1911 год. Оригинал хранится в Государственной Третьяковской галерее

4 из 4

Картина Натальи Гончаровой «Две испанки» (начало 1920-х годов) на выставке «Искусство женского рода» в Государственной Третьяковской галерее

1 из 4

Репродукция картины «Автопортрет с желтыми лилиями» работы Натальи Гончаровой на выставке «Искусство женского рода» в Государственной Третьяковской галерее

2 из 4

Эскиз ткани для дома моды Myrbor (Наталья Гончарова, 1925 год) на предаукционном показе в Москве

3 из 4

Репродукция картины художника Натальи Гончаровой «Крестьяне, собирающие яблоки», 1911 год. Оригинал хранится в Государственной Третьяковской галерее

4 из 4

Картина Натальи Гончаровой «Две испанки» (начало 1920-х годов) на выставке «Искусство женского рода» в Государственной Третьяковской галерее

По воспоминаниям одного из учеников Гончаровой, которые приводит Илюхина, Наталья одевалась «нетривиально и непривычно». В записках он удивлялся, что его наставница ходила в нарядах, каких он не видел раньше, часто носила на голове платки.

«Модницей она не считалась и относилась к одежде довольно легко, — продолжает Илюхина. — Сохранились воспоминания мадам Варе, владелицы ресторанчика, в котором Гончарова часто обедала с Ларионовым в Париже. Француженка описывала случай, когда ветер сдул шляпку с Гончаровой, и она отреагировала на это очень спокойно, не расстраиваясь из-за того, что головной убор испорчен и вовсе исчез».

Мода — моя профессия

Гончарова — пример того, как большие художники привносят оригинальные идеи в моду. Это актуально во все эпохи, ведь фэшн-индустрия регулярно возвращается к прошлым тенденциям и образам.

«Гончарова была трендсеттером своего времени, сумев его опередить, — подчеркивает Вовк. — Совместно с супругом Михаилом Ларионовым, основоположником лучизма, она ввела моду на боди-арт. Женщины просили разрисовать их для выходов в свет. Красили не лицо, а зону декольте, что для начала века было очень смело».

Кроме того, Гончарова создавала узоры для тканей — эти эскизы покупала Надежда Ламанова, известный модельер, поставщик ее императорского величества.

Не обошлось без «русского влияния» и за рубежом. В 1913 году началось сотрудничество Гончаровой с Дягилевым в рамках его «Русских сезонов». Помимо этого, в Париже Гончарова работала с домами моды Myrbor, Marie Muelle и Chanel.

© Предоставлено Tate Modern

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

1 из 5

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

© Предоставлено Tate Modern

Эскиз пальто «Морские водоросли» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

2 из 5

Эскиз пальто «Морские водоросли» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

© Предоставлено Tate Modern

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, Москва, 1910-1914 годы

3 из 5

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, Москва, 1910-1914 годы

© Предоставлено Tate Modern

Эскиз платья «Мириам» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

4 из 5

Эскиз платья «Мириам» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

© Предоставлено Tate Modern

Эскиз платья для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

5 из 5

Эскиз платья для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

1 из 5

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

2 из 5

Эскиз пальто «Морские водоросли» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

3 из 5

Эскиз платья Натальи Гончаровой для модного дома Надежды Ламановой, Москва, 1910-1914 годы

4 из 5

Эскиз платья «Мириам» для модного дома Myrbor, 1927-1928 годы

5 из 5

Эскиз платья для модного дома Надежды Ламановой, 1910-1914 годы

«В одном из частных собраний хранятся эскизы платьев, по линии декольте которых Гончарова использовала мотивы парижских ажурных оград, набережных, — рассказывает Илюхина. — Порой и сейчас модельеры, как и Гончарова, вносят в образ неожиданные в визуальном плане элементы, нестандартные сочетания орнаментов, красок, вышивок».

Стиль Гончаровой, по словам Вовка, угадывался по декоративным мотивам в виде солнц, в вышивках и национальных узорах. В частности, для модного дома Myrbor Наталья разрабатывала платья, блузы из крепа, с отделкой из пайеток и золотой нити.

1 из 3

Картина Натальи Гончаровой «Женщина в кресле», 1904 год

2 из 3

Посетительница у картины русской художницы Натальи Гончаровой «Испанки» во время открытия выставки «Между Востоком и Западом» в Государственной Третьяковской галерее в Москве

3 из 3

Посетительница у картины русской художницы Натальи Гончаровой «Купальщицы» во время открытия выставки «Между Востоком и Западом» в Государственной Третьяковской галерее в Москве

1 из 3

Картина Натальи Гончаровой «Женщина в кресле», 1904 год

2 из 3

Посетительница у картины русской художницы Натальи Гончаровой «Испанки» во время открытия выставки «Между Востоком и Западом» в Государственной Третьяковской галерее в Москве

3 из 3

Посетительница у картины русской художницы Натальи Гончаровой «Купальщицы» во время открытия выставки «Между Востоком и Западом» в Государственной Третьяковской галерее в Москве

«Что касается влияния Гончаровой на современность, то стоит напомнить, что для себя и знакомых она создавала простую одежду несложного кроя, — продолжает Анатоль Вовк. — Такие модели можно встретить в коллекциях некоторых модных домов, идеи которых отражают столь необходимую сегодня функциональность».

Например — недавние показы и Dolce & Gabbana и Louis Vuitton с обилием цветочных принтов и сочными красками. Это еще раз доказывает, что модные тенденции необязательно возникают здесь и сейчас. Возможно, их изобрели довольно давно.

6 июля 2019, 08:00КультураПерья от кутюр: что показали на неделе моды в Париже

Гончарова Наталия биография Goncharova Nataliya

Гончарова Наталия Сергеевна – русская художница, театральный живописец, представительница авангарда. Родилась в 1881 году в деревне Нагаево под Тулой. Наталия Гончарова происходила из рода пушкинских Гончаровых, приходилась правнучкой жены великого русского поэта. В начале 1900-х годов училась в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в классе К. А. Коровина, но полностью курс не окончила.

В 1907–1911 годах живопись Гончаровой формировалась под воздействием стилистики примитива. Художница сосредоточилась преимущественно на традициях архаического искусства, древнерусской иконописи и народного лубка, чаще всего лубка церковного. В 1911 Гончарова написала несколько живописных циклов, ставших лучшими в ее творческой биографии (ансамбль «Евангелисты» из четырех полотен, масло, Русский музей, серии «Сбор винограда» и «Жатва», каждая из девяти картин). Сюжеты и темы работ непосредственно соотносились с христианской символикой, в полотнах «Жатвы» главенствующими были апокалиптические интонации, связанные с мотивом судьбы, рока, Божьей кары, возмездия («Птица-Феникс», «Ангелы, мечущие камни на город», обе в Третьяковской галерее).

Неопримитивистские полотна Гончаровой отличались напряженной экспрессией и выдающимися декоративными достоинствами; ритмическое движение линий и пятен, акцентированное тяготение к плоскости, острые сочетания звучных красок подчеркивали стремление художницы к большой монументальной форме – привязанность к обобщенно-декоративным живописным задачам пройдет через все ее творчество. С начала 1910-х годов Гончарова обратилась к более синтетичному стилю, включавшему элементы кубизма и футуризма («Аэроплан над поездом», масло, 1913, Музей изобразительных искусств республики Татарстан, Казань).

После кубофутуристического периода Гончарова разрабатывала новое направление – изобретенный Ларионовым лучизм. Но и в «лучистских» полотнах художница исходила из фигуративности, живописными построениями цветотоновых лучей стремясь создать живописно-абстрактную картину на основе переработки впечатлений от предметного мира («Лучистское построение», масло, 1913, Государственная галерея Штутгарта, Германия, «Лес», масло, 1913, собрание Тиссен-Борнемиса, Лугано, Швейцария).

Начав выставляться с 1904 года, Гончарова в 1906 была участницей Русского отдела в Осеннем Салоне в Париже. В 1910 году вместе с Ларионовым стала одним из учредителей общества «Бубновый валет». В 1911–1912 – член группы «Ослиный хвост», в 1913 входила в группу «Мишень». Выставлялась на лондонских и парижских выставках, мюнхенском «Синем всаднике».

В 1914 Гончарова по заказу С. П. Дягилева создала эскизы оформления оперно-балетной постановки «Золотой петушок» Н. А. Римского-Корсакова. Спектакль имел шумный успех в Париже; в 1915, приняв предложение Дягилева постоянно работать в антрепризе, она вместе с Ларионовым покинула Москву. В 1917 супруги окончательно обосновались в Париже (французское гражданство художница получила в 1939). Центр французского периода Гончаровой – театр. Вплоть до смерти Дягилева в 1929 она была одним из ведущих художников его антрепризы («Испания» Мориса Равеля, 1916; «Ночь на Лысой горе» Модеста Мусоргского, 1923, «Жар-птица» Игоря Стравинского, 1926 и другие спектакли).

В 1920-е годы и позднее занималась живописью, иллюстрировала книги и работала как художник-декоратор над театральными постановками. В 1950-е годы Гончарова писала многочисленные натюрморты и полотна «космического цикла». Возрождение широкого интереса к искусству Ларионова и Гончаровой началось с 1960-х годов – их выставки прошли во многих странах и городах Европы и Америки. Работы Гончаровой представлены во всех крупных музейных собраниях мира. Умерла художница 17 октября 1962 года в Париже. По материалам статьи из Энциклопедии Кирилла и Мефодия (km.ru). Картины Наталии Гончаровой на этом сайте удалены по требованию правобладателей.

Наталья Гончарова. Дар и труд

В Тейт Модерн проходит большая ретроспективная выставка Натальи Гончаровой – первая экспозиция такого масштаба в Великобритании. Ключевой момент – выставка монографическая. А вот в разнообразных групповых и тематических шоу, а также в тандеме с супругом Михаилом Ларионовым работы Гончаровой экспонировались в Соединённом Королевстве, уже начиная с 1912 года. Одна из таких выставок – «Амазонки авангарда: Экстер. Гончарова. Попова. Розанова. Степанова. Удальцова» с успехом прошла в Королевской академии художеств в 1999 году. Да и ведущие аукционные дома британской столицы в последние десятилетия регулярно включают произведения Гончаровой в число топ лотов русских торгов: к примеру, в 2010 году её «Испанки» были проданы на Christie’s за 10,2 миллиона долларов.

