Обри Бердслей. Графика стиля модерн.
В очередной раз, совершая набег на свой любимый интернет-магазин (это один из моих приемов борьбы с хандрой), я увидела блокнот с чудесной иллюстрацией, выполненной в потрясающей манере ар-нуво.
Вот, что было в описании товара…
Обри Бердслей — один из величайших графиков мира, денди графического искусства, одновременно элегантный и непредсказуемый, мастер утонченного парадокса и безупречной линии. Пусть его элегантные образы и афоризмы другого великого эстета — Оскара Уайльда, соединенные в этой записной книжке, вдохновляют вас на создание новых контуров собственного бытия: пишите, рисуйте и шлифуйте собственную индивидуальность.
Я решила узнать, так сказать, кто таков этот Обри Бердслей……
Английский художник-график, иллюстратор, декоратор, поэт, один из виднейших представителей английского эстетического движения 1890-х гг.
Рисовать Бёрдслей начал с четырёх лет, под влиянием матери рано заинтересовался английской и французской литературой, а также занимался с матерью музыкой. При поддержке нескольких аристократических семей он брал уроки у известных пианистов и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, а с марта 1881 года (после переезда в Лондон) вместе с сестрой Мейбл давал концерты, на которые собирались до 3000 человек. После возвращения в родной Брайтон он также находит поддержку своим талантам, ставит на школьной сцене спектакли, некоторые из которых привлекают внимание театральных критиков. Покинув школу, Обри сначала поступает чертёжником в студию одного лондонского архитектора, а в возрасте семнадцати лет определяется на службу клерком в лондонское страховое общество «The Guardian Life and Fire Insurance». Однако службу и любительские спектакли приходится бросить: осенью юноша начал кашлять кровью (о своём туберкулёзе Бёрдслей знал с 7 лет — унаследовал болезнь от отца). Именно в это время из всех видов искусства Бёрдслей отдаёт предпочтение изобразительному. Несмотря на болезнь, некоторое время он посещает уроки в Вестминстерской художественной школе у профессора Ф. Брауна по совету Эдварда Бёрн-Джонса, который, кстати, познакомил его с Оскаром Уайльдом . Однако всего в искусстве он добился самостоятельно, и поэтому считается гениальным самоучкой.
Как художник, Обри Бёрдслей первоначально испытал влияние Уильяма Морриса и Берн-Джонса — последнего он субъективно считал «величайшим художником Европы». Очень важным для него также стало изучение японских гравюр, с их гармонией линии и пятна.
Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. В одном из писем он размышлял: «Как мало сейчас понимается важность линии! Именно это чувство линии выгодно отличало старых мастеров от современных. Похоже, нынешние художники стремятся достичь гармонии одного только цвета». Правда, плакаты самого Бёрдслея доказывают, что он был одарённым и оригинальным колористом, близким Боннару и Тулуз-Лотреку.
Мастерски виртуозная линия Бёрдслея, играющая с чёрными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником. Бёрдслей повлиял на формирование изобразительного языка стиля модерн — движение английских декадентов и «ар нуво» ориентировалось на его творчество.
В апреле 1894 года Бёрдслей стал художественным редактором журнала «The Yellow Book». Здесь в большом количестве появлялись его рисунки, эссе, стихи. Но через год из-за скандала, связанного с арестом Оскара Уайльда журнал был закрыт и Бёрдслей на какое-то время остался без средств к существованию. Одно время он работал художественным редактором журнала «Савой», перебивался случайными заработками, пока новый знакомый Леонард Смитерс не убедил Бёрдслея проиллюстрировать Ювенала и Аристофана.
С 1894 по 1896 год (в это время к нему приходит невиданный успех после публикации 16 иллюстраций к уайльдовской «Саломее») его самочувствие резко ухудшается — и тогда создаются мрачные рисунки к «Падению Дома Ашеров» Эдгара По (1895). Сначала Обри думает о том, как бы выздороветь, потом — как почувствовать себя немного лучше, и, наконец, — прожить ещё хоть один месяц.
«Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…»
31 марта 1897 года Бёрдсли был принят в лоно католической церкви. За последний год жизни он создал цикл иллюстраций к комедии нравов «Вольпоне» Бена Джонсона, которые ознаменовали собой начало нового стиля.
Уже прикованный к постели, он в письме заклинал своего друга-издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все экземпляры „Лисистраты“ и неприличных рисунков и гравировальные доски к ним». Смитерс проигнорировал просьбу Бердслея и продолжал продавать как репродукции, так и подделки работ Бёрдслея. 16 марта 1898 года в полном сознании, в присутствии матери и сестры, которым он поручил передать последние приветы многочисленным друзьям, Обри Винсент Бёрдсли скончался в возрасте двадцати пяти лет.
Утончённое, причудливое, искусство Бердслея, с виртуозной игрой силуэтов и контурных линий, определило многие характерные черты графики стиля модерн.Творчество Бердслея было интеллектуальным в своей основе, важнейшим источником творчества мастера была литература (он и сам был автором утонченной прозы и поэзии). Книги стали стержнем и смыслом его творческой жизни. Он вдохновлялся исключительно литературными персонажами, его огромное наследие — это, главным образом, иллюстрации, обложки, бордюры, заставки, концовки, вензельные ключи, экслибрисы.
Бердслей так же, как и прерафаэлиты, был увлечен искусством средневековой книги с ее целостным подходом к оформлению страницы, соотношению шрифтов, полосных иллюстраций, изображений на полях. Мастер умело сочетает декоративные рамки с заключенными в них сценами. Его работы — это работы действительно образованного человека.
К рассказу Эдгара По «Чёрный кот»
Бердслей рисует буквально точную иллюстрацию. Он показывает нам картину, представшую перед полицейскими, разбившими стену. Их глазам предстала покойница, которую они искали, — Бердслей рисует её контурно, белым пятном, на чёрном фоне её темницы, а на голове у неё сидит чёрный одноглазый кот, чей вопль привлёк внимание полицейских. Рисунок Бердслея точен и впечатляет устойчивым ужасом белой покойницы, свирепо сияющим глазом огромного чёрного чудовища.
