Стереоскоп своими руками: Настоящий эффект присутствия на экране обычного 3D-монитора своими руками | Total3D.ru – На экране как в жизни

Настоящий эффект присутствия на экране обычного 3D-монитора своими руками | Total3D.ru – На экране как в жизни

Автор: Сергей Хижий, фотолюбитель и видеограф, занимается стереосъёмкой с 1984 года

На пороге третьего тысячелетия мы стали свидетелями бума трехмерных технологий в кино, старт которому дал выход на стереоэкраны знаменитого «Аватара». Всё больше игровых и анимационных фильмов снимается в 3D. Телевизоры с объемным изображением все чаще входят в дома. Однако в форумах частенько звучит неприязнь к технологиям 3D: многие зрители не получают удовольствия от просмотра стереофильмов, напротив, порой слышны жалобы на головную боль или сильную утомляемость.

Почему? Может быть, киностудии и производители бытовой электроники что-то нам недодают? Может быть, мы сами делаем что-то неправильно? Может быть, недостаточно просто сесть в трёх метрах от телевизора и надеть стереоочки, чтобы получить удовольствие от объемной картинки? Свои личные наблюдения на этот счет я бы хотел начать с небольшого экскурса в историю вопроса.

Годом рождения фотографии считается 1839-й. Как это ни странно, «стереофотография» появилась на свет раньше фотографии. В 1838 году английский ученый и изобретатель Чарльз Уитстоун выступил перед членами Лондонского Королевского общества с докладом о «феномене бинокулярного зрения». Тогда в качестве своих работ он использовал нарисованные картинки:

Чтобы демонстрировать эти картинки раздельно для каждого глаза, Уитстоун изобрел стереоскоп. Полноценные стереофотографии изобретатель смог продемонстрировать лишь в 1851 году после того, как шотландский ученый Дэвид Брюстер изобрел фотографическое устройство, оснащенное двумя объективами.

Несмотря на то, что конструкций стереоскопов существует великое множество, принципиально, за прошедшие с тех пор десятилетия стереоскоп претерпел незначительные изменения. Все стереоскопы объединяет наличие в их конструкции двух окуляров, задача которых увеличить индивидуальный для каждого глаза фотографический отпечаток или диапозитив так, чтобы он заполнил, по возможности, всё поле зрения. По ощущениям это равносильно рассматриванию сцены непосредственно глазами фотографа, сделавшего стереоснимок. Не удивительно, ведь по конструкции стереоскоп напоминает фотокамеру с двумя объективами с той лишь разницей, что объективы камеры фокусируются на снимаемом объекте, а окуляры стереоскопа – на  изображениях, полученных объективами этой камеры. Зрительное ощущение нахождения на месте съемки будем называть эффектом присутствия.

Мне с детства знаком стереоскоп для просмотра стереодиапозитивов, который выпускался еще в советские времена:

Картонную или пластмассовую рамку с двумя диапозитивами размером 36×24 мм нужно было вставить в стереоскоп и направить его задней матовой стенкой из молочно-белого пластика на источник света. На просвет получался изумительно яркий, красочный и хорошо детализированный объемный вид. Снимая одним фотоаппаратом парные кадры на фотопленку для слайдов, мне удавалось получить отличные стереопары.

Недостатком использования одного фотоаппарата являлась невозможность съёмки подвижных объектов, потому что после съёмки левого кадра нужно было сместить фотоаппарат по горизонтали в позицию для правого кадра.

Но времена меняются, и фотопленка уже давно отошла на покой, уступив место цифровым фотоаппаратам. Моя спарка из двух фотоаппаратов Canon PowerShot A610 с идеально синхронизированными по USB затворами позволяет делать стереоснимки даже быстро движущихся объектов:

Идеальным средством просмотра печатных стереопар, получаемых этой спаркой, стал самодельный стереоскоп:

В картонном корпусе закреплены две очковые линзы с увеличением +9 диоптрий. На обычной фотобумаге размером 10х15 или 9х14 см печатается встык стереопара из двух изображений шириной 65 мм и высотой 86 мм, по одному изображению на каждый глаз. Стереоскоп ставится под лампу, чтобы хорошо осветить стереопару спереди сверху. В итоге, несмотря на мелкую зернистость, стереопары, распечатанные на хорошем струйном фотопринтере с высоким разрешением, смотрятся просто шикарно. Полный эффект присутствия! Взгляд останавливается…, нет, даже не на фотографических деталях, а на РЕАЛЬНЫХ ВЕЩАХ, которые хочется потрогать, и которые, возможно, остались бы незамеченными, будь это плоская фотография.

И вот, казалось бы, с развитием электронных технологий наступил рай для любителей стереосъемки: появились доступные 3D-мониторы, 3D-телевизоры и 3D-камеры. В дополнение к стереофотографии теперь можно снимать своё собственное стереоскопическое видео. Берите, пользуйтесь, наслаждайтесь. Но нет, радоваться еще рано. И причина тому – пресловутая рампа, или иными словами, рамка экрана в совокупности с той плоскостью, на которой формируется, как теперь модно говорить, не стерео, а 3D-изображение.

Будучи удаленным на 2-3 метра, телевизор даже с большой диагональю занимает далеко не все поле зрения зрителя. Эффекта присутствия больше нет. Есть прямоугольное окно, в котором демонстрируется некий объемный мир. Да, это более зрелищно, чем смотреть плоскую картинку, но не совсем то, чего можно было бы ожидать от бинокулярного просмотра. Просмотр в стереоскопе не имеет рампы как таковой; каждый глаз видит свою индивидуальную картинку, расположенную, благодаря окуляру, «в бесконечности». Нет такого предмета, на котором левая и правая картинки накладывались бы друг на друга, как это происходит на экране телевизора.

Телевизор – сам по себе объемный предмет в пространстве, и зритель двумя глазами смотрит конкретно на этот предмет. В стереоскопе, напротив, есть только мнимые изображения, но нет предмета, на который они проецируются.

Наличие рампы накладывает ограничения на методы стереосъемки. Представьте, что перед стереокинокамерой установлена черная рамка, и нужно снимать строго через нее:

Если снимаемый объект находится в плоскости рамки, он одинаково открыт обоим объективам, рамка загораживает одни и те же участки. Но объекты, которые находятся позади рамки, рамка перекрывает от объективов по-разному. Правый объектив захватывает несколько больше объектов слева, а левый – несколько больше объектов справа. Так образуются зоны моноскопии по бокам кадра.

Отсюда вытекают первые два правила стереосъемки с рампой. Первое правило: сюжетно важную часть кадра нужно располагать в плоскости рампы. Второе правило: фон в кадре слева и справа следует выбирать однотонным, чтобы зоны моноскопии были менее заметны.