В Тейт покажут 160 работ Гончаровой из музеев и частных коллекций разных стран, включая Третьяковскую галерею, обладающую самым крупным собранием произведений художницы в мире. В центре экспозиции – зал по мотивам первой ретроспективной выставки Гончаровой 1913 года в Москве, в «Художественном салоне» Михайловой, где 32-летняя Гончарова представила около 800 своих работ. Следующая монографическая ретроспектива художницы в России состоялась ровно век спустя, в 2013 году, и тоже в Москве, но уже в Третьяковской галерее. Её название «Наталия Гончарова. Между Востоком и Западом» очень точно обозначила творческую и личную судьбу одной из первых выдающихся художниц авангарда.

Наталья Сергеевна Гончарова родилась 21 июня 1881 года в Тульской губернии, в семье архитектора и математика, внучатого племянника Натальи Николаевны Пушкиной. Да-да, той самой Натальи Гончаровой, настолько пленившей Александра Пушкина, что любвеобильный поэт решился связать себя узами брака.  В 1928 году другой русский поэт – Марина Цветаева – посвятит обеим Натальям эссе «Наталья Гончарова (жизнь и творчество)». Экзальтированное, страстное, очень субъективное и патетичное, но и проникающее в самую суть – задумав очерк о художнице, Цветаева много общалась с ней, расспрашивала, бывала в мастерской. Правда, дружбы на всю жизнь не получилось – по натуре интроверт Гончарова к себе близко не подпускала; сдержанная, молчунья, «затворница», как сама Цветаева и назвала её в очерке. Назвать-то назвала, а всё равно по-детски обижалась, недоумевала: «С Гончаровой дружила, пока я о ней писала. Кончила – ни одного письма от неё за два года, ни одного оклика, точно меня на свете нет».

Natalia Goncharova at Tate Modern, 2019.. Photo: © Tate Photography (Matt Greenwood)

Но вернёмся к Наталье Гончаровой, чьё детство в отцовском помещичьем доме с почти деревенским укладом глубоко отпечаталось в её творческом ДНК: художница всегда ощущала внутреннюю связь с крестьянским изобразительным фольклором, народным миропониманием и культурой. В роду матери были богословы и историки – и Гончарова не только была религиозной в самом традиционном понимании этого слова, но и обращалась к иконописи и евангельским образам в своём искусстве.

С профессией – чем заниматься в жизни – определилась не сразу: начала c курса истории, затем попробовала медицинcкий. В поисках «дела рук» уже двадцатилетней поступила на скульптурное отделение в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Возможно, Гончарова и стала бы скульптором – не появись в её судьбе Михаил Ларионов.

Natalia Goncharova. Self-Portrait with Yellow Lilies 1907-1908. oil paint on canvas. State Tretyakov Gallery, Moscow. Purchased 1927. © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

Встретились они в Зоологическом саду, куда оба пришли делать эскизы животных. Ровесник Натальи, Ларионов уже успел проучиться в этом же училище несколько лет на живописном факультете. Встречу с Ларионовым художница считала «самым важным событием в её жизни, личной и творческой». Событием, которое определило последующие 62 года их союза. Часто спорят, кто из этих художников выше, кто у кого черпал, кто на кого влиял… Вот слова Гончаровой: «Ларионов – это моя рабочая совесть, мой камертон. Есть такие дети, отродясь всё знающие. Пробный камень на фальшь. Мы очень разные, и он меня видит из меня, не из себя. Как я – его».

В 1903 году, запасшись у дяди справкой о слабом здоровье, Гончарова на год оставила училище и вместе с Ларионовым провела лето на юге – в его родном Тирасполе, Крыму и Одессе. Этот гражданский брак вызвал неприятие в семье Натальи, о котором она записала в дневнике одну фразу: «Мой роман и уход из дома». Позднее было примирение с родителями и художники до самого отъезда за границу в 1915 году жили в построенном отцом Гончаровой доме в Трёхпрудном переулке.

В студенческие годы произошло творческое перерождение Гончаровой. Цветаева пишет: «Ларионов был первый, кто сказал Гончаровой, что она живописец, первый раскрывший ей глаза – не на природу, которую она видела, а на эти же её собственные глаза. «У вас глаза на цвет, а вы заняты формой. Раскройте глаза на собственные глаза!» Гончарова всю жизнь с благодарностью вспоминала этот совет, а в Ларионове видела своего наставника, «вперёдсмотрящего»: «Я вдруг поняла, что то, чего мне не хватает в скульптуре, есть в живописи… есть – живопись… я очень хорошо знаю, что я твоё произведение и что без тебя ничего бы не было». Впрочем, переход от ваяния к живописи произошёл не сразу: до 1905 года Гончарова показывала на выставках только скульптурные работы.

Natalia Goncharova. Design with birds and flowers. Study for textile design for House of Myrbor 1925-1928. Gouache and graphite on embossed paper. State Tretyakov Gallery, Moscow. Bequeathed by A.K. Larionova-Tomilina, Paris 1989. © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

Если поначалу в художественных кругах Гончарову знали в основном из-за Ларионова – к тому времени признанного лидера, то ситуация стремительно переменилась, когда она обратилась к живописи. Из училища Наталью отчислили ещё в 1909 году «за невзнос платы». Начался самый насыщенный и плодотворный период в жизни Гончаровой и Ларионова, возглавивших первое авангардное движение в России – неопримитивизм. Эволюция творчества Натальи в эти годы поражает скоростью смены стилей, спонтанной переменой жанров, техник, манеры письма. Традиции академической школы, Тулуз Лотрек, импрессионисты, Ван Гог, Поль Гоген, Пикассо, Леже, Брак, фовисты и кубисты в рекордные сроки были освоены и переработаны художницей, не скрывавшей влияния на её творчество европейских мастеров: «В начале моего пути я более всего училась у современных французов».

Natalia Goncharova. Linen 1913. oil paint on canvas. Tate. Presented by Eugène Mollo and the artist 1953. © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

Но задерживаться на каком-то из них Гончарова не собиралась – её манила новая эстетика русского авангарда, с его духом бунтарства и жаждой обновления искусства и жизни. Вместе с Ларионовым Наталья принимала участие во всех знаковых выставках творческих объединений начала 1910-х: «Синий всадник», «Бубновый валет», «Ослиный хвост» – причём на некоторых из них выставляла от 30 до 50 работ одновременно. Не обходилось и без скандалов: из-за обнажённой «Натурщицы на синем фоне» Гончарову обвинили в порнографии, а её религиозные работы несколько раз запрещались цензурным комитетом Святейшего Синода. «Спорят и спорят со мной о том, что я не имею права писать иконы: я не достаточно верую. О Господи, кто знает, кто и как верует», – жаловалась художница.

Работоспособность Гончаровой в те годы кажется невероятной: кроме живописных работ и участия в выставках, она иллюстрировала книги поэтов-футуристов Алексея Кручёных и Велимира Хлебникова, создавала театральные декорации, эскизы для одежды и обоев, выступала на диспутах, снималась в фильме, участвовала в знаменитом перформансе, шествуя по Москве с футуристическими росписями на лице… Стилистическая всеядность Гончаровой шокировала художественных критиков: «Импрессионизм, кубизм, футуризм, лучизм Ларионова …а где же сама Наталия Гончарова, её художническое “я”?», – вопрошал искусствовед Тугендхольд.

Natalia Goncharova. Peasants Picking Apples 1911. oil paint on canvas. State Tretyakov Gallery, Moscow. Received from the Museum of Artistic Culture 1929. © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

По поводу этих обвинений в эпигонстве и эклектизме Цветаева приводит в эссе слова Гончаровой: «Эклектизм? Я этого не понимаю. Эклектизм – одеяло из лоскутов, сплошные швы. Раз шва нет – моё. Влияние иконы? Персидской миниатюры? Ассирии? Я не слепая. Не для того я смотрела, чтобы забыть. Если Вы читаете Шекспира и Шекспира любите, неужели Вы его забудете, садясь за своего Гамлета, например? – «Я человека вольна помнить, а икону – нет? Забыть – не то слово, нельзя забыть вещи, которая уже не вне Вас, а в Вас, которая уже не в прошлом, а в настоящем. Разве что «забыть себя». – «Этот страх влияния – болезнь. Погляжу на чужое и своё потеряю. Да как же я своё потеряю, когда оно каждый день другое, когда я сама его ещё не знаю?»

В каталоге к монографической выставке 1913 года Гончарова объясняет свои творческие принципы: «Не ставить себе никаких границ и пределов в смысле художественных достижений. Всегда пользоваться всеми современными завоеваниями и открытиями в искусстве». И пусть её живописный темперамент и способен был искусно сплавить «западные формы», свой путь она теперь видела в другом.

Natalia Goncharova. Theatre costume for Sadko in Sadko 1916. Victoria and Albert Museum, London. Given by the British Theatre Museum Association. © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

                                                                 «Хотела на Восток, попала на Запад…»

«Мною пройдено всё, что мог дать Запад до настоящего времени…Теперь я отряхаю прах от ног своих и удаляюсь от Запада, считая его нивелирующее значение весьма мелким и незначительным, мой путь к первоисточнику всех искусств – к Востоку», – с пафосом писала Гончарова в том же каталоге. Откуда ей было знать, что в жизни случится с точностью наоборот?

В 1914 году Наталья впервые побывала за границей – Сергей Дягилев предложил оформить оперу-балет «Золотой петушок» на музыку Римского-Корсакова. Парижская премьера имела огромный успех. «Декорации, танец, музыка, режиссура – всё сошлось. Говорили, что событие», – вспоминала художница. Разогретая «Петушком» французская публика с восторгом встретила и открывшуюся в столице месяц спустя выставку работ Гончаровой и Ларионова, организованную поэтом Гийомом Апполинером в галерее Гильома. Известность Гончаровой перешла в новое измерение, о ларионовской «теории лучизма» заговорили в Европе. С началом Первой мировой художники вернулись на родину; Ларионов отправился на фронт, был контужен, долго лечился. А летом 1915 года Дягилев вновь позвал их на работу – на этот раз в Швейцарию, готовить декорации к очередным гастролям «Русских сезонов». Собирались ненадолго – на столе в Трёхпрудном переулке остались лежать неоконченные эскизы декораций к «Граду Китежу» и росписей домовой церкви. Оказалось – навсегда.