Иллюстрация к рассказу «Убийство на улице Морг»
также соответствует повествованию писателя. Примерно изображена сцена, когда орангутанг «схватил труп девушки и затолкал его в дымоход камина». Мы видим, как огромное животное несёт свою бедную жертву по направлению к камину. Вся страшная красота сцены заключается в точном расположении чёрных пятен — три портьерные кисти вверху и одна внизу и чёрные волосы несчастной девушки. Всё остальное — портьеры, сам орангутанг — изображено контурно. И вот эта пустая белизна с обозначенной страшной сценой производит впечатление вечно длящегося действа. Не говоря уже о геометрически точно вычерченных линиях и общей гармонии рисунка.
В рассказе «Маска красной смерти» речь об ужасной красной смерти, которая стала косить жителей владений принца Просперо. Принц бросил ей вызов и устроил в замке карнавал. На карнавал явился некто, одетый в маску красной смерти. Бердслей рисует разно наряженных гостей, перед ними из рамки рисунка выступает край лица-маски неизвестного. Это встреча с ужасом ещё без точного представления, что этот ужас и есть красная смерть. Как всегда, у художника контраст чёрного и белого, прекрасная девушка, арлекины, пьеро…
На смерть художника Алджернон Суинберн написал это стихотворение (перевод выполнен И. А. Евсой):
Возвратись к нам — хотя бы во сне, —
Ты, которому равного нет,
Ты, кому безразличен вполне
Мир земных потрясений и бед.
Но любовь, что была внушена
Чудным даром, чей свет не потух, —
Ты расслышишь. И тронет она
Твой свободный и царственный дух.
P.S. Немного постеснялась писать о личной жизни художника, да и не все иллюстрации могла выложить….. Если будет интересно, посмотрите сами…..
www.livemaster.ru
Aubrey Beardsley — Biography, Interesting Facts, Famous Artworks
Обри Бердслей (англ. Aubrey Vincent Beardsley, 21 августа 1872, Брайтон, Великобритания – 16 марта 1898, Ментона, Франция) – британский художник, получивший известность благодаря своим гравюрам. Бердслей с детства страдал от туберкулеза и прожил всего 25 лет. Благодаря матери, художник в раннем возрасте увлекся музыкой и живописью, публиковать свои первые работы начал еще во время учебы в школе. Бердслей создал иллюстрации для сборника рыцарских сказаний «Смерть Артура» Томаса Мэлори и для «Саломеи» Оскара Уайльда.Особенности творчества художника Обри Бердслея: в ранних работах (например, в иллюстрациях к «Смерти Артура») художник уделяет много внимания деталям. Но из-за увлечения японскими гравюрами уже в иллюстрациях к «Саломее» он изображает героев практически на «голом» фоне. Позже, работая над первой обложкой журнала «Савой», он возвращается к тщательной детализации, с помощью плотной штриховки передавая оттенки и полутона.
Известные произведения Обри Бердслея: «Кульминация», «Вагнериты», «Автопортрет», «Савой (обложка журнала)», «Вольпоне, поклоняющийся своему богатству».
Обри Бердслей был странным. Впрочем, чего можно было ожидать от человека, с ранних лет знавшего, что ему отмерен совсем небольшой срок жизни. Однако страх смерти, казалось, был ему вовсе неведом до последних месяцев жизни, когда «костлявая» подступила слишком близко. А возможно, он просто умело скрывал этот страх, компенсируя его поразительной способностью всегда быть в центре внимания. Не всегда это внимание было положительным, не всегда оно художнику нравилось. Но почему-то всегда играло ему на руку. Им интересовались, им восхищались, его ненавидели и порицали. На любую критику в свой адрес Бердслей неизменно отвечал остроумными комментариями и едкими замечаниями. Похоже было, что она совсем его не задевает (хотя едва ли это возможно, когда речь идет о юноше в возрасте двадцати с небольшим). Нескладный молодой человек внушительного роста с вытянутым лицом и чудаковатой прической, где бы он ни появился, тут же обзаводился либо друзьями, либо недоброжелателями. Складывается впечатление, что к Бердслею просто невозможно было относиться нейтрально. А он удивительно естественным образом этим пользовался.
Семейные тайны
В истории семьи Бердслея было достаточно скандальных подробностей и скелетов в шкафах. Начать, пожалуй, стоит с его бабки Сьюзан. Она родилась в Дакке (Бангладеш), и в ее свидетельстве о рождении в графе с именем матери был поставлен прочерк. Отцом же был указан доктор Александр Лэмб. В английских колониях в XIX веке такие документы не были редкостью. Чаще всего матерями незаконнорожденных детей были туземные служанки.У Сюзан Лэмб и ее супруга Уильяма Питта родились три дочери, но самой заметной и самой красивой среди них была Элен. Она пользовалась огромной популярностью у мужчин, да и сама с легкостью заводила знакомства с понравившимися ей молодыми людьми. Она обожала эффектные и даже экстравагантные выходки. Однажды в церкви она притворилась глухонемой, чтобы получить престижное место в первом ряду. Закончилось все тем, что Элен начала тайно встречаться с неким Винсентом Бердслеем.
Сложности в семейной жизни Винсента и Элен начались буквально в день свадьбы. Молодожены и их гости не смогли войти в церковь через главный вход из-за штормового ветра, им пришлось довольствоваться скромной дверью ризницы. Кое-кто мог усмотреть в этом недобрый знак, но бракосочетание все же состоялось. Скандал грянул сразу после окончания медового месяца. На Винсента подала в суд некая вдова, обвинившая его в том, что он обещал на ней жениться. Чтобы не довести дело до суда, Винсенту пришлось откупиться от женщины, продав часть своего имущества. Надежда на светлое будущее в уважаемом семействе рассыпалась в прах. Опозоренный Винсент был вынужден поселиться вместе с женой в доме ее родителей и навсегда потерял их доверие.