Съемка без рампы для стереоскопа подразумевает, что оси объективов стереокамеры параллельны друг другу и направлены в бесконечность. Она так и называется – съемка на параллельных осях. Съемка с воображаемой рампой, в свою очередь, требует, чтобы эти оси сходились в плоскости рампы. Такая съемка называется съемкой на перекрестных (конвергентных) осях. Процесс сведения осей объективов называется регулировкой параллакса. На рисунке ниже представлены принципиальные отличия съемки на параллельных осях (с нулевым параллаксом) от съемки на перекрестных осях:

При просмотре стереопары, выполненной по методу съемки на параллельных осях, мнимые изображения удаленных объектов совмещаются друг с другом. При этом взгляд смотрящего направлен вдаль, а оси его глаз так же параллельны, как оси съемочных объективов. Мнимые изображения близких объектов в такой стереопаре смещаются вправо на левом ракурсе, и влево на правом ракурсе. Ничего не стоит левому глазу повернуться направо и, одновременно, правому глазу повернуться налево.

Действительно, глаза у человека способны безболезненно сводится на очень близкое расстояние, хоть на кончик носа. Поэтому просмотр параллельной стереопары не может вызывать дискомфорта в принципе. Единственным минусом такой стереопары является образование боковых зон моноскопии в плоскостях изображений ближних объектов. Однако, при достаточном увеличении эти зоны можно сдвинуть в зону периферийного зрения.

При просмотре стереопары, выполненной по методу съемки на перекрестных осях, изображения близких (сюжетно важных) объектов совмещаются на экране телевизора. Рассматривание изображений этих объектов физиологически ничем не отличается от рассматривания самого телевизора: глаза сфокусированы на плоскость экрана, а оси глаз слегка сведены.

Проблемы могут возникнуть с изображениями удаленных объектов. На левом ракурсе они смещаются влево, а на правом – вправо. До момента, пока оси глаз не станут параллельны, все хорошо. Но если смещения изображений удаленных объектов слишком велики, то зрителю нужно развести глаза в стороны, чтобы избежать двоения.

К сожалению, разводить глаза в стороны мы не умеем, поэтому следует избегать чрезмерных смещений заднего плана. Для этого при съёмке нужно либо ограничить параллакс, либо максимальную удаленность объектов заднего плана, либо и то и другое.

Ограничить удаленность объектов можно съемкой в помещении или установкой задника. Параллакс же определяется расстоянием от камеры до рампы и базисом, то есть расстоянием между осями объективов. Базис 65 мм соответствует среднестатистическому расстоянию между зрачками глаз человека и является предпочтительным для стереосъемки. Но при съёмке на перекрестных осях приходится уменьшать базис до 40 мм, а при съёмке крупных планов и того меньше. В результате зрителям не нужно болезненно “разводить” свои глаза при просмотре, но привычные вещи, оставаясь объемными, теряют свою форму и становятся более плоскими. Альтернативой уменьшению базиса с целью контролировать параллакс остается лишь увеличение расстояния до рампы.

С прицелом на рампу выпускаются и современные любительские стереокамеры. Они оснащены автоматической регулировкой параллакса на объект, который находится в фокусе. А чтобы автомат не уводил в запредельный параллакс, объективы таких камер расположены гораздо ближе друг к другу, чем глаза человека. Дополнительным плюсом таких “узкоглазых” камер можно назвать их небольшие габариты и вес, что также импонирует видеолюбителям.

Лично я являюсь противником рампы и сторонником создания эффекта присутствия. Я не хочу ограничиваться никакими «окнами» и «рамками» и поэтому снимаю свои фотографии и видео на параллельных осях и демонстрирую их на устройствах с большим полем зрения.

Зачем ограничивать себя экраном телевизора, если будущее за видеостенами? Хотите понять, о каком  эффекте присутствия я говорю – сходите в IMAX, оцените его огромный всепоглощающий экран. Понравилось? Тогда самое время попробовать получить такой же эффект на экране компьютерного 3D-монитора.

Первый шаг – обеспечить широкий угол обзора. Чтобы монитор занимал практически все поле зрения, к нему нужно приблизиться на достаточно короткое расстояние. В зависимости от диагонали монитора, это расстояние может быть от 20 до 40 см.

Второй шаг – перенос экрана монитора в бесконечность. Зачем же мы тогда в первом шаге приблизились к нему так близко? Все просто, переносить мы будем не сам монитор, а его мнимое изображение. Чтобы не напрягать глаза фокусировкой на близкое расстояние, применим решение, аналогичное по своей сути классическому стереоскопу: наденем диоптрийные (медицинские) очки. Фокусное расстояние линз таких очков должно быть равно расстоянию от глаз в положении просмотра до дальнего угла монитора. В этом случае, глаза будут фокусироваться в бесконечность, но при этом четко видеть экран.

Сразу предупреждаю, НЕЛЬЗЯ использовать линзы с фокусным расстоянием меньше расчетного: вы посадите зрение, если будете долго находиться перед монитором в таких очках. Для безопасности можно применять линзы с фокусным расстоянием несколько больше расчетного. Целью такого ограничения является недопущение ситуации, когда хрусталик пытается сфокусироваться на чем-то «дальше бесконечности».

По той же причине в очках не следует отодвигаться от монитора на длительное время или смотреть мимо монитора. В стереоскопе расстояние от линз до стереопары жестко фиксировано, а при использовании монитора за расстоянием до него нужно следить самостоятельно, в этом вся разница.

Чтобы заказать правильные очки, нужно преобразовать расчетное фокусное расстояние линз f  в оптическую силу D, которая измеряется в диоптриях. Оптическая сила линзы обратно пропорциональна фокусному расстоянию, выраженному в метрах:

D = 1 / f

Таким образом, если расстояние от глаза до угла экрана равно 30 см, нужны линзы с оптической силой D=1/0,3=3,33 диоптрий. Для безопасности можно уменьшить оптическую силу, округлив ее до +3 диоптрий. Если вы уже носите очки, то просто сложите оптическую силу ваших очков с расчетным значением D, и получится оптическая сила новых очков для просмотра стерео. Например, если вы носите очки с D= –4 диоптрии, то в рассматриваемом  случае вам потребуются очки с оптической силой D = –4 + 3 = –1 диоптрия.

Третий шаг – обеспечение естественной направленности глаз. Теперь, когда мы с помощью очков виртуально перенесли плоскость экрана в бесконечность, нужно позаботиться о том, чтобы при взгляде на эту бесконечность оптические оси глаз были параллельны, как это происходит в жизни. Понятно, что для этого нужно разнести изображения удаленных предметов в плоскости экрана на расстояние, равное межцентровому расстоянию глаз, то есть, в среднем на 65 мм:

Это делается регулировкой параллакса в вашем стереопроигрывателе. Например, в NVIDIA 3D Vision Video Player, регулировка параллакса возможна через меню Файл => Параллакс => Увеличить/Уменьшить горизонтальный параллакс или непосредственно в процессе воспроизведения комбинациями клавиш Shift+Right / Shift+Left:

Снимите затворные или поляризационные очки. Найдите в фильме кадр, в котором можно выделить четкий ориентир на большом расстоянии от камеры. Ориентиром может быть изгиб  линии горизонта, или далекое здание, или дерево вдалеке, или фонарный столб в ночи, как на иллюстрации выше. Затем, регулируя параллакс, наблюдайте, как левое и правое изображения ориентира сходятся и расходятся друг относительно друга. Задача состоит в том, чтобы изображение ориентира для левого глаза переместить в плоскости монитора на 65 мм левее изображения ориентира для правого глаза. Готово.