Natalia Goncharova. Orange Seller 1916. oil paint on canvas. Museum Ludwig.
© ADAGP, Paris and DACS, London 2019

В Европе много путешествовали, и с Дягилевскими сезонами и вдвоём. Новые страны, встречи, знакомства, а иногда и дружба с известными люди – Стравинским, Прокофьевым, Маринетти, Пикассо. Творчество в основном сместилось в театральное русло, у Ларионова проявился хореографический талант, так что Дягилев доверил ему постановку нескольких балетов; Гончарова поднялась на новые высоты в сценографии и костюмах, однако живописец в ней не утихал никогда. В беседе с Цветаевой она признаётся: «Театр? Да вроде как с Парижем: хотела на Восток, попала на Запад. С театром мне пришлось встретиться. Представьте себе, что вам заказывают театральную вещь, вещь удаётся, – не только вам, но и на сцене, – успех – очередной заказ… Отказываться не приходится, да и каждый заказ, в конце концов, приказ: смоги и это! Но любимой моей работой театр никогда не был и не стал».

В советские годы мы так мало знали о творчестве Гончаровой в эмиграции – а ведь это целый пласт жизни длиной в 47 лет. Известность и востребованность сменяли полосы забвения и новые взлёт популярности, поиски стиля и возвращение к уже найденному… Огромное количество произведений, почти полвека бытия художницы, не прекращавшей работать, даже когда пальцы перекрутил ревматоидный артрит, да так, что кисточку она могла удержать только двумя руками. И снова Цветаева: «Как работает Наталья Гончарова? Во-первых, всегда, во-вторых, везде, в-третьих, всё. Все темы, все размеры, все способы осуществления (масло, акварель, темпера, пастель, карандаш, цветные карандаши, уголь, – что ещё?), все области живописи, за всё берётся и каждый раз даёт. Такое же явление живописи, как явление природы…»

P.S. В 1955 году 75-летние Гончарова и Ларионов зарегистрировали свой брак. Зачем? Чтобы завещать общее творческое наследие любовнице Ларионова Александре Томилиной, ставшей его официальной женой спустя год после смерти Натальи в 1962 году. Гончаров умер через два года, в 1964. Согласно завещанию Томилиной поручалось переправить огромное наследие и архив Гончаровой-Ларионова в СССР. История непростая и со многими неизвестными, но в конце-концов после множества перипетий две половинки творческой жизни художников соединились под крышей Третьяковской галереи. И на выставке в Тейт нас ожидает цельная Гончарова – Запада и Востока.

* * *

Natalia Goncharova

6 июня – 8 сентября 2019
The Eyal Ofer Galleries, Tate Modern

Bankside, London SE1 9TG

www.tate.org.uk

Гончарова Наталья Сергеевна – яркий самобытный живописец: энциклопедия интернет-аукциона антиквариата ARTLOT24

Гончарова Наталья Сергеевна

русская художница-авангардистка

Гончарова Наталья Сергеевна (1881-1962) – яркий самобытный живописец, одаренная от природы, одна из знаменитых «амазонок русского авангарда», ставшая воплощением художественного темперамента и жизненной энергии. Гончарова создала свой неповторимый стиль в искусстве, основанный на народных традициях, любви к лубку и примитиву. Она была автором костюмов и декораций к прославленным балетам С. Дягилева «Золотой петушок» и «Жар птица».

Н. Гончарова была обладательницей знаменитой фамилии, что, несомненно, говорило о ее принадлежности к старейшему дворянскому роду Гончаровых. Ее и назвали Натальей в честь Натальи Николаевны Пушкиной – ее двоюродной прабабушки. Сначала Н. Гончарова училась в Московском университете, а в 1901 поступила в МУЖВЗ. Она была ученицей скульптора П. Трубецкого, но почти не работала в области скульпторы, а сразу обратилась к живописи. В 1904 она все же была удостоена серебряной медали за скульптурные работы, но покинула училище и стала заниматься поиском своего изобразительного языка.

Раннее творчество Гончаровой связано с парковыми и городскими пейзажами, выполненными в технике пастели в духе импрессионизма. Характерные черты этого периода, а главное, ее восприятие натуры, свидетельствуют о влиянии на Гончарову художников группы «Наби». Тонкая лирика и поэтичность произведений вскоре уступила место новаторским экспериментам в области народного искусства и русского примитива. Большое впечатление на Гончарову оказало древнерусское искусство и иконопись. Цвет ее работ становиться локальнее, приобретает насыщенность и декоративную яркость. Она пишет темпераментно и страстно, стремительно двигается по пути обретения новых форм, которые меняются под воздействием локального цвета, а резко очерченные контуры придают произведениям монументальность. В отличие от других художников- новаторов, Гончарову не отвлекает сюжет. Более того, в ее живописи сюжетное начало было ключевым. Центральной темой ее творчества стала народная жизнь, художница видела свою цель в сохранении самобытности русского искусства. Важными работами этого направления стали «Бабы с граблями», «Беление холста», «Стрижка овец», «Сбор плодов», «Дровокол», «Мать». Н. Гончарова часто бывала на Западе, общалась с современными мастерами и прекрасно знала европейское искусство. Художница понимала, что для развития отечественной живописи стоило найти свои пути развития, искренне верила, что русскому искусству, взметнувшемуся на большую высоту, уготовлена выдающаяся роль в мировой культуре. Имя Н. Гончаровой нераздельно связано с именем художника, соратника, ее супруга М. Ф. Ларионова. Их связывало искусство и совместное творчество. Они, такие яркие, противоположные друг другу индивидуальности, никогда не расставались и были связаны одной художественной судьбой.

Большое живописное наследие Гончаровой было разнообразным и насыщенным. Декоративный характер ее творчества привлек внимание Сергея Дягилева, распознавшего ее талант, сыгравшего важнейшую роль в судьбе художницы, введя ее в удивительный мир театра. У Дягилева было острое чутье на одаренных людей, которых он и собрал вокруг себя. Он предложил ей поучаствовать в «Русских сезонах», сделать декорации и костюмы к балету Римского-Корсакова «Золотой петушок».

Наталья Гончарова. «Звезды», покорившие миллионы сердец

Наталья Гончарова

Амазонка русского авангарда

В мировом искусстве имя Натальи Гончаровой ценится на вес золота. Ее подпись на холсте стоит не одну сотню тысяч долларов, а идеи до сих пор живут и плодоносят. Ее имя с самого начала творческого пути стояло в ряду наиболее уважаемых женских имен среди художников. Ее ценили за неординарный талант, неожиданную смелость идей, поражающую воображение работоспособность и то загадочное обаяние личности, которое прорывается не только в личном общении, но и через произведения искусства. Каждая из картин Гончаровой – это не просто отблеск ее внутреннего мира, это очень точное отображение ее самой в тот или иной момент ее жизни.

Известно, что всю свою жизнь Гончарова разделила между живописью и своим мужем и соратником Михаилом Ларионовым, который не только дал ей свою любовь, но и открыл глаза на ее главное предназначение – быть художницей. Их творческий и семейный союз продолжался более шестидесяти лет, и ему не смогли помешать ни споры, ни личные искания, ни само время.

Наталья Гончарова – не просто тезка знаменитой красавицы, супруги Пушкина. Она происходила по прямой линии от младшего брата Натальи Николаевны Сергея Николаевича Гончарова и приходилась, таким образом, Натали двоюродной правнучкой. Однако знаменитый когда-то богатством и трудолюбием дворянский род Гончаровых давно захирел; уже при отце Натальи Николаевны от огромных богатств рода, нажитых на изготовлении полотна и парусины, не осталось и следа, а его потомки и вовсе едва сводили концы с концами, не выслужив ни крупных чинов, ни приличных состояний.

Отец будущей художницы Сергей Михайлович Гончаров – чуть ли не первый из нескольких поколений Гончаровых, сумевший добиться успеха на профессиональном поприще. Он стал архитектором, причем достаточно известным. Окончив Московское училище живописи, ваяния и зодчества, Сергей Михайлович много работал в Москве, строил доходные дома. Заказы были ответственные – жестокая конкуренция вынуждала владельцев доходных домов соревноваться друг с другом в красоте, удобстве и оригинальности архитектурных решений. Некоторые из построенных Гончаровым зданий – в Староконюшенном переулке, на Пятницкой, на Зубовской площади – и несколько церквей в подмосковных селах сохранились до сих пор.

Н.С. Гончарова. Автопортрете желтыми лилиями, 1907 г.

Однако за профессиональные успехи Сергей Михайлович заплатил фактическим развалом своей семьи. Его жена Екатерина Ильинична, в девичестве Беляева, была дочерью профессора Московской духовной академии, но, кроме набожности и привычки к учебе, отец ничего не дал своим многочисленным детям. Он тяжело болел и умер, когда Екатерина едва окончила институт благородных девиц. Ей пришлось работать гувернанткой в помещичьих семьях, забыв о намечавшейся карьере музыкантши. В очередной такой семье она познакомилась с Сергеем Гончаровым, за которого вскоре и вышла замуж. Жили молодые у родителей Сергея в тульской деревне Лодыжино, в маленьком флигеле, бедно и неустроенно. Их первая дочь Наталья родилась 21 июня (2 июля) 1881 года, а еще через четыре года появился на свет сын Афанасий, названный так в честь основателя рода Гончаровых. Но ни жена, ни дети не могли привязать Сергея Михайловича к дому: он уехал учиться в Москву и навещал семью крайне редко. Екатерина Ильинична сама, как могла, учила детей, потому что платить за обучение не было возможности. Многие биографы сходятся на том, что именно своему тяжелому, неустроенному детству Наталья Гончарова обязана скрытностью и сдержанностью характера, отличавшим ее всю оставшуюся жизнь.

Когда дела у Сергея Михайловича наладились, он перевез семью в Москву. Гончаровы поселились в Трехпрудном переулке, все вместе – но отдельно: Сергей Михайлович в своей квартире, Екатерина Ильинична в своей. Семья держалась только благодаря ее усилиям. С отцом, суровым и замкнутым, Наталья так и не стала близка – в отличие от брата, который впоследствии тоже стал архитектором и работал вместе с отцом. Наталья кочевала по гимназиям, выделяясь среди одноклассниц разве что замкнутостью и тульским говором, не блеща ни успехами в учебе, ни талантами на уроках рисования. Одно запоминали о ней – невероятное прилежание и любовь к труду.