Вундеркинд поневоле
Элен Бердслей вполне могла бы стать эталоном для современных матерей, которые уверены, что ребенка нужно в первую очередь «развивать». Когда маленькое семейство обосновалось в Лондоне, Элен, лишенная привычного безбедного существования, вынуждена была жить с мужем и детьми в съемных квартирах и давать уроки музыки. Она быстро разочаровалась в семейной жизни и каждую свободную минуту стала посвящать детям, решив через них реализовать все свои несбывшиеся мечты и не оправдавшиеся амбиции. Обри и его сестра Мэйбл с самого раннего возраста обучались музыке и рисованию и читали совсем не детскую литературу. Отсюда и пошла легенда (тщательно поддерживаемая Элен) о том, что Обри был одаренным ребенком.Большую часть времени Мэйбл и Обри были предоставлены сами себе. Они почти не общались со сверстниками и очень рано перестали вести себя по-детски. Мэйбл на всю жизнь осталась для Обри самым близким человеком, они большую часть жизни прожили вдвоем.
Самым счастливым временем в детстве и юношестве Обри стала его учеба в Брайтонской средней школе. Мальчик быстро обзавелся друзьями и завоевал в школе определенный авторитет, несмотря на экстравагантную внешность и немалое самомнение. Тогда же он начал развивать свой художественный талант и увлекся театром. Мальчик участвовал в большинстве школьных постановок, исполняя ведущие роли. Что же касается рисования, именно тогда в его работах появилось тесное переплетение живописи, литературы и театра. Он искусно разрисовывал поля книг, уделяя особое внимание мелким деталям (что неудивительно, учитывая, что один его дед был хирургом, а второй – ювелиром).
Печатным дебютом Бердслея в качестве художника стала публикация в 1887 году серии картинок под названием «Анализ юбилейного крикетного матча» в журнале «Прошлое и настоящее». В том же году, кстати, был впервые опубликован и его литературный труд – шутливое стихотворение «Два к одному». Школу Обри окончил с триумфом. Незадолго до выпуска он сыграл в школьной постановке «Флейтиста из Гаммельна» и нарисовал все иллюстрации для программки спектакля.
Буря
В 1895 году Обри Бердслей уже был весьма известной личностью и в Лондоне, и далеко за его пределами. За его плечами было оформление сборника рыцарских сказаний «Смерть Артура» Томаса Мэлори (1, 2, 3, 4, 5). Несмотря на прохладную реакцию критиков, именно издание с изящными и детализированными иллюстрациями Бердслея популярно в Британии до сих пор. Пиком его творчества стали иллюстрации к «Саломее» Оскара Уайльда (1, 2, 3, 4).Художник купался в лучах славы и мог только радоваться жизни. Но тут грянул гром.
Весной этого года Оскар Уайльд отправился в тюрьму на два года по обвинению в гомосексуализме. Из-за этого скандального процесса пострадали многие, и те, у кого действительно были любовные связи с писателем, и те, кто просто имели несчастье с ним дружить. Бердслей же совсем недавно прославился благодаря иллюстрациям к «Саломее». Даже близкие знакомые стали усматривать в этом связь с сексуальными пристрастиями Уайльда. А дальше дело решил дурацкий случай. Отправляясь в заключение, писатель взял с собой роман Пьера Луиса в желтой обложке. В прессе ее назвали просто «желтой книгой».
По иронии судьбы Обри Бердслей на тот момент был художественным редактором журнала «Желтая книга». Во многих его работах тут же начали замечать «неприличный» подтекст, и, в конце концов, художника уволили. Бердслей был очень расстроен, в частности, из-за того, что это увольнение косвенно подтвердило несуществующую связь между ним и Уайльдом.
В этот период поддержкой художнику послужил новый друг – поэт и журналист Андре Раффалович. Он, к слову, будет помогать Бердслею (в том числе и материально) до конца его дней. Художник тем временем сосредотачивается на собственном литературном труде «История о Венере и Тангейзере», которая позже получила название «Под холмом», и параллельно создает для него иллюстрации (1, 2, 3). В это же время он знакомится с издателем Леонардом Смитерсом, который не только предоставлял Бердслею работу (в частности, в журнале «Савой» (1, 2), но и стал его близким другом.
Болезнь
Обри Бердслей знал о том, что серьезно болен, с семи лет. Тогда у мальчика начались приступы кашля. Доктору было достаточно услышать шумы в легких Обри, чтобы поставить ему диагноз «туберкулез».Художник знал, что его болезнь не позволит ему прожить долгую и счастливую жизнь, но долгое время он как бы не принимал ее всерьез. Пока не начались кровотечения, которые всерьез его испугали. Обострение болезни чаще всего происходило зимой и существенно омрачало Бердслею и его родным праздники.
Здоровье Бердслея ухудшалось с каждым годом. Но он продолжал работать: создал несколько довольно откровенных иллюстраций к «Лисистрате» (1, 2, 3, 4) и одну из самых сильных (по его мнению) работ – рисунок «Вольпоне, поклоняющийся своему богатству». Но художник вынужден был ограничивать время работы, потому что она только ухудшала его самочувствие.
Последние месяцы жизни Бердслей провел на юге Франции. Он боролся буквально за каждый день жизни. За год до конца, когда стало понятно, что благополучного исхода не предвидится, художник принял католичество. И перед самой смертью попросил Леонарда Смитерса уничтожить все его «неприличные» рисунки, в том числе и иллюстрации к «Лисистрате». Смитерс обманул его, уверив, что исполнил его волю. 6 марта 1898 года у Бердслея открылось сильное кровотечение, разрушив все надежды на возможное выздоровление. Художник прожил еще 10 дней. Он умер ранним утром 16 марта в возрасте 25 лет.
Автор: Евгения Сидельникова
artchive.ru
Обри Бердслей (Beardsley). Графика стиля модерн.