Единственная сложность во всей этой схеме просмотра – одновременное ношение диоптрийных и затворных очков. Обычно производители проектируют затворные очки таким образом, чтобы их можно было носить поверх обычных. Если у вас монитор с поляризационными очками, то, наверняка, в комплекте с ними имеются и накладные поляризационные фильтры, которые надеваются прямо на обычные очки.

Эффект присутствия в бюджетном варианте – анаглифе – тоже достигается описанным выше способом, только фильтры на диоптрийные очки нужны не поляризационные, а красно/сине-зеленые. Способ позволяет с головой окунуться в мир с неполной цветовой гаммой. С другой стороны, если бюджет позволяет, то заглянуть в виртуальную реальность можно с помощью готового решения – аналога классического стереоскопа – видеошлема. Компания Sony, например, уже сегодня предлагает персональный 3D-дислей HMZ-T1 по цене 3D-телевизора:

Это устройство пока не дотягивает до Full HD по разрешению и ограничивается двумя OLED-матрицами размером 1280х720 пикселей, что уже не плохо, но можно надеяться, что за этой моделью последуют другие, более продвинутые.

В заключение хочу пожелать успехов всем, кто решится испытать эффект присутствия на своем мониторе и тем самым еще раз, как на машине времени, очутиться в тех местах, где когда-то удалось побывать со стереокамерой. Приятного просмотра!

Сергей Хижий,

фотолюбитель и видеограф,

занимается стереосъемкой с 1984 года.

Москва, 15 декабря 2011 г.

3D фотография своими руками (стереофотография)

Мы давно привыкли и смирились с тем, что фотографический снимок на плоском отпечатке, слайде не передает глубины пространства, не отражает объемности окружающих нас предметов. Некоторое представление о глубине и объемности дают светотень в очертаниях объекта съемки, а также сокращение линейных размеров его удаленных частей. Но все это только суррогат передачи трехмерного пространства. Однако почему все так происходит, коль скоро и мы сами, и объектив фотокамеры в наших руках видят одно и то же? Все дело в том, что мы воспринимаем окружающее двумя глазами; благодаря некоторому расстоянию между ними, левый глаз видит предмет чуть больше слева, а правый, соответственно, несколько больше справа. Обе эти картинки наш мозг синтезирует в единое объемное изображение. В отличие от нашего парного органа зрения, единственный объектив фотоаппарата воспринимает облик предмета только «в лоб», рисуя ближние и дальние планы в одной плоскости.

Но мириться с таким привычным положением вовсе не обязательно. Издавна предпринимались попытки достичь объемного видения мира фотографическим путем, снимая объект дважды (из отстоящих одна от другой точек), и затем рассматривая оба снимка одновременно, каждый «своим» глазом. Первая успешная попытка такого рода была осуществлена в 1844 г., когда еще в фотографии применяли светочувствительные материалы, содержащие галогениды серебра (так называемый дагерротипный метод получения фотоизображения). Позднее, когда фотографические процессы значительно упростились и стали доступны широким кругам любителей, стали выпускать камеры с двумя разнесенными объективами, делающие одновременно «левый» и «правый» снимки. Так, в проспекте торговой фирмы П.О. Гофмана («Склады фотопринадлежностей в Москве и Петербурге»), выпущенном в 1904 г., рекламируется солидно построенная стереоскопическая камера «Гиг». В советское время выпускались широкопленочные стереокамеры «Спутник», а для малоформатных апаратов типа «Киева», «Зоркого» производились стереоприставки, позволявшие с помощью зеркал уместить на стандартном кадре стереопару снимков. Нынче желающим любоваться чудом стереофотографии пришлось бы раскошелиться на дорогостоящие зарубежные модели; по этой причине отдельные фотолюбители создавали собственные конструкции стереокамер, используя для этого известные модели фотоаппаратов «Агат-18» и «Зенит». Для этого корпуса аппаратов сращивались, создавался единый фильмовой канал, управление затворами и объективами блокировалось, обеспечивая совместное управление.

Рис. 1. Приспособление для стереосъемки: 1 – направляющая; 2 – боковой упор; 3 – стойка рамочного видоискателя; 4 – окуляр; 5 – кадроограничительное стекло

Однако существует совсем простой, доступный всем путь получения стереоснимков обычным однообъективным аппаратом. Ведь стереопара получится не только при одновременной съемке «левого» и «правого» кадров двумя разнесенными объективами, но и при последовательной съемке объекта одним объективом, но с разных точек. К сожалению, в этом случае невозможно получать стереоснимки движущихся объектов. Главное при такой последовательной съемке объекта – обеспечить неизменность горизонтального уровня точек, из которых ведется фотографирование, а также направление камеры на объект. Поэтому вести съемку лучше с горизонтального упора. Расстояние между камерами, отсчитываемое между оптическими осями оптики в двух положениях – так называемая стереобаза, также должно находиться в определенных пределах. Расстояние в 65…70 мм соответствует восприятию нашего органа зрения, а вот увеличение этого расстояния до 110 мм дает преувеличенную передачу перспективы. Всем этим требованиям отвечает приспособление (рис. 1), с помощью которого удается получить качественные снимки для стереопары. Основа приспособления – направляющая с боковыми упорами, в пазе которой можно перемещать аппарат. На задней стенке направляющей укреплена вертикальная планка, несколько возвышающаяся над корпусом аппарата. В верхней части планки предусмотрено окошко-окуляр для простого рамочного видоискателя. Перед окошком крепят светонепроницаемую коробочку с кадроограничительным окном в передней стенке. Планку с видоискателем устанавливают так, чтобы она не мешала пользоваться спусковой кнопкой камеры ни в одном, ни в другом ее положении. Полезно выработать привычку делать снимки стереопары в определенном порядке, например, сначала левый снимок, а затем правый, что избавит от путаницы при монтаже кадров (в стереорамке для просмотра снимки трудно отличить друг от друга).

Рис. 2. Конструкция стереоскопа: 1 – корпус; 2 – линза; 3 – направляющий паз; 4 – раска со стереопарой слайдов; 5 – матовое (молочное) стекло

Для просмотра стереослайдов необходим оптический прибор-стереоскоп, который можно или купить, или изготовить самостоятельно. Устройство стереоскопа понятно из рис. 2. В светонепроницаемом корпусе с одной стороны установлены две собирательные линзы, позволяющие рассматривать картинки с расстояния 60…70 мм, с другой стороны корпуса размещены рамки с кадриками, а также матовое стекло, обеспечивающее равномерное освещение картинок при просмотре на хорошо освещенном фоне.