Окончив гимназию, Наталья пошла на медицинские курсы – но сбежала оттуда через три дня. Потом поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов, как она сама потом говорила – вслед за единственной подругой, с которой не хотелось расставаться. Но через полгода ушла и оттуда. Все эти метания, по свидетельству самой Натальи Сергеевны, происходили от неуемной жажды деятельности и полного непонимания того, в какой области эта деятельность должна происходить.

Наконец в 1901 году Наталья Гончарова поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества на скульптурное отделение, где ее учителями были Павел Петрович (или Паоло) Трубецкой и Сергей Михайлович Волнухин – выдающиеся мастера импрессионистического стиля в портретной скульптуре. Под их руководством Наталья не только успешно овладевает мастерством скульптора, но даже получает в 1904 году малую серебряную медаль за выполненные из глины этюды животных.

Но главным в училище для Натальи оказалась вовсе не медаль, а знакомство с Михаилом Ларионовым, обучающимся на отделении живописи. Ровесник Гончаровой – он родился всего на месяц раньше (что позволило впоследствии обоим художникам, склонным к играм с датами, утверждать, что они родились в один день), Михаил Федорович родился и вырос в Тирасполе в семье военного фельдшера. В училище он поступил еще в 1898 году, занимался у Исаака Левитана, Валентина Серова и Константина Коровина, но интересовался больше новейшей французской живописью, изучать которую ходил к известному коллекционеру Сергею Ивановичу Щукину. За воплощенные Ларионовым в своих работах идеи французских новаторов, названные руководством училища «художественным вольномыслием», его трижды исключали, но под давлением любивших «вольнодумца» преподавателей трижды принимали обратно. С Натальей Гончаровой они познакомились, по некоторым данным, еще в 1900 году – некоторые говорят, что именно Ларионов уговорил Наталью поступить в училище. И он же через несколько лет убедил в том, что ее истинное призвание – не скульптура, а живопись: «У вас глаза на цвет, а вы заняты формой. Раскройте глаза на собственные глаза!» По примеру Ларионова Гончарова стала посещать класс Коровина, и после первых же, еще неудачных, попыток пришло понимание, что живопись – это ее, навсегда: «Я вдруг поняла, что то, чего мне не хватает в скульптуре, есть в живописи… есть – живопись». Поначалу у Натальи ничего не получалось, но однажды, после недолгой размолвки, Ларионов пришел в гости и обомлел: все стены были увешаны картинами, свежими, полными цвета, необыкновенными по исполнению. «Кто это сделал?», – спросил он в восхищении, и Наталья призналась: «Я!»

М. Ларионов. Автопортрет, 1910 г.

Чуть ли не с первых дней знакомства Ларионов и Гончарова всегда были вместе, соединившись и в жизни, и в творчестве. Ларионов переехал к Гончаровой в Трехпрудный, но брак художники не оформляли, выражая таким образом и «протест буржуазной морали», и то, что их чувства выше любых формальностей. Как говорила сама Наталья Сергеевна: «Ларионов – это моя рабочая совесть, мой камертон. Есть такие дети, отродясь все знающие. Пробный камень на фальшь. Мы очень разные, и он меня видит из меня, не из себя. Как я – его».

Художники практически не расставались, только на лето разъезжались в разные стороны на этюды, она – в Крым или по России, он – в деревню или родной Тирасполь. Ларионов, начавший выставляться еще в 1900 году, постепенно приобретал широкую известность, во многом обусловленную его скандальными выходками и не менее скандальными картинами, в которых было сильно влияние французского импрессионизма, а затем фовизма. Вместе с Ларионовым стала известна и Гончарова, хотя в ее творчестве до поры было сильно традиционалистское начало. Но страстная, открытая, бурлящая, увлекающаяся и увлекающая натура Ларионова достаточно быстро привлекла Гончарову в ряды ярых сторонников сверхсовременного искусства. Вместе они стояли у истоков неопримитивизма, утверждаемого как параллель французскому фовизму и немецкому экспрессионизму, были признанными лидерами русского авангарда. По мнению критиков, картины Ларионова, в которых причудливо смешались русский лубок, городской фольклор и европейское новаторское искусство, порождали «новую эмоцию и по-новому строили глаз зрителя». В 1910 году Ларионов и Гончарова, а также их друзья – Роберт Фальк, Аристарх Лентулов, Илья Машков, Александр Куприн, Петр Кончаловский, Давид Бурлюк, Казимир Малевич и другие – организовали авангардистское течение «Бубновый валет». Название придумал Ларионов в противовес претенциозным и утонченным названиям, характерным для художественной жизни того времени: согласно старинному французскому толкованию, эта карта обозначала «мошенника» или «плута». Выставка «Бубнового валета» пользовалась невероятным, на грани всероссийского скандала, успехом, сопровождавшимся шумихой в прессе и ажиотажным спросом на билеты. Члены группы надолго стали персонажами светской и бульварной хроники. Картины бубнововалетовцев, так не похожие на привычные завсегдатаям вернисажей классические полотна выпускников Академии художеств, сами по себе вызывали скандал за скандалом, а Ларионов еще подкреплял свои искания теоретическими манифестами, которые с немалой изобретательностью размещал в газетах – то под видом интервью, то как рецензии на выставки. Даже карикатуры в юмористических изданиях, которые не могли пройти мимо скандальной славы «Бубнового валета», были им на руку, поскольку не только служили рекламой их выставкам, но и в сжатом и доступном виде несли их идеи в читательские массы. Когда в Политехническом музее проводились диспуты о новом искусстве с участием бубнововалетовцев, количество желающих попасть на них было столь велико, что требовались усиленные наряды конной полиции для наведения порядка. Много шуму наделал и изобретенный Ларионовым «лучизм» – одно из первых беспредметных течений в живописи, когда изображается не сам предметный мир, а потоки света и цвета – излучения предметов, теряющих в этих потоках свой предметный облик.

М.Ф. Ларионов. Портрет художницы Н. Гончаровой

В 1912 году «Бубновый валет» раскололся – самые радикальные его члены, во главе с Ларионовым и Гончаровой, организовали новое объединение под не менее радикальным названием «Ослиный хвост»: знающие люди вспоминали нашумевшую историю 1910 года, когда в парижском «Салоне независимых» группа мистификаторов выставила картину, которую якобы написал своим хвостом осел. «Публика думает, что мы пишем ослиным хвостом, так пусть мы будем для нее ослиным хвостом», – заявлял Ларионов.

Новое объединение было еще более скандальным, чем «Бубновый валет», казавшийся теперь чуть ли не образцом сдержанности и приверженности традициям, в сентябре 1914 года «Московская газета» сообщала, что «лидеру лучистое Михаилу Ларионову прискучило быть новатором только в живописи. Он хочет сделаться законодателем мужской моды… Для начала он решил популяризировать лучистую окраску лица». В дальнейшем лучисты предполагали ввести мужские, а потом и женские, татуировки – как видим, их идеи живут до сих пор. Уже через несколько дней шокированные москвичи стали свидетелями лучистской акции «убийство лица»: по улицам прогуливались странные люди в мешковатых одеяниях и с лицами, на которых были нарисованы розы, слоны и ангелы. Но если к выходкам мужчин-авангардистов публика относилась с привычным любопытством, участие в «футуристических прогулках» женщины было невероятным. Гончаровой тут же начали подражать, а ее саму возвели едва ли не в культ. Одни из критиков писал: «Гончаровой нынче кланяется вся московская и петербургская молодежь. Но самое любопытное – ей подражают не только как художнику, но и ей внешне». Богема обеих столиц с удовольствием раскрашивала себе лица яркими рисунками, носила любимые Гончаровой платья-рубашки – прямые, двухцветные, черно-белые или сине-оранжевые, зачитывалась манифестами художницы, где она выражала свое творческое кредо: «Искусство моей страны несравненно глубже и значительнее, чем все, что я знаю на Западе… Источник вдохновения Запада – Восток и мы сами. Я заново открываю путь на Восток, и по этому пути, уверена я, пойдут другие». Как легенды, поклонники Гончаровой передавали друг другу рассказы о ее работе: у художницы такая маленькая мастерская, что свои огромные полотна она творит по частям, держа в голове общий план, и впервые видит панно целиком только на выставке; она делает картины из кусочков афиш, которые обрывает на улицах; на обложку сборника «Мирконца» она придумала наклеивать вырезанный из золотой бумаги цветок – каждый цветок она вырезает лично, все они разные, и будто бы уже появились коллекционеры, отрывающие эти цветы с книг и собирающие их в «авангардические гербарии»… Рассказывали, что она ходит в мужской одежде и с выкрашенным в синий цвет лицом. А между тем соратники вспоминают Наталью Сергеевну как женщину, одержимую творчеством, вне мастерской очень застенчивую и сдержанную, которая неряшливо, странно или даже просто плохо одевалась – потому что, по большому счету ее волновало не как она выглядит, а как идет работа.

Н.С. Гончарова. Цветы

Критики в один голос утверждают, что Гончаровой наиболее органично удалось соединить в своем творчестве новые авангардные веяния с традициями народного «примитивного» искусства – такого, как лубок, иконопись или расписные «наивные» вывески, – выразив все его монументальность и глубину. Ее успех тоже был с привкусом скандала. Уже первая ее выставка, открывшаяся 24 марта 1910 года в помещении Литературно-художественного кружка Общества свободной эстетики в Москве, закончилась тем, что художницу привлекли к суду, так как полиция усмотрела в ее работах порнографию (на двух полотнах натурщицы выглядели слишком раздетыми, а на картине «Бог плодородия» у каменного идола были слишком подробно, на взгляд цензуры, изображены некоторые анатомические подробности). Следующие выставки – ретроспективная в Москве осенью 1913 года, где было выставлено несколько сотен работ (от ранних скульптур до картин в стиле «лучизма») и в Петербурге весной 1914 года, после которой полиция конфисковала цикл «Евангелисты» за богохульство, сопровождались неимоверным ажиотажем и острой полемикой в прессе, не устававшей говорить о Гончаровой и ее картинах.