Английский художник Обри Бердслей
Обри Винсент Бердслей, (Бердсли, Beardsley) (24.8.1872, Брайтон, — 16.3.1898, Ментона), – известный английский художник-график, иллюстратор, крупнейший мастер стиля модерн, декоратор, музыкант, поэт, «гений миниатюры».
Факты биографии Бердслея
Отец Бердслея был из семьи лондонских ювелиров, а мать происходила из семьи респектабельных врачей.
Отец художника, Винсент Пол Бёрдслей, болел туберкулёзом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Бердслей очень рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, он уже знал, что болезнь отца передалась и сыну. В XIX веке ещё не умели бороться с этим ужасным заболеванием, поэтому Бёрдслей с раннего детства слишком хорошо понимал, что может умереть непредсказуемо рано и быстро. Ощущение смерти, неотступно стоявшей за его спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним.В семье рано поняли, что их сын — вундеркинд. Рисовать он начал с четырёх лет, под влиянием матери рано пристрастился к английской и французской литературе, благодаря её урокам музыки он осознал свой незаурядный талант. При поддержке нескольких аристократических семей он занимался с известными пианистами и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, а с марта 1881 года (переезд в Лондон) вместе с сестрой Мейбл (впоследствии она стала актрисой) давал концерты, на которые собирались до 3000 человек. После возвращения в родной Брайтон он также находит поддержку своим талантам, ставит на школьной сцене спектакли, некоторые из которых привлекают внимание театральных критиков. Покинув школу, Обри сначала поступает чертёжником в студию одного лондонского архитектора, а в возрасте семнадцати лет определяется на службу клерком в лондонское страховое общество «The Guardian Life and Fire Insurance». Однако службу и любительские спектакли приходится бросить: осенью юноша начал кашлять кровью.
Обри Бердслей не получил систематического художественного образования, ограничившись тремя месяцами занятий в Вестминстерской художественной школе под руководством профессора Ф. Брауна в 1891. Изучал европейское искусство в музеях Англии и Франции, проявив особый интерес к наследиюМантеньи, Боттичелли, Дюрера. Кроме того, в его стиле угадывается знакомство с греческой вазописью, помпеянской живописью, китайским фарфором, японской гравюрой, средневековой миниатюрой, европейским искусством XVIII в., в частности, Ватто и Хогартом.
Особенности творчества Бердслея
Слава настигла его в 1892 году, когда он по заказу издателя Джона Дента выполнил серию иллюстраций к роману сэра Томаса Мэлори «Смерть Артура». Одной из отличительных черт его работ являлась утончённая эротичность. По той же причине обыватели часто воспринимали его неадекватно: «сеятелем общественного разврата», гомосексуалистом и соблазнителем собственной сестры Мейбел. Сознавая это, Бёрдслей неоднократно замечал, что «У французских полицейских существуют серьёзные сомнения относительно моего пола». И тут же добавлял, что все сомневающиеся «могут прийти и убедиться в нём лично» — впрочем, это было ответом на статью в газете «St. Paul» полную грубых намёков. Но он с восторгом говорил о художниках и писателях, совершенно враждебных к его устремлениям.Большинство работ Бердслея были книжными иллюстрациями или рисунками. В многочисленных иллюстрациях к журналам ( Жёлтая книга (The Yellow Book), 1894—95; Савой (The Savoy), 1896) и книгам («Саломея» О. Уайльда,1894) художник развивал декадентские и символистские тенденции искусства поздних прерафаэлитов, сочетая их с влияниями японской гравюры. Утончённое, причудливое, искусство Бердслея, с виртуозной игрой силуэтов и контурных линий, определило многие характерные черты графики стиля модерн.Творчество Бердслея было интеллектуального в своей основе, важнейшим источником творчества мастера была литература (он и сам был автором утонченной прозы и поэзии). Книги стали стержнем и смыслом его творческой жизни. Он вдохновлялся исключительно литературными персонажами, его огромное наследие — это, главным образом, иллюстрации, обложки, бордюры, заставки, концовки, вензельные ключи, экслибрисы. Бердслей так же, как и прерафаэлиты, был увлечен искусством средневековой книги с ее целостным подходом к оформлению страницы, соотношению шрифтов, полосных иллюстраций, изображений на полях. Мастер умело сочетает декоративные рамки с заключенными в них сценами. Его работы — это работы действительно образованного человека. Фантастические реминисценции на классические темы поражают своей глубиной и остротой. Гротеск и парадокс — спутники графики Бердслея.
Как художник, Бердслей первоначально испытывалл влияние У. Морриса и Берн-Джонса. Важным стало изучение японских гравюр, с их гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. Мастерски виртуозная линия Бердслея, играющая с черными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником.
К 1895 стиль Бердслея уже можно считать сформировавшимся; для него характерна волнообразная твердая линия рисунка, разграничивающая пятна черного и белого цветов; полутона и фактура предметов передаются с помощью перекрестной штриховки и гравировки пунктиром. Этот манерно-изысканный стиль, идеально соответствовавший литературным пристрастиям Бердслея, сделал его ведущей фигурой искусства стиля модерн.
Личная жизнь
Ничего не известно о романтических связях Бёрдслея, о его отношениях с мужчинами или женщинами. Гостиную Бёрсдлея, увешанную японскими эротическими эстампами, посещали известные своей нетрадиционной сексуальной ориентацией Оскар Уайльд, Роберт Росс, Альфред Дуглас (Боузи), Пьер Луи, Джон Грей. К тому же кругу принадлежал и поэт-теоретик Марк-Андре Раффалович, чью книгу стихотворений «Нить и тропа» он проиллюстрировал в 1895 году. Слабое здоровье художника способствовало замкнутости в мире чистого искусства. Ходили слухи о том, что у сестры Мейбл был выкидыш от Обри. Издатель «Жёлтой книги» Джон Лэйн заметил однажды, что «Бёрдсли немало пострадал от слишком поспешной оценки его искусства».