#стереокарточки Instagram posts (photos and videos)

Антик стереоскоп Холмса от Underwood (США). 1901г. Вашему вниманию предлагается шикарный лот: #антиквариат американский стереоскоп от фирмы “ #АндервудиАндервуд ” возрастом 120 лет. Замечательный антикварный подарок. У вас всегда будет чем развлечься самим, что показать гостям, чем занять деток. Сделан в 1901е гг. Привезен из Америки во времена #ЦарскаяРоссия . Производитель — легендарная компания #Ундервуд. #Патент 11 июня 1901 года. Эксклюзивная торговая марка. Материалы: #красноедерево ( #махагон ), стекло (линзы), металл с художественной чеканкой/резьбой, отделка коричневым #бархат . Размеры — 19.5 х 17.5 х 3.2 см, ручка складная, перекладина-штатив съемная, для удобства регулировки планки добавлен шерстяной шнурок-косичка цвета американского флага (и российского). Модель названа “ #Холмс » в честь изобретателя Оливера Венделла Холмса. Считается самой популярной и практичной моделью в мире. Два заводских клейм на корпусе «MAN’F’D BY / #UNDERWOOD&UNDERWOOD / NEW YORK / PATENTED U.S.A. / JUNE 11. #1901 .» и на верхней части “ #SUNSCULPTURE / U&U / TRADE MARK» Состояние на фото и видео. Дополнительные фото вышлю реальному покупателю. Идеальный сохран для #120лет . Все работает. В таком великолепном состоянии ни у кого в России стереоскопа этой модели нет. Даже бархатный кант не ободран. Цена за 1 стереоскоп. #stereoscope . К этому стереоскопу ДОПОЛНИТЕЛЬНО можете приобрести 2 антикварных #наборстереофото (специальных карточек). Подробное описание и цены на наборы смотрите в отдельных объявлениях. Набор 3. 1913 год .121 карточка. Conrad Muller. #Стереографическоеиздание «Свет». Двойные анастигматы. Набор 4. 1870е годы. 43 #стереокарточки из Америки. Такой же стереоскоп, как был у Королевы Англии — передан в музей #ВикториииАльберта (V&A) в Лондоне. #Предметстарины , #дореволюционное #украшениеинтерьера , познавательная и развивающая #детскаяигрушка. Замечательный #элитныйподарок #коллекционер, #дипломат, #американец, #историк, журналисту, писателю. Пишите в личные сообщения, что и когда хотите купить — договоримся. Отвечаю быстро. Тег: 17_лот 17_VNT4_Стереоскоп Underwood (1901г)

Стереоскоп: турецкий гамбит | Colta.ru

COLTA.RU в содружестве с журналистским союзом n-ost и сайтом telekritika.ua продолжает новый проект «Стереоскоп», задача которого — предоставить слово журналистам из России, Украины и стран Евросоюза, людям разных взглядов и представителям разных лагерей.

Литва
Украина
Армения
Германия

Витаутас Бруверис / Литва

Пиррова победа для Султана, чистая победа корпорации «Хаос»

K списку

В ЕС только что произошел Brexit, а сейчас в НАТО мы наблюдаем нешуточный Turkspoil, «Турецкий провал». Станет ли он Turkfall, «Турецким обвалом»? Как бы ни развивались события, уже ясно, что будет все больше хаоса и крови: в самой Турции, в соседних регионах — и, конечно, в Европе, причем не только Западной, но и Восточной.

Сперва о главном: с одной стороны, режим Р.Т. Эрдогана будет относительно быстро упрочен благодаря провалившемуся путчу. Эрдоган воспользуется произошедшим, чтобы сделать режим еще более радикальным, исламистским, жестоким и репрессивным.

С другой же стороны, мы, несомненно, увидим в действии великий парадокс всех авторитарных и диктаторских режимов: чем более безжалостными, жестокими и сильными они становятся, тем больше они вырождаются, тем больше конфликтов и разрушительной энергии они производят. В итоге эта отрицательная энергия и убивает такие режимы, взрывая или удушая их, — это лишь вопрос времени.

Так произойдет и с режимом в Турции; это стало понятно уже давно. Сейчас же события разворачиваются стремительно. Применительно к Турции «гражданская война» — это еще скорее метафора, чем описание реальности. Но вскоре обратное станет верным. Реальность уже была бы такова, увенчайся переворот успехом.

Запад — и США, и Европа — стоит перед большим испытанием. Переговоры о вступлении Турции в ЕС сейчас заморожены, и вскоре возникнет вопрос, должны ли эти переговоры наконец быть завершены. В ситуации же, когда Турция быстро скатывается к откровенной исламской диктатуре, возникнут и вопросы о членстве Турции в НАТО.

Как всегда, Р.Т. Эрдоган будет шантажировать Запад: «только попробуйте обойтись без меня — я лишу вас доступа к авиабазам, которые вы используете для ведения войн против террористов, и сниму препятствия для мигрантов, чтобы те снова наводнили Европу».

Запад будет поддаваться на этот шантаж, пока не станет абсолютно ясно, что поддержка турецкого режима — не решение.

Кроме того, Турция станет объектом все более агрессивных атак тех, кто желает вызвать как можно больший хаос в самой Турции и во всем регионе и при этом как можно сильнее настроить Турцию против Запада.

Здесь я прежде всего говорю о глобальных террористах, «корпорации “Хаос”», и их сторонниках — например, других диктатурах региона, Иране и режиме Башара аль-Асада. И, конечно, о России, которая будет вести двойную игру.

Кремль будет и дальше поддерживать режим Р.Т. Эрдогана. Это естественно и абсолютно понятно. Всякая диктатура по самой своей природе является союзницей других диктатур. Применительно к России же те, кто правит в Кремле, рассматривают военные перевороты как наихудший — и одновременно один из наиболее возможных — сценарий.

Но это не значит, что Кремль оставит свои усилия по дестабилизации и радикализации Турции, да и всего региона. Конечная цель диктаторского режима в России — дестабилизировать и ослабить Запад и Европу. Кремль продолжит прилагать усилия, чтобы поддерживать режим в Турции и способствовать его радикализации, с одной стороны, и подливать масла в огонь, сжимающийся кольцом вокруг Турции. В особенности потому, что ситуация в Турции — это прекрасная возможность для дестабилизации НАТО, главнейшего среди врагов Кремля.

В итоге: больше военных действий в Турции и вокруг Турции, больше беженцев и терактов в Европе. Больше радикализации и дестабилизации общества в Европе. А для России — больше пространства для ее глобальной игры и больше свободы, чтобы вести ключевую для России войну: конфликт в Украине.