На художницу посыпались заказы, причем не только на ее картины. Она строила здание для сельскохозяйственной выставки в Тирасполе и оформляла спектакль по пьесе Гуго фон Гофмансталя «Свадьба Зобеиды» для частной студии Крафта: декорации надолго запомнились московской публике яркостью красок и использованием обратной перспективы – когда дальние предметы больше ближних. Она иллюстрировала книги футуристов Алексея Крученых, Велимира Хлебникова, сборника поэтов-футуристов «Садок судей» № 2, лепила скульптурные фризы для особняков московских купцов-эстетов, создавала эскизы женских платьев в авангардном стиле и делала рисунки обоев для богемных квартир. Вместе с Ларионовым Наталья проектировала оформление артистического кабаре «Розовый фонарь» и участвовала в съемках первого русского футуристического фильма режиссера Владимира Касьянова «Драма в кабаре № 13» (1913 год).

С началом войны Михаила Ларионова призвали на фронт, но вскоре он был тяжело ранен и после нескольких месяцев в госпитале демобилизован. А в это время у Натальи Гончаровой произошла встреча, которая, как потом выяснилось, определила всю дальнейшую жизнь не только ее самой, но и Михаила Ларионова. Ею заинтересовался Сергей Дягилев, прославившийся на весь мир своими «Русскими сезонами». Он искал оформителя для оперно-балетного спектакля «Золотой Петушок» по сказке А.С. Пушкина на музыку Н.А. Римского-Корсакова. Отношения со Львом Бакстом, ведущим оформителем дягилевских спектаклей, становились все напряженнее, а сам его стиль уже начинал приедаться разборчивой парижской публике. Безошибочное чутье Дягилева подсказало ему верное решение: традиции народной живописи и декоративность в творчестве Гончаровой будут великолепно сочетаться с грубовато-наивной хореографией Михаила Фокина, а скандальная слава художницы привлечет внимание не только театралов, но и ценителей живописи. И Дягилев не прогадал: спектакль пользовался феноменальным успехом. Критики писали, что Гончаровой удалось найти в декорациях и костюмах цветовое соответствие духу пушкинского текста и музыке Римского-Корсакова – экзотическую, яркую, восточную Русь, не иконопись и не лубок, а современное прочтение традиций. «Так называемый «русский стиль» гончаровского «Петушка» до нее никогда не существовал. Все от самого маленького орнамента на костюме до комических дворцов последнего действия выдумано художником», – писал Ларионов в статье о Гончаровой. Эти орнаменты были тут же использованы лучшими портными в отделке платьев, и многие парижанки ходили по улицам, воображая себя «русскими бабами».

Сергей Дягилев

На волне успеха Дягилев организовал выставку картин Гончаровой и Ларионова в галерее П. Гильома – также вызвавшую небывалый восторг публики и критики. Гийом Аполлинер в статье, посвященной открытию выставки, писал, что художники принесли «утонченность лучизма не только в русскую, но и в европейскую живопись», а некоторые из произведений, показанных на Парижской выставке, «можно считать вошедшими в арсенал современного искусства».

Вернувшись в Россию, Гончарова, вместе с Ларионовым, оформляет для Камерного театра спектакль «Веер» по Карло Гольдони в постановке Александра Таирова. Алиса Коонен, игравшая в спектакле, писала в своих мемуарах: «Для оформления «Веера» Александр Яковлевич пригласил двух замечательных художников – Михаила Ларионова и Наталью Гончарову. Имя Натальи Гончаровой незадолго до этого прогремело за границей: ее декорации к «Золотому петушку» Стравинского вызвали сенсацию в Париже. Стихия театра была близка им обоим, и они работали с увлечением. Как художники они прекрасно дополняли друг друга. Ларионов определил их содружество так: «Я строю, а Наташа раскрашивает».

Летом 1915 года Дягилев срочно вызывает Гончарову и Ларионова в Швейцарию, где ему требуется их помощь в оформлении гастрольных спектаклей. Художники уехали, даже не подозревая, что уезжают навсегда, оставив на рабочих столах недописанные эскизы… Гончарова на всю жизнь жалела лишь о двух вещах: что остался незаконченным заказанный ей эскиз росписи домовой церкви, и то, что уехала она вопреки желанию матери. Через несколько лет стало известно, что Екатерина Ильинична умерла от голода в гражданскую войну, когда ее дочь вполне благополучно обреталась в Париже, но не могла ни узнать, ни помочь…

Каким чудом Ларионов и Гончарова смогли так спокойно, даже не заметив, пересечь линию фронта – непонятно даже им самим. Они замечали только работу, скучали только по недописанным картинам. Но пока Европа воевала, вернуться в Россию не было никакой возможности – и художники вволю путешествуют по спокойному пока еще европейскому Югу. В Испании они проводят полгода – считается, что именно там, в Саламанке, Гончарова открыла для себя черный цвет с его неограниченными цветовыми возможностями, именно здесь сложилась ее характерная гамма чистых и ярких цветов – черный, белый, коричневый, рыжий, синий. Потом была Италия, где художники изучали ренессансные фрески и античное искусство, а в 1918 году приехали в Париж, где остались навсегда.

Марина Цветаева

Гончарова и Ларионов поселились в старом доме на улице Жака Калло, где комнаты были большие, а арендная плата маленькая. Они продолжали сотрудничать с Дягилевым, став ведущими оформителями спектаклей его труппы, – не стоит забывать, что в первую очередь именно сценографическим работам обязана Гончарова своей европейской славе. Несколько сезонов проработала в знаменитом доме моды «Мырбор» – несмотря на кажущееся французскому уху русским название, основала его Мария Куттоли, супруга французского сенатора. «Мырбор» специализировался на предметах интерьера и моделях с абстрактными рисунками по эскизам лучших художников – для «Мырбора» работали, например, Пабло Пикассо и Фернан Л еже. Гончарова создала модели платьев с аппликациями в абстрактном или фольклорном стиле, напоминающие те, которые были сделаны ею для дягилевских балетов по Стравинскому, Римскому-Корсакову или Мусоргскому. Эти платья пользовались большим успехом, некоторые из них можно теперь увидеть в музеях. И Гончарова, и Ларионов по-прежнему много работали, поражая французских ценителей не только качеством своих картин, но и работоспособностью.

На первом этаже их дома находилось знаменитое кафе «Петит Сен-Бенуа», владелец которого мсье Варе был признан самым красивым гарсоном Парижа. Про Варе говорили, что когда-то он служил у Гийома Аполлинера, и его кафе часто посещали сливки французской художественной богемы. Здесь же столовались Гончарова и Ларионов, и сюда после спектаклей приходила чуть ли не вся дягилевская труппа. И именно здесь летом 1928 года Гончарова встретилась с Мариной Цветаевой. Как вспоминал познакомивший их критик и публицист Михаил Слоним: «Марину Ивановну сразу привлекли в Гончаровой ее тихий голос, медлительные, сдержанные манеры, внешнее спокойствие, под которым легко было угадать натуру страстную и глубокую, ее чисто русская красота». Цветаева немедленно загорелась идеей написать книгу о Наталье Гончаровой – точнее, о двух Натальях, художнице и жене Пушкина. Как казалось Цветаевой, всю жизнь практически страдавшей от одиночества и непонимания, в Наталье Сергеевне она наконец нашла родственную душу, так же погруженную в творчество, с той же мерой таланта. Было несколько месяцев тесного общения, Гончарова даже давала уроки рисования дочери Цветаевой Ариадне Эфрон, талантливой художнице. Книга вышла весьма удачной, но дружбы не получилось – слишком страстная натура была у Цветаевой, слишком сдержана была Гончарова…

Однако не стоит думать, что Наталья Гончарова жила только живописью и ради живописи. У нее была и личная жизнь. Еще в начале 1920-х годов семейный союз Гончаровой с Михаилом Ларионовым распался, однако творческое единство осталось. Место Ларионова в жизни Натальи Николаевны занял некий Орест Розенфельд, эмигрант из России, неясного происхождения и непонятных занятий. Биографы художников сходятся на том, что он просто хотел погреться в лучах их славы, а чтобы вызвать к себе доверие, первое время изображал из себя бескорыстного мецената: организовывал Гончаровой и Ларионову летний отдых на море, помогал разбирать почту, вел переговоры с заказчиками. Вскоре он стал официальным секретарем Гончаровой, а затем переехал в квартиру художников. Он пользовался не только жильем, но и деньгами Гончаровой, считался ее официальным представителем и вел ее дела. В среде парижской богемы на такие отношения смотрели сквозь пальцы – там видали и не такое, тем более что вскоре и у Ларионова появилась возлюбленная. Девушка, которую звали Александра Клавдиевна Томилина, моложе Михаила Федоровича на двадцать лет, была дочерью московского купца, сбежавшего от большевиков. Александра, или Шурочка, как ласково звали ее Ларионов и Гончарова, была по образованию искусствоведом, работала в одной из парижских библиотек. Поначалу она нанялась к Ларионову натурщицей, затем стала секретарем, а потом сняла квартиру в том же доме на Жака Калло, только этажом ниже, и переехала туда.

Михаил Ларионов

Ларионов проводил у нее много времени: она позировала ему, вела его корреспонденцию, переписывала рукописи, переводила на французский язык. К тому же Шурочка прекрасно готовила – в отличие от Гончаровой, для которой бытовая сторона жизни никогда не имела большого значения. Но на ночь Михаил Федорович неизменно возвращался в свою старую квартиру, и вообще проводил с Натальей Сергеевной гораздо больше времени, чем с Томилиной. Даже отдыхать Ларионов и Гончарова нередко ездили вдвоем, оставляя свои новые половины одних в Париже. Когда же они расставались, то обменивались письмами почти ежедневно. Например, в одном из писем к Наталье Сергеевне Ларионов писал: «Как жаль, что ты не со мной. Я так люблю быть с тобой. Несмотря на мой скверный характер, я так тебя люблю, мой дорогой Соловей!» Их давно соединяло то, что было гораздо больше, чем любовь – искусство. Они по-прежнему много работали вместе. Пик их славы был позади, но заказы были всегда. В 1930-х– начале 1940-х годов Гончарова сотрудничала со многими европейскими театрами, особенно много с труппой Иды Рубинштейн и Русским балетом Монте-Карло.