Последние годы
С 1894 по 1896 год (в это время к нему приходит невиданный успех после публикации 16 иллюстраций к уайльдовской «Саломее») его самочувствие резко ухудшается — и тогда создаются мрачные рисунки к «Падению Дома Ашеров» Эдгара По(1895). Сначала Обри думает о том, как бы выздороветь, потом — как почувствовать себя немного лучше, и, наконец, — прожить ещё хоть один месяц. Раффаловичу он писал в это время:
Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…
31 марта1897 года Бёрдсли был принят в лоно католической церкви. «Среди наиболее близких его друзей при жизни числились англиканские пасторы и католические священники, которые отдавали должное искренности и глубине его веры»… Он получает то, о чём страстно молил: ещё год жизни. За это время он создал цикл иллюстраций к комедии нравов «Вольпоне» Бена Джонсона, которые ознаменовали собой начало нового стиля.
Смерть
Последним его пристанищем стал «лимонный рай» Ментона на берегу Средиземного моря. Уже прикованный к постели, он в письме заклинал своего друга-издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все экземпляры „Лисистраты“ и неприличных рисунков и гравировальные доски к ним». К счастью, эта просьба не была исполнена. 16 марта 1898 года в полном сознании, в присутствии матери и сестры, которым он поручил передать последние приветы многочисленным друзьям, Обри Винсент Бёрдсли скончался. На смерть художника Алджернон Суинберн написал это стихотворение (перевод выполнен И. А. Евсой):
Возвратись к нам — хотя бы во сне, —
Ты, которому равного нет,
Ты, кому безразличен вполне
Мир земных потрясений и бед.
Но любовь, что была внушена
Чудным даром, чей свет не потух, —
Ты расслышишь. И тронет она
Твой свободный и царственный дух.
последнее фото Обри Бердслея
Влияние на искусство
Открытие стиля Бердслея очень сильно повлияло на современное ему искусство в целом, из корешков и вензелей «выросли» множественные направления модерна и авангарда, образовались школы, не утихали и не утихают споры. Его творчество оказало огромное влияние на дальнейшее развитие европейского искусства вплоть до плаката, рекламы и модных журналов. Не остались равнодушными к нему и русские художники рубежа XIX—XX вв. Наиболее крупные из них — Константин Сомов и Лев Бакст. Именно Обри Бердслею отдают должное за появление таких удивительных произведений в области архитектуры, как поздние работы Федора Шехтеля и Антонио Гауди, именно Бердслей привлек интерес всего мира к графике стиля модерн.
Балет марионеток II
Балет марионеток III
Мерлин
Смерть Артура — Как Фея Моргана дала щит сэру Тристраму
Смерть Артура — Мерлин и Нимуэ
Смерть Артура — Как король Марк нашел сэра Тристама
Смерть Артура — Король Артур и странная мантия
A Book of Fifty Drawings,front cover
A Child at its Mother’s Bed
A Christmas Card
Ноктюрн Шопена
Atalanta in Calydon
Ave Atque Vale
Chopin’s Third Ballade, frontispiece
Et in Arcagia Ego
Lady Gold’s Escort
Masked Woman with a White Mouse
Max Alvary
John Davidson’s Plays, frontispiece
Katharina Klafsky
Mrs Pinchwife Country Wife by Wycherley
Perseus print
Зикфрид
The Artist’ Bookplate
Поцелуй Иуды
Зеркало Любви
Купающиеся
Оползень
The Slippers of Cinderella
Колдун Виргилий
Withered Spring
Ювенал, бичующий женщину. 1897
Образы Пьеро
Смерть Пьеро
Павлинья юбка
Любовная записка
Пещера сплина
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда. 1894
Обложка для журнала «Желтая книга». 1895
Иллюстрация для журнала «Желтая книга». 1895
Иллюстрация к «Похищению локона» А.Попа
Виньетки для серии «Ключевые записки»
Иллюстрация к «Лисистрате» Аристофана. 1896
Иллюстрация к «Лисистрате» Аристофана. 1896
Обложка книги «Али-Баба и сорок разбойников». 1897
Мессалина, возвращающаяся из купальни. Иллюстрация к «Сатирам» Ювенала. 1894
Обложка для книги Б.Джонсона «Вольпоне». 1892
Венера и Тангейзер, 1895
Вознесение св. Розы из Лимы, 1896
Туалет
Иоканаан и Саломея
Чёрная накидка
К рассказу Эдгара По «Чёрный кот»
Бердслей рисует буквально точную иллюстрацию. Он показывает нам картину, представшую перед полицейскими, разбившими стену. Их глазам предстала покойница, которую они искали, — Бердслей рисует её контурно, белым пятном, на чёрном фоне её темницы, а на голове у неё сидит чёрный одноглазый кот, чей вопль привлёк внимание полицейских. Рисунок Бердслея точен и впечатляет устойчивым ужасом белой покойницы, свирепо сияющим глазом огромного чёрного чудовища.
Иллюстрация к рассказу «Убийство на улице Морг»
также соответствует повествованию писателя. Примерно изображена сцена, когда орангутанг «схватил труп девушки и затолкал его в дымоход камина». Мы видим, как огромное животное несёт свою бедную жертву по направлению к камину. Вся страшная красота сцены заключается в точном расположении чёрных пятен — три портьерные кисти вверху и одна внизу и чёрные волосы несчастной девушки. Всё остальное — портьеры, сам орангутанг — изображено контурно. И вот эта пустая белизна с обозначенной страшной сценой производит впечатление вечно длящегося действа. Не говоря уже о геометрически точно вычерченных линиях и общей гармонии рисунка.