Иван Яковина / Украина

Турецкий урок для Киева

K списку

Прошлогоднее резкое охлаждение отношений между Москвой и Анкарой, вызванное уничтожением российского бомбардировщика, в одночасье сделало Украину и Турцию едва ли не лучшими друзьями. В Киеве с восторгом слушали грозные заявления Реджепа Тайипа Эрдогана в адрес Владимира Путина. Забыв их недавнюю дружбу, многие украинские политики и эксперты всерьез надеялись на тесное экономическое, военное и политическое сотрудничество с Анкарой, а также на ее помощь в деоккупации Крыма. То, что все более авторитарный Эрдоган уже тогда не вполне разделял европейские ценности, объявленные Киевом своими, мало кого смущало.

Сейчас украинские лидеры переживают момент отрезвления. Первым сигналом стало потепление российско-турецких отношений, начавшееся еще до неудавшегося военного переворота. Сейчас же Киев наблюдает за потоком новостей из Турции с растущим разочарованием, переходящим в оцепенение и шок. Последние действия Эрдогана во внутренней и (особенно) внешней политике демонстрируют, что с авторитарной путинской Россией у него намного больше общего, нежели со стремящейся в Европу Украиной.

После введения режима чрезвычайного положения и комендантского часа, отмены свободы слова и собраний Турция окончательно стала исламским аналогом современной РФ. В обеих странах присутствуют и гипертрофированная роль «великого лидера», и смертельная обида на «вечно поучающий» Запад, и страх перед многочисленными «теориями заговора», и жажда «возродить былое величие», и презрение к «слабости» европейских демократий, которые можно и нужно шантажировать разными способами. Опорой обоих режимов стали подконтрольный репрессивный аппарат, контролируемые СМИ и малообразованное агрессивное большинство.

Неудивительно, что режимы-близнецы смотрят друг на друга с возрастающей симпатией. В Анкаре сообщают, что пилот, сбивший российский Су-24, «был в числе заговорщиков», а решение выпустить ракету он «принимал самостоятельно». Кремль отвечает полной взаимностью, с энтузиазмом поддерживая подавление оппозиции и массовые чистки в Турции.

Одновременно с этим идет быстрое ухудшение отношений Анкары с западными столицами. В Турции приостановлено действие Европейской конвенции по правам человека, ее власти обещают ввести смертную казнь и намекают на «руку Вашингтона» в подготовке и проведении путча.

Для Москвы эти заявления звучат музыкой. В Киеве же они вызывают оторопь. Украинские лидеры не могут поверить, что лишь недавно называли лучшим другом человека, который в своих выступлениях клеймит «козни Запада», извиняется перед Владимиром Путиным и надеется на сотрудничество с ним.

Эта ситуация должна стать уроком для Киева: ценности имеют значение. Настоящая, а не конъюнктурная дружба между Украиной и Турцией сейчас невозможна, так как эти страны избрали разные цивилизационные модели развития. Если первая с трудом идет в направлении западной демократии, то вторая уже превратилась в восточную деспотию.

Впрочем, все еще может измениться, но лишь при одном условии: либо Турция должна вернуться к европейскому пути развития, либо Украина — вернуться в список авторитарных и коррумпированных стран.

Юрий Манвелян / Армения

Россия и Турция. При чем тут Армения?

K списку

Влияние сближения России с Турцией на Армению неочевидно — равно как и ухудшения отношений этих стран. Внешний курс Еревана никак и никогда не идет вразрез с интересами Москвы. РФ выстраивает свои отношения без оглядки на газпромозависимую и закрытую со стороны Турции и Азербайджана Армению — страну с единственной в регионе российской военной базой. Армения в международных организациях всегда голосует в пользу России — будь то резолюции по аннексии Крыма или возвращению грузинских беженцев в Абхазию и Южную Осетию.

Две главные темы армянской внешней политики — геноцид в Османской империи и Карабах — в устах официальных лиц Еревана носят скорее декларативный характер. Весомые страны поднимают и опускают их в зависимости от отношений с Анкарой и Баку. Для стран Евросоюза официальное признание геноцида армян — эффективный метод, позволяющий показать Турции ее европейскую несостоятельность. Москва также переняла этот опыт и после обид на Анкару тоже стала вспоминать о трагедии вековой давности, причем на разных уровнях — Госдума, телеэфир, экспертное сообщество… А президент Путин даже приехал в Ереван на столетнюю годовщину геноцида.

Анкара, в свою очередь, может, например, ответить нарушением воздушного пространства Армении и выражает полную поддержку Азербайджану в карабахском вопросе. Впрочем, в последнем тягаться с Москвой будет сложно: Россия — главный поставщик вооружений азербайджанским ВС.

В Армении же на уровне представителей руководства страны, экспертов и журналистов начинают радоваться и находить доказательства целесообразности «вековой» дружбы с Россией и обоснования ненависти к туркам.

На границе с Турцией и Ираном стоят российские пограничники, на линии соприкосновения с Азербайджаном стреляют — там россиян нет. Линия жизни проходит через Грузию, страну, в отношениях с которой Ереван, пожалуй, способен вести наиболее самостоятельную политику. Например, в 2008-м Еревану удалось предотвратить участие гюмрийской базы РФ в военных операциях против Грузии. Хотя в последующие годы Москва намекала, что в следующий раз, когда это понадобится, Армению не спросят.

Важнейшим позитивным изменением для населения Армении может стать разблокирование страны, но открытие границы с Турцией делает бессмысленным военное присутствие России, а разрешение проблем с Азербайджаном лишает Москву рычага давления на Баку. Ни на то, ни на другое динамика российско-турецких отношений не влияет.

Джемма Пёрцген / Германия

Царь Путин и султан Эрдоган

K списку

Все, что происходит в Турции, быстро находит свое отражение и в турецкой общине Германии. Почти три миллиона человек в Германии имеют турецкое происхождение, они уже давно — такая же часть немецкой идентичности, как дёнер или футболист Месут Озиль. Поэтому нет ничего удивительного в том, что после путча, подавленного в Турции, в Германии растут опасения насчет того, что турецкий внутриполитический конфликт может перенестись на немецкие улицы.

Из многих городов Германии уже поступают сообщения о нападениях и выбитых стеклах. Немецкий руководитель движения исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена, которого президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган считает ответственным за попытку путча, по собственным словам, даже получал угрозы убийства.

После введения чрезвычайного положения в Турции усиливается и критика немецких политиков непосредственно в адрес президента Реджепа Эрдогана. Председатель партии «зеленых» Джем Оздемир, который сам имеет турецкие корни, даже потребовал прекратить переговоры о вступлении Турции в Евросоюз. С самого начала переговорного процесса в 2005 году Германия сильно поддерживает стремление Турции пополнить ряды ЕС. Весеннее соглашение о перераспределении беженцев даже вновь направило переговорный процесс в позитивное русло. Однако на фоне последних событий в Анкаре неясно, сдержит ли турецкое правительство свое обещание обменяться беженцами с ЕС.