С началом Второй мировой войны, когда стало опасно оставаться лицами без гражданства, Ларионов и Гончарова приняли французское подданство. Однако из оккупированного немцами Парижа они никуда не уехали – не было ни сил, ни возможности. Практически сразу же после того, как Париж был занят немцами, в городе начались облавы. Розенфельда арестовали и как еврея поместили в концлагерь. Спасла его Гончарова: она написала письмо властям, где доказывала, что Розе нфе л ьд не еврей, поскольку до революции его отец занимал в Астрахани должность, которую по законам Российской империи не могли занимать лица еврейской национальности. Как это ни странно, но Розенфельда отпустили. После войны он удачно женился, но продолжал поддерживать с Натальей Сергеевной и Михаилом Федоровичем близкие отношения.

Самих художников спасла от смерти Александра Томилина. Без нее Гончарова и Ларионов, совершенно неприспособленные к быту, особенно в таких тяжелых условиях, просто умерли бы с голоду. Шурочка исхитрялась добывать им еду, готовила, убирала, стирала… Для благодарных художников она навсегда стала «нашим добрым ангелом».

После войны Гончарова и Ларионов продолжали много работать, вместе преподавали, брали учеников. А в 1950 году случилось несчастье – после сердечного приступа у Михаила Ларионова парализовало половину тела. Он не мог больше работать правой рукой, а следовательно – не мог рисовать. Наталья Сергеевна делала все возможное и невозможное, чтобы собрать деньги на лечение Ларионова в лучших клиниках, она часами занималась с ним, помогая ему учиться рисовать левой рукой, разрабатывать правую. Она почти забросила свои собственные картины, но Михаил Ларионов давно стал неотъемлемой, важнейшей частью ее жизни. Наконец ее усилия увенчались успехом: Михаил Федорович поправился.

Н.С. Гончарова на лестнице своей мастерской. Париж, начало 1960-х гг.

В июне 1955 года Наталья Гончарова и Михаил Ларионов сочетались законным браком – на ней был строгий темный костюм с изящной бутоньеркой из гвоздики и веточки аспарагуса, в руках – его подарок, крупная красная роза. И пусть причиной бракосочетания была не любовь, а вопрос наследства: будучи законными супругами, Гончарова и Ларионов могут наследовать друг другу, не опасаясь того, что наследство будет распылено по коллекционерам и случайным наследникам. Художников весьма беспокоила судьба собранной ими бесценной коллекции, куда входили старинные книги, гравюры, их собственные картины и произведения их друзей, обширнейший архив. Это было их время – авангардизм был повсеместно признан как вершина художественной мысли, Ларионов и Гончарова считались одними из открывателей беспредметного искусства. Их картины стоили миллионы, о них писались монографии и диссертации. Влияние Гончаровой на творчество Пабло Пикассо, Фернана Леже, Альбера Глеза и других было несомненным, она считалась первой, кто ввел в живопись машины, первой, кто иллюстрировал музыку. Но в последние годы у Гончаровой развился сильный артрит, она еле могла держать в руках карандаш. Картины Ларионова и Гончаровой стоили миллионы, а они жили в бедности, отказываясь продавать хоть что-нибудь. Они мечтали передать все собранное ими в дар покинутой когда-то Родине. Своему старому знакомому художнику Льву Жегину (кстати, сыну прославленного архитектора Федора Шехтеля) Ларионов писал: «Раньше был болен я, почти семь лет, а теперь вот уже год как также больна Наташа и может еле двигаться. А у нас собрано буквально на несколько миллионов франков старинных книг и гравюр, не говоря о картинах, которые теперь все покупают в музеи. Мы одни, у нас никого нет, мы работали, чтобы оставить все Родине. Как это сделать, не знаю, как переправить туда? Ателье и две квартиры завалены. и посредине лежим мы, я и Наталья Сергеевна…»

Но ответа художники не дождались. 17 октября 1962 года Наталья Гончарова скончалась.

После ее смерти все заботы о больном Ларионове взяла на себя Александра Томилина. Через год Ларионов женился на ней – он надеялся, что она сможет исполнить его и Натальи Сергеевны заветную мечту и все-таки вернуть их картины в Россию. Он умер 10 мая 1964 года.

Александра Томилина стала единственной наследницей всей коллекции Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой. Больше двадцати лет оберегала и пропагандировала их творчество, хранила их память. В 1988 году вся коллекция художников была наконец передана в дар Третьяковской галерее. Коллекция настолько велика, что Третьяковская галерея учредила филиал – Музей Ларионова и Гончаровой.

После смерти Александра Томилина, согласно ее завещанию, была похоронена в одной могиле с Гончаровой и Ларионовым на кладбище в парижском пригороде Иври-сюр-Сен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Художники по направлению: Авангард

Художественное движение

Авангард (от французского «авангард» или «авангард», буквально «авангард») — это люди или произведения, которые являются экспериментальными, радикальными или неортодоксальными по отношению к искусству, культуре или обществу.Он может характеризоваться нетрадиционными эстетическими нововведениями и первоначальной неприемлемостью, а также может предлагать критический анализ отношений между производителем и потребителем.

Авангард раздвигает границы того, что считается нормой или статус-кво, прежде всего в культурной сфере. Некоторые считают авангард отличительной чертой модернизма, в отличие от постмодернизма. Многие художники присоединились к авангардному движению и продолжают делать это до сих пор, прослеживая историю от дадаизма через ситуационистов до художников-постмодернистов, таких как языковые поэты около 1981 года.

Авангард также способствует радикальным социальным реформам. Именно это значение было упомянуто святой Симонианской Олиндой Родригес в своем эссе «Художник, ученый и промышленник», 1825 г., в котором содержится первое зарегистрированное использование «авангард» в его ныне привычном смысле: здесь Родригес призывает художников «служить [народу] авангардом», настаивая на том, что «сила искусства — действительно самый непосредственный и самый быстрый путь» к социальному, политическая и экономическая реформа.

Несколько писателей попытались отобразить параметры авангардной активности. Итальянский эссеист Ренато Поджиоли дает один из самых ранних анализов авангардизма как культурного феномена в своей книге 1962 года Teoria dell’arte d’avanguardia (Теория авангарда). Изучая исторические, социальные, психологические и философские аспекты авангардизма, Поджиоли выходит за рамки отдельных примеров искусства, поэзии и музыки, чтобы показать, что авангардисты могут разделять определенные идеалы или ценности, которые проявляются в нонконформистском образе жизни, который они принимают: он видит авангард культура как разновидность или подкатегория богемы.Другие авторы пытались как прояснить, так и расширить исследование Поджиоли. Немецкий литературный критик Петер Бюргер в своей работе «Теория авангарда» (1974) рассматривает признание истеблишментом социально критических произведений искусства и предполагает, что в соучастии с капитализмом «искусство как институт нейтрализует политическое содержание отдельного произведения».

Эссе Бюргера также оказало большое влияние на работу современных американских искусствоведов, таких как немец Бенджамин Х. Д. Бухло (родился в 1941).Бухлох в сборнике эссе «Неоавангард и индустрия культуры» (2000) критически выступает за диалектический подход к этим позициям. Последующая критика теоретизировала ограниченность этих подходов, отмечая их ограниченные области анализа, включая евроцентрические, шовинистические и жанровые определения.

Понятие авангарда относится в первую очередь к художникам, писателям, композиторам и мыслителям, чьи работы противоречат основным культурным ценностям и часто имеют резкую социальную или политическую окраску.Многие писатели, критики и теоретики делали утверждения об авангардной культуре в годы становления модернизма, хотя первоначальным окончательным заявлением об авангарде было эссе нью-йоркского арт-критика Клемента Гринберга «Авангард и Китч», опубликованное в «Партизан ревью» в 1939 году. Как следует из названия эссе, Гринберг утверждал, что авангардная культура исторически противопоставлялась «высокой» или «основной» культуре и что она также отвергала искусственно синтезированную массовую культуру, которая была произведена индустриализацией.Каждое из этих средств массовой информации является прямым продуктом капитализма — все они теперь являются существенными отраслями промышленности — и как таковые ими движут те же мотивы фиксации прибыли, что и в других секторах производства, а не идеалы настоящего искусства. Поэтому для Гринберга эти формы были китчем: фальшивой, фальшивой или механической культурой, которая часто притворялась чем-то большим, чем они были на самом деле, используя формальные приемы, украденные из авангардной культуры. Например, в течение 1930-х годов рекламная индустрия быстро заимствовала визуальные черты сюрреализма, но это не означает, что рекламные фотографии 1930-х годов действительно сюрреалистичны.

Это часть статьи в Википедии, используемой в соответствии с непортированной лицензией Creative Commons Attribution-Sharealike 3.0 (CC-BY-SA). Полный текст статьи здесь →

Википедия: https://en.wikipedia.org/wiki/Avant-garde

Наталья Гончарова | Художественный музей Атенеум

Наталья Гончарова (1881–1962) известна как центральная фигура русского авангарда, вдохновляющая художников-экспериментаторов как в России, так и в Западной Европе.Выставка предлагает всесторонний обзор творчества художника первых четырех десятилетий ХХ века. Перед тем, как попасть в Атенеум, выставка экспонируется в галерее Тейт Модерн в Лондоне и Палаццо Строцци во Флоренции.

Пять фактов о Гончаровой

ПОСМОТРЕТЬ ПУТЕШЕСТВИЕ КУРАТОРА ТИМО ХУУСКО НА ВЫСТАВКУ

Смелые и новаторские работы Натальи Гончаровой пользовались влиянием среди ее современников, преодолевая границы, которые обычно существовали между формами искусства 20-го века.Выставка посвящена наиболее новаторскому периоду художника с начала 1900-х до 1920-х годов, когда она вдохновляла художников-экспериментаторов как в России, так и в Западной Европе. На выставке представлено более ста работ, в том числе большое количество картин, а также иллюстрации, костюмы, эскизы декораций и записи балетных постановок. Практически все работы на выставке будут впервые показаны в Финляндии.

В своем обширном творчестве Гончарова вдохновлялась народным творчеством и религиозными иконами.Ее искусство тоже было противоречивым: Гончарова могла в один момент участвовать в уличном перформансе в Москве с раскрашенным лицом, а в другой — работать над созданием религиозного искусства, вдохновленного старинными иконами. Помимо визуального искусства, Гончарова создавала костюмы и декорации для «» знаменитых русских балетов Сергея Дягилева. Она также создавала дизайн для домов моды в Москве и Париже, участвовала в авангардном кино и обеспечивала иллюстрации к экспериментальным стихам.