В рассказе «Маска красной смерти» речь об ужасной красной смерти, которая стала косить жителей владений принца Просперо. Принц бросил ей вызов и устроил в замке карнавал. На карнавал явился некто, одетый в маску красной смерти. Бердслей рисует разно наряженных гостей, перед ними из рамки рисунка выступает край лица-маски неизвестного. Это встреча с ужасом ещё без точного представления, что этот ужас и есть красная смерть. Как всегда, у художника контраст чёрного и белого, прекрасная девушка, арлекины, пьеро…
Маскарад
Некоторые работы художника выходили за рамки изящной эротики Испытание герольда, 1896 Лакедемонские послы, 1896
|
О. БЁРДСЛИ. Изольда. Ок. 1895
art.mirtesen.ru
«Саломея». Иллюстрации Обри Бердслея к пьесе Оскара Уайльда. | Блогер loggiz на сайте SPLETNIK.RU 16 августа 2016
Гениальный английский художник, музыкант, поэт Обри Бёрдслей прожил короткую жизнь — он умер в возрасте двадцати пяти лет — но до сих пор его искусство остаётся непревзойдённым, уникальным. Эпоха конца XIX — нач.ХХ в.в., подобно «рогу изобилия», дарила миру огромное количество гениев с нетрадиционной сексуальной ориентацией — Эрик Сати,Оскар Уайльд, Клод Дебюсси, Сергей Дягилев, Пьер Люи, Жан-Артюр Рембо etc. — внесших бесценный творческий вклад в развитие искусства. К этому числу можно смело причислить Обри Бёрдслея — «гения миниатюры», оказавшего огромное влияние на всё искусство стиля модерн.
Феномен Бёрдслея не имеет себе подобных в истории европейского изобразительного искусства, хотя, по злой иронии Судьбы, гениальному художнику было «отпущено» только лишь пять лет активной творческой работы. Казалось, у Бёрдслея не было шансов стать профессиональным художником, ибо он не посещал художественных школ, не написал ни одной большой (по масштабам) картины, даже не имел при жизни персональной выставки. Большинство его работ были книжными иллюстрациями или рисунками. И тем не менее Бёрдслей — это удивительное и загадочное явление искусства и человеческого духа.
Его отец был из семьи лондонских ювелиров, а мать — из семьи респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бёрдслей, болел туберкулёзом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Сам Обри очень рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, он уже знал, что болезнь отца передалась и сыну. В XIX веке ещё не умели бороться с этом ужасным заболеванием, поэтому Бёрдслей с раннего детства слишком хорошо понимал, что может умереть непредсказуемо рано и быстро.
Бёрдслей с детства начал писать стихи, учиться игре на фортепиано — и вскоре организовал свой «круг почитателей таланта», в число которых впоследствии вошел знаменитыйОскар Уайльд. Благодаря дружеской поддержке нескольких аристократических семей Бёрдслей усиленно занимается развитием своего незаурядного художественного, поэтического и музыкального таланта и вскоре начинает публично выступать как пианист, давая концерты. К тому же, многие его поэтические композиции, несмотря на юный возраст автора, уже отличаются своеобразным изяществом, воплощением тонкого и глубокого знания работ своих предшественников — ведь, благодаря матери, Бёрдслей прекрасно знал английскую и французскую литературу уже в юном возрасте.
Всем этим блестящим задаткам, увы, не суждено было развиться, благодаря все прогрессирующей болезни, симптомы которой давали о себе знать год за годом. Ощущение смерти, неотступно стоявшей за его спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним. Хотя Бёрдслей всегда дорожил своей репутацией меломана, библиофила, блестящего знатока коллекций Британского музея и национальной галереи, но только рисунок был той подлинной страстью, которая то наполняла его бешеной энергией, то бросала в омут хандры и депрессии. Подобная смена состояний характерна для многих больных туберкулёзом, и Бёрдслей понимал, что это укорачивает его и без того считанные дни.
Как художник, Обри первоначально испытал влияние Уильяма Морриса и Берн-Джонса — последнего он субъективно считал «величайшим художником Европы». Но их графическая манера была слишком вялой и слабой для темпераментного Обри. Куда важнее стало изучение японских гравюр, с их гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. В одном из писем он размышлял: «Как мало сейчас понимается важность линии! Именно это чувство линии выгодно отличало старых мастеров от современных. Похоже, нынешние художники стремятся достичь гармонии одного только цвета». Правда, плакаты самого Бёрдслея доказывают, что он был одарённым и оригинальным колористом, близким Боннару и Тулуз-Лотреку.
Мастерски виртуозная линия Бёрдслея, играющая с чёрными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником.
Как великолепный драматург, Бёрдслей «расставлял» фигуры на «сцене» своих рисунков, создавая так называемые мизансцены, в которых должны быть произнесены важнейшие, ключевые фразы. В этих рисунках нет никаких второстепенных элементов — только самое существенное, основное. В его искусстве поражает «деталь» как данность, которую он особо акцентировал, делал незабываемой, заставлял стать символом.
В своём искусстве Бёрдслей всегда оставался самим собой и никогда не подстраивался под модные течения того времени. Скорее наоборот — движение английских декадентов и «арт-нуово» было ориентировано на его творчество — таким образом, именно Бёрдслей повлиял на формирование изобразительного языка стиля модерн.
C апреля 1894 года Бёрдслей начинает сотрудничать с журналом «The Yellow Book» и вскоре становится его художественным редактором. Здесь в большом количестве стали появляться его рисунки, эссе, стихи. Под влиянием Бёрдслея сложилась гомоэротическая направленность журнала, который приобрёл вполне определённую скандальную известность.
Старая чопорная Англия подобного ещё не видела. Публика была взбудоражена, все ждали взрыва, и он вскоре произошёл. В апреле 1895 года Оскар Уайльд был арестован и взят под стражу по обвинению в гомосексуализме. Газеты сообщили, что, отправляясь в тюрьму, Уайльд взял с собой перчатки, трость и «The Yellow Book». В типографии было допущено досадное недоразумение: репортёр, присутствовавший при аресте в отеле «Кадоген», писал, что это была «А Yellow Book», т.е. «книга жёлтого цвета», а не журнал: «The Yellow Book», Оскар Уайльд, кстати, сунул подмышку «Афродиту» Пьера Люи. Но возмущённые толпы двинулись к офису журнала, побили там все стёкла, требуя немедленно закрыть журнал. Бёрдслею пришлось простится с «The Yellow Book» навсегда.