«Возможен ли теперь пакт Эрдогана—Путина?» — спрашивает в эти дни самая большая немецкая газета Bild, которая как нельзя более точно иллюстрирует беспокойство некоторых немецких политиков, что Турция вместе со своей радикальной переменой курса отдалится от ЕС и переориентируется в направлении Москвы. «Несмотря на всю справедливую критику Эрдогана, нам нужно следить за тем, чтобы мы не потеряли Турцию как партнера по НАТО», — говорит Нильс Аннен, эксперт СДПГ по внешней политике. «Выход из НАТО имел бы непредсказуемые последствия, в том числе и для нашей безопасности», — подчеркнул он.

На удивление быстрое сближение Анкары и Москвы на фоне все еще свежего конфликта еще несколько недель назад вызывало заметное удивление в Берлине. Но специалисты, как, например, Михаэль Хоровиц, эксперт по Ближнему Востоку, рассказали Bild, что Эрдоган никак не отклонился от курса на поддержку противников Асада. Таким образом, в Сирии Турция ведет политику, которая не соответствует интересам российского правительства, ведь оно поддерживает президента Башара аль-Асада. И все же сходство между «царем Путиным» и «султаном Эрдоганом» бросается в глаза не только немецким СМИ.

Другие материалы проекта можно прочитать здесь.

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU

При поддержке Немецкого культурного центра им. Гете, Фонда имени Генриха Бёлля, фонда Михаила Прохорова и других партнеров.

Стереоскоп

Александр ИВАНОВ

СТЕРЕОСКОП

Сумеречный рассказ

   Я разломал свой стереоскоп. В нем были не простые оптические стекла; в нем были как бы двери в некий мир, недоступный для нас; и вот я наглухо завалил таинственный вход. Он был чьим-то великим изобретением, но чьим, я не знаю и никогда не буду знать. Мне отворены были двери в те области, куда человеку недозволено проникать, куда он может лишь заглядывать; для меня исчезла непереступаемая грань между тем миром и нашим. Но в ту памятную ночь в порыве ужаса я разбил молотком линзы стереоскопа, чтобы положить вновь меж собой и его страшным миром прежнюю грань.

   Заметил ли ты, что фотографические снимки обладают странными чарами? Они все, простые и двойные для стереоскопа (эти бывают на бумаге и прозрачные на стекле), загадочно влекут к себе; и тем сильнее, чем старее фотография. Глядит с них какой-то мир, особый, в себе замкнутый; он безмолвен, мертв, застыл и недвижим; в нем нет живых красок; царит лишь один бурый унылый цвет и его оттенки, словно все выцвело. Это — призрачный мир прошлого, царство теней минувшего. То, что ты видишь на бледном снимке, было когда-то одно только мгновение и в нашем живом мире. Потом наш мир изжил это мгновение безвозвратно. И вот остался этот двойник его, затаившийся в маленькой бумажной или стеклянной пластинке, застывший, умолкший и выцветший. На тебя смотрят со старых фотографий призрачные двойники того, что минуло навсегда, и от них веют таинственная грусть и тихая жуткость. И чем старее фотография, тем глубже ее чары.

   Так, рассматривая старые снимки, заглядываем мы в их тайный мир. И мы только заглядываем туда, но никому невозможно туда проникнуть. Так я думал прежде, но теперь, когда я смотрю на обломки стереоскопа, лежащие здесь на столе, я знаю, что это возможно. И вместе с тем знаю я, что человек не должен проникать туда, хоть и может. Не следует живому тревожить тот мертвый мир застывшего своим вторжением в его недра: тогда в тех недрах нарушаются таинственные равновесия, тревожится их священный и старый покой; и дерзкий пришелец платится тогда за вторжение тяжким ужасом. Лишь в порыве такого ужаса, лишь спасаясь от него, я и разбил в ту ночь свой стереоскоп.

   Он попал мне в руки так неожиданно и служил так недолго. Раз я шел по Г-й улице. Был сильный мороз, утро встало все в белом; было седое небо и бледно-голубой воздух. Бесчисленные и белые зимние дымы подымались из труб и стремились стоять прямо, но режущий восточный ветер опрокидывал их, разрывал на куски, и весь город грозно курился. Дойдя до Аукционного Склада, я остановился перед его большими окнами, это делал я не раз и раньше. Здесь на низких и широких подоконниках было наставлено множество разных предметов вплотную и без всякого порядка. На иных виднелись билетики с какими-то цифрами, должно быть их ценой, на других их не было; но, видно, все это давно уже залежалось и было выставлено для продажи.

   Мне нравилось смотреть на этот хлам, на эти груды утвари по большей части старомодной, давно вышедшей из употребления. Это были все старые вещи, попавшие теперь в Склад, но когда-то кому-то принадлежавшие; жизнь минувших людей, когда-то окружавшая их, словно впиталась в них и веяла на меня теперь тихим и грустным дуновением. В больших раковинах, которые можно видеть на письменных столах в качестве пресс-папье или украшений, вечно живет, затаившись в их глубине, минувший шум родного моря, где они лежали некогда. Также миновала давно и та жизнь, на дне которой долго пребывали когда-то эти старые вещи, и вот здесь на окнах Склада от них исходил тихий шелест и шорох прошедшего. Странной формы подсвечники, старинные лампы, чернильницы, поношенные бинокли и зрительные трубы; даже остов огромного морского рака в стеклянном футляре, причудливый, побелевший от времени и никому не нужный… Все это видел я уже не в первый раз в этих широких окнах; но теперь я заметил один предмет, не попадавшийся до этого на мои глаза: то был небольшой ящик из полированного дерева с двумя возвышениями в виде четырехгранных призм. Я присмотрелся: он оказался стереоскопом; в призматических трубках большие выпуклые линзы странно отражали свет. Тут мне пришло в голову, что я давно уже хотел завести себе стереоскоп.

   Рассматривать фотографии в стереоскопе, не простая ли это детская забава? Но вникни: в этом кроется странное волшебство, и душа радостно отдается его чарам. Вот — снимок; в нем мир застывших призраков; ты вставляешь его в стереоскоп, смотришь, и вот мир этот стал словно ближе к тебе. Плоский снимок — углубился, получил таинственную перспективу; ты уже не просто заглядываешь, ты словно проникаешь в глубины мира призраков; ты еще не проник, но уже есть намек на это проникновение, уже сделан первый шаг его. И чувствуешь, как выросли, как усилились загадочные жуть и грусть, веющие от снимка: они стали тебе словно ближе. Впечатление, когда я в первый раз заглянул в линзы стереоскопа, не изгладится во мне до смерти. Это было очень давно, в детстве, знакомый отца принес нам его. «Придержи рукою, — сказал он мне, — и смотри сюда», я заглянул, и мне открылась одна из одна из областей того странного, не нашего мира. То было (как я узнал потом) изображение так называемых Ибсамбульских Колоссов. Гигантские фигуры Рамзеса, высеченные в скале, высились предо мною буроватыми призраками, углубленно и выпукло выделялись в воздухе; и воздух был такой же безжизненный и фотографический, как и они сами. Мертвенный двойник араба, когда-то жившего на земле, сидел на огромной руке Колосса. Перспектива, трехмерность этой недоступной области безотчетно и мгновенно поразила воображение: хотелось самому взобраться на исполина, ходить по его каменным и призрачным коленям, проникнуть в углубления, скрытые от глаз выступами гигантских рук, обойти сзади сидящего араба. И как все было там безмолвно, как чудовищно неподвижно! Фигура когда-то живого араба была так же навеки неизменна, как каменные лица Фараона с заостренной, выдавшейся вперед бородой. И как грустно все было там и как жутко! Потом пред нами проходили одна за другой все новые картины: статуя Мемнона, виды Рима, гробница Наполеона, площадь в Париже… И все шире открывался пред нами, детьми, волшебный мир стереоскопа. Он был нов для нас и вместе с тем словно знаком, потому что странно напоминал наши детские сны. И весь день мы не переставали думать о нем и вечером в своей детской вспоминали и делились впечатлениями, при этом мы говорили тихим голосом, ибо грусть и жуть тех таинственных стран уже неизгладимо залегли в наши души.