На выставке также представлены световых артов Тарьи Эрвасти Мотивы из «Золотого петушка» (Le Coq d’or), 2020. Спектакль « » Николая Римского-Корсакова «Золотой петушок » был представлен в Париже в 1914 году как оперный балет с хореографией Михаила Фокина и декорациями и костюмами Натальи Гончаровой. В инсталляции Тарьи Эрвасти заимствованы мотивы из декораций Гончаровой к третьему акту оперы, выполненные в духе светового оформления Сергея Дягилева.

Выставка организована Художественным музеем Атенеум в Хельсинки, Тейт Модерн в Лондоне и Фондом Палаццо Строцци во Флоренции при сотрудничестве с Государственной Третьяковской галереей.Курирует выставку Тимо Хууско , главный хранитель Художественного музея Атенеум; Мэтью Гейл , руководитель экспозиции галереи Тейт Модерн; и Наталья Сидлина , куратор международного искусства в галерее Тейт Модерн.

Подробнее в пресс-релизе выставки

Гончарова Наталья. Museo Nacional Thyssen-Bornemisza

Наталья Гончарова была известна своим лидерством в русском авангарде до советской революции и активным сотрудничеством в постановке балетов своего соотечественника Сержа Дягилева.Она родилась в семье сельских дворян и была правнучкой Александра Пушкина, выросла на хуторе в Тульской губернии и в 1898 году поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Там она познакомилась с Михаилом Ларионовым. который будет ее спутником и в искусстве, и в жизни до конца ее дней.

Гончарова познакомилась с французским постимпрессионистским искусством на выставке «Золотое руно» 1908 года, которая оказала решающее влияние на некоторые ее работы, в которых преобладала русская сельская тематика.Она была одним из основателей группы «Бубновый валет» в 1910 году. Два года спустя они с Ларионовым покинули группу, чтобы основать «Ослиный хвост», и она сыграла главную роль на выставке под этим названием. На этом этапе некоторые из ее работ по-прежнему были напрямую связаны с миром икон и русским народным искусством, тогда как другие начали явно проявлять влияние кубизма и футуризма. Впоследствии она эволюционировала в лучизм, стиль, в котором она создала серию лесов в 1913 году. Ее творчество было хорошо встречено критиками и публикой, хотя ее образ жизни — в отличие от социальных условностей — всегда был окружен определенным количеством споров. .

В 1914 году Гончарова участвовала в производстве картины Дягилева Le Coq d’or , первой из целой серии совместных работ, которые привели ее к тому, что она стала известна во Франции и на Западе главным образом как художник-декоратор. Она побывала с Дягилевым и Ларионовым в Швейцарии, Италии и Испании, и, когда они обосновались в Париже, их совместная работа продолжала приносить большие плоды. Смерть Дягилева в 1929 году ознаменовала определенный спад в ее творчестве.

Гончарова и Ларионов поженились в 1955 году.За несколько месяцев до ее смерти в 1962 году Лондонский совет по искусству организовал ретроспективную выставку работ обоих художников, признав их важность на российской и европейской художественной сцене двадцатого века.

Наталья Гончарова // Художественный музей Snite // University of Notre Dame

1. Главная>
2. Узнать>
3. Интернет-ресурсы>
4. Наша коллекция. Ваш почтовый ящик. >
5. Наталья Гончарова

Наталья Гончарова (русская, 1881-1962), Весна (Printemps) , ок.1917, холст, масло, завещание мисс Мэй Э. Уолтер, Художественный музей Снайта, Университет Нотр-Дам, 1994.024.007

ОБ ИСКУССТВЕ

Кто это сделал?

Наталья Гончарова была крупной фигурой в нескольких направлениях русского современного искусства начала 20 века. Она была неоднозначной, уникальной и известной в Москве и Санкт-Петербурге человеком. Она часто восставала против социальных норм того времени, носила брюки и другую традиционно мужскую одежду и появлялась на публике с символами, ярко нарисованными на ее теле.

Помимо картин, Гончарова также создавала декорации и костюмы для театральных представлений по всей Европе. В 1917 году она и ее муж бежали из России из-за революции и начали создавать декорации для Русского балета в Париже. Она была плодотворной в своем творчестве. Термин «все» часто применялся для описания как разнообразного диапазона ее работ, так и ее интереса к различным стилям и источникам. Сегодня ее работы пользуются большим спросом в музеях, галереях и у частных коллекционеров по всему миру.

---

Что происходит в этой работе?

Видение весны Гончаровой на этой картине — это все углы, прямые линии и мягкие приглушенные цвета. Она черпала вдохновение в окружающей ее природе, а затем абстрагировала ее, разбивая на основные элементы искусства. Возможно, мы видим два дерева, вырывающихся из-под земли, из ветвей которых выглядывают маленькие клубы розовых цветов. Или мы могли бы смотреть на решетку с плетеными деревянными планками, держащими нежные ранние весенние цветы.Или, тем не менее, мы можем смотреть на горный хребет перед двумя гигантскими переплетенными цветущими деревьями, символизирующими рождение весны.

Абстракция Гончаровой позволяет нам видеть много разных вещей от самых простых форм, линий и цветов. Название, которое она дала пьесе, помогает нам организовать эти элементы во что-то, что имеет значение.

---

Присмотритесь.

Нажмите на полное изображение Spring выше, чтобы увидеть увеличенную версию работы.Внимательно посмотрите на картину и используйте эти вопросы, чтобы направлять ваши взгляды. Поделитесь своими мыслями с семьей дома, с другом в виртуальном разговоре или с нами в ответе на это письмо.

• Что вы видите, когда смотрите на эту картину? Что это вам напоминает? Что вы видите, что заставляет вас так говорить? Подумайте, как у другого человека может быть другая идея и другие причины для своей идеи.
• Составьте список того, что сделала Гончарова, чтобы мы «думали о весне», глядя на эту картину.Подумайте о цветах, текстурах, линиях и формах, которые она использовала. Если бы вы собирались создать произведение искусства о весне, какие детали вы бы включили, чтобы оно убедительно напоминало сезон?
• Если можете, прогуляйтесь на улицу и найдите деревья и кусты, которые только начинают распускаться (или, если вы не можете выйти на улицу, посмотрите в окно). Возьмите с собой альбом для рисования, чтобы нарисовать то, что вы найдете, или сделать фотографии с помощью телефона.

---

Изображение предоставлено:
Наталья Гончарова (русская, 1881-1962), Весна (Printemps) , ок.1917, холст, масло, завещание мисс Мэй Э. Уолтер, Художественный музей Снайта, Университет Нотр-Дам, 1994.024.007 | Фотография Натальи Гончаровой. | Два подробных вида Spring (Printemps) в круглом формате, постепенно увеличивая масштаб скульптуры.

История искусства: Наталья Гончарова

История искусства: Наталья Гончарова

	Искусство ХХ века
	Художественные стили ХХ века — Карта искусства
	Гончарова Наталья
	Гончарова Наталья ( б Негаево, Тульская губерния, 16 июня 1881 г .: д Париж, 17 октября 1962 г.). Русский живописец, сценограф, график, иллюстратор. Она была ведущий художник русского авангарда начала 20 века, но стала знаменитостью на Западе благодаря работе на СЕРЖА ДИАГИЛЕВА и БАЛЕТЫ РУССКИ. В 1920-е годы она сыграла значительную роль в Ecole de Paris и продолжал жить и работать во Франции до тех пор, пока ее смерть.

Автопортрет с желтыми лилиями 1907

Гончарова и Ларинов

Портрет М.Ларионов и командир взвода 1911

Женщина с сигаретой

Электрические лампы 1912

А Рисунок

Испанский танцор 1916 Испанский Женщина 1916

Самолет над поездом

Желто-зеленый лес.Районизм Строительство 1912

Районизм, Сине-зеленый лес

Лос-Гатос 1913

Состав

Жатва. Феникс 1911

Жатва

Благовещение

Рубка сена 1910

Портрет Ларионова

Стрижка овец 1907

Рыболовство 1909

Рыбалка

Рыболовство

Отбеливание холста

Фрукты Урожай

Фрукты Урожай 1909

Фрукты Урожай

Истребители

Женщина с попугаями

Продавец хлеба
1911

Женский портрет

Танцующие крестьяне
1911

Пирующие крестьяне
1911

Прачки

Сушка белья

евреев.Шаббат

А Мальчик с петухом

Обсудить Art

Обратите внимание: администратор сайта не отвечает ни на какие вопросы. Это только обсуждение наших читателей.

Наталья Гончарова: русская аристократка, ставшая радикальной художницей

12.06.2019

Хлоя Эшби

Из всех художников русского авангарда ХХ века Наталья Гончарова (1881-1962) была самой экспериментальной.Она впитала окружающие ее художественные стили, от традиционного русского народного искусства и религиозных икон до последних тенденций модернизма. Она занималась различными видами искусства, такими как книжная иллюстрация и дизайн одежды, и рисовала широкий спектр предметов, от женской обнаженной натуры до крестьянских сцен и городских пейзажей. Ее постоянный партнер и коллега-художник Михаил Ларионов описал ее постоянно меняющийся стиль и сюжет как «все». На бумаге такой подход может показаться несфокусированным и громоздким, но новая выставка работ Гончаровой в галерее Тейт Модерн в Лондоне доказывает обратное.Первая ретроспектива Гончаровой в UK, объединяет 500 сырых, ярких работ, которые она создала в первые десятилетия прошлого века. Вместе они пишут портрет по-настоящему оригинального художника.