Заметим, что «The Yellow Book» не был единственным журналом с гомоэротической направленностью. «Харперс», «Атлантик Мансли» публиковали аналогичные рассказы, рисунки, статьи и т.д. Но талант Бёрдслея как художника и редактора, сделал журнал выдающимся событием в культурной жизни Англии. Поэтому внимание к журналу было куда более пристальным. Сам Уайльд, правда, недолюбливал «The Yellow Book», никогда не писал для него, хотя с Обри Бёрдслеем он давно дружил. Бёрдслей же сделал пркрасные иллюстрации к уайльдовской «Саломеи», которые во многом определили успех книги.
В итоге Бёрдслей на какое-то время остался без средств к существованию. Одно время он работал художественным редактором журнала «Савой», перебивался случайными заработками, пока новый знакомый Леонард Смитерс не убедил Бёрдслея проиллюстрировать Ювенала и Аристофана. Предприятие было рискованным и предназначалось только для частных или подпольных изданий. Многие современные критики считают эти рисунки лучшими из всего сделанного Бёрдслеем.
Творческая природа гения малообъяснима. Гениальность, ненормальность и гомосексуальность, с позиции обыденного сознания, почти тождественны. Определённая «патологичность» многих рисунков Бёрдслея объясняется в какой-то мере тем, что он всегда стоял как бы на краю пропасти: с одной стороны — свет жизни, с другой — бездна небытия. Постоянно балансируя между этими мирами, он хорошо чувствовал их. Бёрдслей словно жил в своём времени и вне его. Это способствовало отстранённому наблюдению. Лучше чем кто-либо он знал ответ на вопрос: «что могу сделать только я и никто другой?» У него не было времени заниматься второстепенными темами. тратиться на художественные пустяки. Подобно Заратустре, он писал собственной кровью. «А кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть».
Рисунки Бёрдслея заставляли современников буквально цепенеть. Они внушали страх и благоговение. Многим казалось, что рушится старое представление об искусстве и о мире в целом.
Как подлинный гений, Бёрдслей в рисунках вёл жизнь своих героев — отождествлял себя с ними, проникался их психологией, характерами, нравами. Только так возможно создать настоящие шедевры. Но повышенный интерес к гермафродитам, эротичность рисунков, абсолютная раскованность самовыражения служили основанием для многих домыслов. Молва обвиняла Бёрдслея в гомосексуализме, в порочной связи с собственной сестрой, в изощрённом разврате. В истории искусства достаточно примеров, когда гениальность принимали за патологию. Гения часто влекут новые, неожиданные и даже запретные темы. За короткий срок Бёдслей успел создать новый, доселе неведомый мир, и этот мир удивительных образов существует уже независимо от творца.
Незадолго до смерти, уже прикованный к постели, Бёрдслей обратился в своём письме к Л. Смитерсу с просьбой уничтожить все «неприличные рисунки» и гравировальные доски к ним. Умер Обри Бёрдслей на курорте Ментон во Франции, у берега Средиземного моря в 1898 году, в возрасте двадцати пяти лет.
Дружба и сотрудничество Обри Винсента Бердслея с издателем Джоном Лейном были весьма плодотворными. По инициативе последнего была создана знаменитая сюита рисунков к наиболее скандальной из поэтических драм Оскара Уайльда (Oscar Fingal O’Flahertie Wilde, 1854-1900) «Саломея».
История о принцессе, танцевавшей обнаженной перед царем Иродом Антипой и за это потребовавшей, по наущению своей матери Иродиады, голову Иоанна Крестителя, рассказана евангелистами Матфеем и Марком. Имя Саломеи евангелисты, впрочем, не упоминают; рассказ их весьма лаконичен. «Во время же празднования дня рождения Ирода, — рассказывает Матфей, — дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду, посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя» (Матфей, 14, 6-8).
Под пером Оскара Уайльда история Саломеи превратилась в драму больших страстей. Интерес к этому произведению был подогрет сценической постановкой с участием гениальной Сары Бернар (Sarah Bernhardt, 1844-1923). Весной 1895 года она гастролировала в Лондоне, и Обри Бердслей, конечно же, побывал на этих представлениях. «Первый вечер Сары, — писал он одному из друзей, — прошел с огромным успехом. Я никогда не видел такого приема. Она играла великолепно».
Вокруг и самой драмы, и особенно иллюстраций Обри Бердслея, дающих эротический комментарий к ней, нагнеталась атмосфера скандала. Если в иллюстрациях к «Смерти Артура» важную роль играл пейзаж, на фоне которого действовали герои, то персонажи иллюстраций к «Саломее» словно парят в воздухе: здесь нет ни пейзажа, ни интерьера. Изысканные дамы, одетые или раздетые так, как это было принято в конце XIX столетия, мало чем напоминают новозаветных героинь. Танец живота, который Саломея — с обнаженной грудью и в прозрачных панталонах — исполняет перед царем Иродом, подсмотрен в ночных кабаре Парижа. Ее украшенные павлиньими перьями платья и широкополые шляпки — последний писк парижской моды.
Впрочем, аккомпанирует Саломее в ее бесстыдном танце вполне фантастическое существо — карлик с высунутым язычком и стоящими дыбом волосами. А голова Иоанна Крестителя, полученная Саломеей в награду за танец, смотрится скорее как женская, чем как мужская. Бороды, полагающейся Предтече по законам христианской иконографии, и просторной одежды из верблюжьего волоса, подпоясанной ремнем, на рисунках Бердслея нет. И вообще, этот суровый пророк, изображенный на одном из рисунков во весь рост, больше напоминает изнеженного лондонского денди.