   Я смотрел со старым волнением на небольшой прибор, затерявшийся в грудах аукционного хлама. Он был старинной конструкции, и мне казалось, был похож на тот первый, виденный в детстве. Я раздумывал, что можно будет купить, если недорого: ноги стыли на морозе и побуждали к решимости. Я отворил дверь и вошел; там было обширное помещение, сплошь заставленное вешалками с шубами и другим заложенным платьем; в углах была наставлена старая утварь, как на окнах; по стенам висели картины и портреты. За прилавком сидело два человека; один из них вопросительно поднялся мне навстречу. «У вас выставлен стереоскоп, — начал я, — ведь продается? Вот здесь». Человек подошел к окну и достал его с подоконника. Он глядел на билетик, налепленный на стенке стереоскопа: «два рубля», сказал он и подал его мне.

   Прибор показался мне неожиданно тяжелым; было впечатление, точно внутри его было что-то постороннее. Линзы тоже обращали внимание: большие, необыкновенно выпуклые, странно отражавшие свет. Я поворачивал его во все стороны; по всему видно было, что он уже старый и подержанный; полированное дерево было сильно поцарапано и кое-где глянец даже совсем сошел. Потом одна особенность бросилась в глаза, ящик был глухой: не было обычных щелей, куда вставляют снимки; задняя стенка была из матового стекла, но никаких признаков отверстий около не было, и дерево всюду было плотно пригнано. Я сказал об этом продавцу, он повертел стереоскоп в руках, даже постучал пальцем по стенкам, но объяснить ничего не мог. Он поднес затем прибор к своим глазам и объявил, что внутри уже вставлен снимок. Я заглянул в свою очередь и увидел изображение одного из залов Эрмитажа; я сразу же узнал зал Зевса Олимпийца. Давно знакомое волшебство повеяло в душу; и оно было особенно сильно: удивительно была полна и углублена перспектива в этом старом стереоскопе; по-видимому, линзы были высоко совершенны и расположены мастерски. Я понял, что прозрачный снимок был наглухо вделан в ящик и плотно прилегал к задней стенке, хотя снаружи через матовое стекло его не было видно. Странен и нелеп показался мне этот каприз неизвестного оптика предназначить весь прибор только для одного снимка. Это останавливало меня; я снова высказал это продавцу, но он не был любезен и намекнул, что не очень озабочен, куплю ли я или не куплю. Я подумал, что заднюю стенку можно как-нибудь и переделать в случае нужды; вынул деньги, и покупка состоялась.

   Я вернулся домой уже поздно вечером. На стенных часах у соседа (он нанимал комнату рядом, у моей квартирной хозяйки) пробило десять, когда я зажигал лампу на письменном столе. Некоторое время я сидел в кресле, отдыхая и рассеянно прислушиваясь к звукам, доносившимся невнятно с конца коридора из кухни, где старая Марья перед сном перемывала посуду. Потом встал и развернул свою покупку, еще холодную с мороза. И опять показалось мне, что стереоскоп смутно напоминает тот первый, виденный в далеком детстве. Я поднес его к лампе и заглянул через линзы в зал мертвого Эрмитажа. Снимок был сделан должно быть уже очень давно; это я заключил по некоторым признакам, которые трудно передать; но тут был виден особый способ фотографирования, какой теперь не употребляется. Потом мне почудилась в верхнем правом углу снимка будто какая-то дата. Стереоскоп был тяжел, руки, держа его, дрожали; тогда я положил один на другой три толстых словаря, поставил его сверху на них, направил против света лампы, а сам сел за стол, и, удобно облокотясь, приблизил глаза к линзам. Цифры даты стали виднее, но все же были неясны; я напряг зрение, и, мне показалось, там стоит: «21 апреля 1877» или «1879». Неужели это отмечен день, когда был сделан этот поблекший снимок? Ведь и по виду своему он уже сделан давно; быть может тогда же, когда и сам стереоскоп. «Неужели так давно?» — спрашивал я радостно.

   Потом совершился тот невероятный переход в тайные области стереоскопа. Я сидел, опираясь локтями на стол, и глядел в линзы. Пред глазами моими лежал хорошо знакомый зал Эрмитажа, но вместе с тем немного чужой и страшный, какими порой являются в снах знакомые нам покои и помещения; двойник этого зала несколько уменьшенный и фотографического цвета. Росло старое волнение, и старое волшебство все больше овладевало мною; хотелось пройтись по этому мертвому залу, бродить между статуй и саркофагов; хотелось проникнуть в соседний зал, что тихо глядел в высокую дверь. Вдруг почудилось, будто слабый запах керосина от моей лампы исчезает и сменяется каким-то другим, уже где-то мною слышанным; скоро я догадался, что он напоминает особый запах, присущий нижним залам Эрмитажа. Я все смотрел, не отрываясь. Призрачные очертания зала и всех предметов в нем стали расти; зал словно приближался ко мне, принимал меня в себя, обступал меня своими стенами сзади, справа, слева; мне казалось уже: я могу их увидеть, стоит мне повернуть голову. И вот этот зал минувшего Эрмитажа сравнялся в размерах с залом Эрмитажа настоящего. Внезапно я осознал, что не сижу уж, а стою на полу, локти не опираются более на стол, и я свободно опустил руки. Наконец исчезло всякое сомнение в свершившемся волшебстве, я стоял внутри призрачного зала, который доселе видал лишь чрез линзы издали. Исчезла моя комната, стол, лампа. Исчез и сам стереоскоп: я находился внутри его.