The Economist сегодня

Отобранные истории, в вашем почтовом ящике

Ежедневный информационный бюллетень с лучшими достижениями нашей журналистики

Родившись в 1881 году в семье бедных аристократов, Гончарова провела свои первые годы в загородных поместьях в сельской России, где она находился под влиянием быта и культуры местного крестьянства.Когда ей было 11 лет, она с семьей переехала в Москву, а через девять лет поступила в Училище живописи, ваяния и зодчества, где и познакомилась с Ларионовым. К 1913 году, когда ей исполнилось 32 года, Гончарова зарекомендовала себя в авангарде искусства, проведя ретроспективу в чрезвычайно престижной московской галерее: Художественном салоне Михайлова. Ее восхождение к известности не обошлось без камней преткновения. В 1910 году критики раскритиковали ее выставку, которая включала абстрактные изображения женской формы — в отличие от идеализированных обнаженных фигур, которые обычно можно было найти на стенах галереи в то время.Это не остановило 12000 человек, пришедших в салон, чтобы три года спустя посмотреть более 800 ее работ. Выставка, демонстрирующая ее эксперименты с красками, тканями, печатью и декорациями, была самой масштабной из всех художников русского авангарда на сегодняшний день. Каталог был настолько популярен, что разошелся тремя изданиями.

Гончарова также создала красочные костюмы и декорации для театральных и танцевальных коллективов, в том числе для знаменитой кочевой труппы Сергея Дягилева Ballets Russes.Она и Ларионов уехали из России в 1915 году, чтобы совершить поездку по Европе с ними. Не имея возможности вернуться в Россию после революции и гражданской войны, они поселились в Париже в 1919 году. Оттуда Гончарова продолжала выставлять свои работы в Европе и США. Умерла в 1962 году в возрасте 81 года.

«Автопортрет с желтыми лилиями» (1907-08)

Гончарова названа в честь двоюродной бабушки, Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной, известной красавицы и жены великий поэт XIX века Александр Пушкин.И все же на этом уверенном и красочном автопортрете, созданном в родовой усадьбе Полотнянский Завод, Гончарова дистанцируется от своей гламурной аристократической семьи. Она изображает себя в скромной белой блузке, заправленной в черную юбку, с зачесанными назад волосами, прищуренными глазами, с тонкими губами, сжатыми в понимающей улыбке. У нее крепкие потрепанные руки художника, а за ее спиной висят холсты, которые она написала — например, этот — в манере постимпрессионистов, таких как Винсент Ван Гог, еще один художник, любящий цветы.Мазки жестов, смелые очертания и шаткий фон отражают богемное существование Гончаровой. Она заявляет о себе как о личности и художнике, придерживаясь общепринятых стилей, но прокладывая свой собственный путь.

«Крестьяне собирают яблоки» (1911)

Раннее детство Гончарова провела в Тульской губернии в центральной России. Именно там она впервые заинтересовалась жизнью крестьян, наблюдая за их повседневной тяжелой работой и случайными празднествами. Она продолжала иллюстрировать все это, от стрижки овец и выращивания картофеля до деревенских свадеб и похорон.Гончарова, одна из первых художников, занялась нефигуративным искусством, дает нам представление о более абстрактной сельской России на этой картине. Две босые фигуры в кремовых халатах и ​​темных бриджах стоят на травянистом холме перед темно-синим небом. Бородатый парень впереди тянется к ветке за одним яблоком, бросая другое в корзину, его верный товарищ стоит рядом. Интерес Гончаровой к примитивизму, ветвью модернизма, которая направила незападные формы искусства, можно увидеть в овальных лицах фигур, которые с их двухцветной кожей, плоскими профилями и пустым выражением лица напоминают племенные маски.

«Урожай: Феникс» (1911)

Посетители галереи, прогуливающиеся по выставке Гончаровой в Художественном салоне Михайлова, увидели бы «Урожай», амбициозное девятичастное изображение конца света, основанное на Книга Откровения. Лизание пламени представлено вспышками красного, желтого и оранжевого цветов — очень насыщенных оттенков, несомненно, вызванных витражами русских церквей, — в то время как феникс символизирует воскресшую из пепла душу.Подобные картины, отражающие русскую традицию иконописи, вызывали большие споры. Предметы поклонения, иконы только начинали восприниматься как произведения искусства сами по себе, и их писали только мужчины.

«Велосипедист» (1913)

«Принцип движения в машине и в живом существе один и тот же», — сказала Гончарова, обратив внимание на городской пейзаж фабрик и машин примерно в 1913 году. другие русские художники-авангардисты, она отреагировала на призыв итальянских футуристов отказаться от прошлого и радоваться суматохе современного индустриального мира.Но нет ничего особенно энергичного в горбатой велосипедистке Гончаровой, которая борется с булыжником, не обращая внимания на витрины, тянущиеся вдоль улицы. Сломанная композиция может быть кончиком шляпы — или в данном случае рабочей фуражкой — кубизма, вдохновившего Гончарову и Ларионова на развитие собственного абстрактного движения. Они назвали этот поджанр русского футуризма «районизмом», и Ларионов опубликовал два манифеста в его поддержку. Для этого стиля характерны резкие лучи света, которые раскалывают твердые предметы.

«Апельсиновый продавец» (1916)

Гончарова увлеклась испанским искусством и культурой в 1916 году, когда она провела лето, путешествуя по Испании с Ballets Russes. Она была очарована красочными тканями, которые напомнили ей о доме, а фигура испанки стала визитной карточкой ее творчества до конца 1930-х годов. Ее оранжевый продавец окутан узорчатыми тканями — одни раскрашены ровно, другие с нежными складками, напоминающими драпировку в классической скульптуре.Арочный дверной проем напоминает архитектуру ар-деко, как и эти стилизованные брови. А кто мог смотреть на разрозненную композицию, не думая о сюрреалистах? Мне кажется, что под платьем-шатром наш продавец апельсинов на самом деле может быть тремя маленькими детьми, стоящими на плечах друг друга в сомнительной пирамиде, а корзина сладко пахнущих фруктов опасно покачивается на вершине счастливой головы.

«Две танцовщицы (пояс) Хореография для Les noces» (ок.1923)

Слава Гончаровой как художника по костюмам и декоратора росла, когда она работала в Русском балете в Париже, особенно во время постановки Дягилевым оперы-балета «Le coq d’or» в 1914 году. Позже она работала над «Свадьбой». », Балет о крестьянском браке по договоренности. Гончарова опробовала различные варианты дизайна костюма, сотрудничая с хореографом Брониславой Нижинской, чтобы создать наряды, которые не сковывали бы движения танцоров — как она демонстрирует здесь чернилами и красками на бумаге.В конце концов, она променяла красочную одежду, вдохновленную русским народным искусством, на простые коричневые сарафаны, надетые на кремовые блузки, что мало чем отличается от ее собственного наряда на том откровенном автопортрете с лилиями.

Наталья Гончарова Тейт Модерн, Лондон до 8 сентября

Художник, сформированный прошлым, настоящим и будущим — ART SHE SAYS

Впервые в Великобритании вы можете лично увидеть уникальные и плодотворные работы Натальи Гончаровой.До 8 сентября 2019 года в галерее Тейт Модерн будут представлены загадочные работы ведущего московского художника-авангардиста.

---

Художник по балетным костюмам. Художник-футурист по телу. Рассказчик-феминистка. Художница-новатор Наталья Гончарова зарекомендовала себя как ведущая художница-авангардист Москвы конца 1800-х — начала 1900-х годов. Но как она это сделала? Ну, конечно, благодаря использованию скандала — ее смелые художественные стили восстания, которые бросали вызов гендерным и социальным нормам, представляли тело как холст и ставили под сомнение традиции и условности, послужили окончательным восстанием против России-матушки.

Но, несмотря на ее склонность к борьбе с условностями, ее искусство во многом вдохновлялось ее воспитанием в России конца 1880-х годов. В ее искусстве часто изображалась русская иконография и крестьянская жизнь, так что ее работы часто принимали за народное искусство. У нее был особый интерес к женскому труду, который изображал женщин, занятых физическим трудом, таких как сбор фруктов и овощей, ткачество и посадка сельскохозяйственных культур. Эти изделия служили напоминанием о том, что женщины, прежде всего, являются кормильцами и носильщиками.

Она никогда не избегала неприятностей; на самом деле художник активно к этому склонялся. Она часто использовала свое собственное тело и тела других женщин в качестве полотен для своего искусства, рисовала шедевры на живых формах и впоследствии выставляла их напоказ по Москве, особенно в особенно богатых районах Москвы. В 1910 году Гончарова нарисовала серию обнаженных изображений, в результате чего ее предали суду за непристойность, и эти работы были признаны «порнографическими».

Наталья Гончарова — Крестьяне собирают яблоки , 1911

Гончарова страстно увлекалась костюмом, что ярко выражено в ее творчестве; Многие из ее работ подчеркивают замысловатый текстиль и красочные принты традиционных русских платьев.Она ценила красоту крестьянства, ее творчество часто заставляло простую деревенскую женщину казаться королевской особой. Эта страсть сохранялась на протяжении десятилетий ее работы, что было продемонстрировано в ее успешной карьере в театральном искусстве через дизайн костюмов и декораций.

Будучи студенткой, Гончарову настоятельно рекомендовали отказаться от традиционных стилей искусства реализма и принять более экспериментальный подход к искусству и саморепрезентации. Это движение называлось Мир искусства , что означает «Мировое искусство», и носило то же название, что и популярный в то время журнал о русском искусстве.Гончарова решительно поддерживала это уникальное художественное представление, но, вопреки пожеланиям учителей, ее больше интересовала ее собственная версия. В результате этого творческого удушения Гончарова бросила школу. С помощью нескольких других художников она в конечном итоге основала Бубновый валет, группу московских художников-авангардистов. Эта группа сыграла важную роль в открытии перспективы авангарда в России, которая в конечном итоге распространилась на других художников, живущих по всей Европе.

Смотрите также Гончарова — Лен, 1913

Видение художника адаптировалось и менялось на протяжении всей ее карьеры, и в конце концов она обнаружила, что черпает вдохновение из художественного стиля под названием футуризм, изменение, которое четко отразилось в ее творчестве. Футуризм итальянского происхождения сосредоточен именно на этом: будущем. Этот стиль искусства часто напоминает сюрреалистическую, технологическую эпоху с почти осязаемой, динамичной энергией, дающей нам некую возможность заглянуть в непредвиденное будущее. Что касается смены художественного тона Гончаровой, то ее определенно вдохновило это уникальное движение; то, что когда-то было теплыми, мягко освещенными народными произведениями, превратилось в холодные, граничащие с холодными, острыми краями, вдохновленными кубизмом произведениями с чрезмерными диагональными линиями и внешними красками.

No related posts.