«В иллюстрациях к “Саломее” [Бердслей] использовал до конца новую условность, которую себе создал: вместе взятые эти рисунки — его шедевр. Во всем современном искусстве нет ничего им равного. Можно проследить источники, выяснить, откуда они развились, но нельзя найти ничего, с чем их можно было бы сравнивать; они, безусловно, единственны в своем роде»1, — писал в 1898 году первый биограф художника и, как говорят, интимный друг Оскара Уайльда Роберт Болдуин Росс.
Эта работа Обри Бердслея обогатила и значительно расширила возможности классического рисунка пером. «Если в рисунках к “Саломее” есть недостатки, — продолжает Роберт Росс, — то только в том, что строение рисунков как будто просит другой материал, чем перо и тушь… Они скорее отчеканены, чем нарисованы, и могли бы смело послужить девизами для панелей деревянного кабинета, для лиможской или восточной эмали». В «Саломее» Бердслея лежат истоки декаданса, игравшего столь видную роль в жизни общества начала ХХ столетия, в том числе в России.
Скандальная слава рисунков к «Саломее» ни в малейшей степени не затронула художника. К ругательным выпадам разгневанной критики он относился равнодушно. В мае 1895 года он писал одному из своих корреспондентов, которого уважительно именовал «дорогой Ментор»: «Что касается вырезки [статьи], которую Вы мне прислали, то не думаю, чтоб она повредила мне; кроме того, я ни на минуту не сожалею о своих рисунках к “Саломее”».
www.spletnik.ru
Обри Бердслей в рисунках, прозе, стихах, письмах и воспоминаниях. (Окончание)
? LiveJournal- Main
- Ratings
- Interesting
- Disable ads
- Login
- CREATE BLOG Join
- English
(en)
- English (en)
- Русский (ru)
- Українська (uk)
- Français (fr)
- Português (pt)
- español (es)
- Deutsch (de)
- Italiano (it)
- Беларуская (be)
art-links.livejournal.com
Обри Бердслей в рисунках, прозе, стихах, письмах и воспоминаниях. (Окончание)
? LiveJournal- Main
- Ratings
- Interesting
- Disable ads
- Login
- CREATE BLOG Join
- English
(en)
- English (en)
- Русский (ru)
- Українська (uk)
- Français (fr)
- Português (pt)
- español (es)
- Deutsch (de)
- Italiano (it)
- Беларуская (be)
vittasim.livejournal.com
Обри Бёрдслей и его Саломея
Ирод:
Саломея, Саломея, танцуй для меня. Я молю тебя, танцуй для меня. Мне грустно сегодня вечером. Да, мне очень грустно сегодня вечером. Когда я вошел сюда, я поскользнулся в крови, это дурной знак, и я слышал, я уверен, что я слышал взмахи крыльев в воздухе, взмахи как бы гигантских крыльев. Я не знаю, что это значит… Мне грустно сегодня вечером. Поэтому танцуй для меня. Танцуй для меня, Саломея, я умоляю тебя. Если ты будешь танцевать для меня, ты можешь просить все, что захочешь, и я дам тебе. Да, танцуй для меня, Саломея, я дам тебе все, что ты пожелаешь, будь это половина моего царства.
Саломея (вставая):
Ты мне дашь все, что я пожелаю, тетрарх?
«Саломея» Уайльда издавалась многократно в разных странах. Безусловно, такие сюжеты просто просятся, чтобы их иллюстрировали. Непревзойдённым иллюстратором этой трагедии Оскара Уайльда был его современник и соотечественник Обри Бёрдслей.
Обри Винсент Бёрдслей (Aubrey Vincent Beardsley), родился 21 августа 1872-го года в Брайтоне, графство Сассекс (Великобритания) — английский художник-график, иллюстратор, декоратор, поэт, один из виднейших представителей английского эстетического движения 1890-х годов. Член Клуба Гедонистов, один из «королей дендизма», носивший в петлице увядшую розу, своим поведением он постоянно культивировал скандал.
Серия иллюстраций к «Саломее» Оскара Уайльда принесла ему мировую известность. Утонченные, причудливые, манерно-изысканные работы сделали его ведущей фигурой искусства стиля модерн. Известный русский историк искусства и критик Сергей Маковский в 1906 году писал о нем:
«Творчество Бердслея — черный алмаз с тонко отшлифованными гранями, с острым, холодным блеском, черный алмаз в филигранной оправе, восхищающий совершенством работы и в то же время наводящий жуткий трепет, словно талисман волшебника».
О личной жизни Бёрдслея доподлинно ничего неизвестно. Она скрывалась за вежливыми письмами и чудачествами меломана, музицирующего за роялем в «четыре руки со скелетом». Действительно, гостями его гостиной, увешанной японскими эротическими эстампами, были Оскар Уайльд, Роберт Росс, Альфред Дуглас (Боузи), Пьер Луи, Джон Грей, известные своей ориентацией. Его лучшим другом был поэт-теоретик гомосексуализма Андре Раффалович, чью книгу стихотворений «Нить и тропа» он проиллюстрировал в 1895 году. Однако нет ни одного документального свидетельства, опровергающего или доказывающего гомосексуальность художника. Издатель «Жёлтой книги» Джон Лэйн заметил однажды, что «Бёрдслей немало пострадал от слишком поспешной оценки его искусства».
Современники называли Бёрдслея последним певцом романтической агонии, мистиком, апостолом гротеска, волшебником линии.
Умер Обри Бёрдслей 16 марта 1898 года в двадцать пять лет на курорте Ментон во Франции у берега Средиземного моря в результате болезни туберкулёзом, унаследованным им от отца.
Иллюстрации Обри Бёрдслея к трагедии Оскара Уайльда «Саломея»
Саломея
Линда — авторские песня и исполнение
Голос Саломеи:
А! я поцеловала твои уста, Иоканаан, я поцеловала твои уста.
На твоих губах был горький вкус. Это был вкус крови?..
Но, может быть, это был вкус любви…
Говорят, у любви горький вкус…
Впрочем, что с того? что с того?
Я поцеловала твои уста, Иоканаан.
Оскар Уайльд «Саломея»
lovers-of-art.livejournal.com
Станьте первым комментатором