   Была мертвая тишина; были слышны лишь взволнованные удары моего сердца, да тиканье часов в кармане жилета. Я сделал несколько шагов вперед, и странный звенящий звук родился у меня под ногами и умер, отозвавшись где-то в углу у потолка; этот звук был мне знаком: так звучат под шагами каменные плиты, которыми выложен пол нижних залов Эрмитажа; только здесь он был тусклый, как сами стены и все в этом мире выцветших призраков. Я взглянул направо: из окон, помещающихся высоко у самого потолка, лился в зал мертвенный свет; виднелись чрез них двор, крыши и бесцветное фотографическое небо; в то мгновение, что застыло здесь, была ясная солнечная погода. Я взглянул налево; статуя Зевса знакомо высилась с орлом у ног. Я был недавно в зале Олимпийца, в настоящем зале, и вспомнил теперь внезапно, что вот за тем выступом стены должен стоять бюст во фригийской шапке. Я прошел немного вперед, будя тускло шепчущее эхо, и заглянул за выступ: бюст стоял там, стоял минувший его двойник. Я дотронулся рукой до него, он был холоден и тверд: призрак прошлого был телесен. В душе росла тихая жуть. С неизъяснимым чувством двигался я посреди урн, статуй и саркофагов; все знакомо и вместе чуждо.

   Вдруг я вздрогнул, почувствовав, что я не один. Углом глаза я уловил темную человеческую фигуру, стоявшую позади меня, и это была не статуя. Я быстро обернулся: какой-то человек в темном сюртуке стоял неподвижно, устремив взор на стену и странно откинув руку, рядом с ним стоял какой-то высокий предмет, то был фотографический аппарат на треножнике. Я замер в немом ужасе. Прошло несколько секунд; он не шевельнулся, не качнулся, не сделал ни одного жеста; он стоял так же безмолвно и недвижно, все в такой же странной позе, с тем же выражением лица. Тогда-то я рассмотрел, что он был лишь призрак, поблекший и застывший, как и все вокруг него. Подавляя жуть, я подошел к нему и заглянул в лицо; минувшие черты его были неподвижны; проходили секунды, минуты, одна за другой, а глаза и губы его хранили все ту же мертвую неизменность. Взгляд мой упал на аппарат на треножнике, и я увидел теперь, что он о двух объективах. «Стереоскопическая камера», — подумал я. И мгновенно меня осенило: ведь это тот самый человек, что изготовил снимок с Зевсовой залы, ведь это его печальный двойник! Вот он стоит молча, выцветший, но все же телесный, призрак и снимает своим аппаратом этот минувший зал; уже 28 лет он снимает его, не шелохнувшись, и вечно будет снимать! Все, что в тот далекий миг было вокруг фотографа, и он сам, таинственно повторилось на тонкой стеклянной пластинке и стало миром, затаенным в глубинах стереоскопа. Мне хотелось прикоснуться к этой тихой фигуре, но почему-то я не решился. Я обошел ее и направился в смежную комнату. Там был почти сумрак; смутно различил я и опознал знакомые статуи, сидящие здесь. Большое окно в глубине бедно пропускало свет буроватого оттенка, и чрез него, как сновидение, глядела стена Зимнего Дворца. Новая человеческая фигура неясно рисовалась у окна; проходя, мельком видел я, что это был двойник капельдинера, стоявший неподвижно, повернувшись спиной ко мне. Мутный свет из окна странно отражался на ее лысой голове.

   Так началось мое хождение по этим безжизненным покоям стереоскопного мира, по невозвратным залам Эрмитажа, давно уплывшего в минувшее, как умершее и застывшее мгновение. Из залы переходил я в залу, и тусклое эхо вторило моим шагам в углах и у потолка, замирало сзади меня каждый раз, как я приближался к дверям в новую комнату, и зарождалось вновь впереди. И всюду был разлит знакомый характерный запах нижнего Эрмитажа. На пути попадались здесь и там немые и неподвижные фигуры людей, похожие на вылинявшие восковые куклы, то были прошедшие посетители и сторожа этих невозвратных зал. Они хранили неизменно каждый свою позу, вперив стеклянные глаза в одну вечную точку. Порой я ловил эти взоры на себе или встречал их в упор; тогда я вздрагивал. Они стояли, и мертвенный свет лился на них. От них струился мне в душу таинственный страх и грусть.

   Скоро, однако, я освоился с этим страхом и научился подавлять его. Я стал привыкать к безжизненным образам двойников, и проходя мимо них принуждал себя не уклоняться в сторону, а спокойно заглядывать в их лица. До одного из них я даже решился дотронуться; то был высокий пожилой человек в одежде покроя, какого теперь уже не носят; он стоял перед шкафом с древним оружием и утварью, держал в руке маленькую книжку и смотрел в нее. Пальцы мои скользнули по шероховатому сукну воротника и коснулись шеи призрака. Кожа не была холодной как у мертвеца, в ней хранилась какая-то странная тепловатость; это была как бы выцветшая теплота живого тела… Я отдернул руку. Книжка, которую он держал, был каталог «Древностей Босфора», старое издание; я осторожно перевернул один лист и услыхал слабый шелест минувшей бумаги. Перед другой фигурой я вздрогнул, почуяв в ней что-то знакомое. В этой узкой, с гулким деревянным полом зале Босфора, но настоящей, видывал я прежде старика-капельдинера и разговаривал с ним иногда; он исчез несколько лет назад, должно быть умер. И вот теперь в унылом полумраке прошлой залы Босфора узнал я в поблекшей фигуре старого знакомца. Только двойник, сидевший предо мной, был гораздо моложе; он не был еще седым стариком; таким я встретил его впервые, когда давно в детстве отец в первый раз повел меня в Эрмитаж, и мы вошли с ним в узкий зал, где хранятся древности скифов. Я отошел в глубоком удивлении.

   Так бродил я в этой недоступной области. Порой я останавливался, шаги мои стихали, и тогда безмолвие этих странных залов было невыразимо глубоко и мертвенно; его нельзя было сравнить ни с каким другим безмолвием. И как тенисты, таинственны, жутки и грустны были эти невозвратные покои. В залах нижнего Эрмитажа никогда не бывает особенно светло даже в ярко солнечные дни; а тусклое сияние небес стереоскопного мира разливало по буроватым залам лишь смутный загадочный сумрак, который особенно сгущался в отдаленных углах и закоулках. И порою, повинуясь влечению, порождаемому в нас всем неизвестным и страшным, я нарочно направлялся к этим темным местам, чтобы опознать их и припомнить. Там я смутно различал тогда знакомую вазу на подставке или шкаф с танагрийскими статуэтками; там иногда встречал я и немые неподвижные человеческие фигуры, непобедимо жуткие в глубоком сумраке уединенных закоулков. Теперь я уж совсем овладел своим страхом, хоть он и таился в сердце; неизведанное упоение пронизывало меня все сильнее; и я думал о том, как все это невыразимо, ненасытимо странно.

   Так я достиг вестибюля — открылась огромная лестница, ведущая в верхние залы, и стало светлее. Те же куклообразные, давно минувшие люди стояли у вешалок. Мельком увидел я коричневое лицо швейцара, державшего пальто, и стеклянные глаза того, кому он помогал недвижно его надеть, на мгновенье вперившиеся в меня, когда я проходил мимо. Я стал медленно подниматься по отлогим ступеням. Припоминался тот день, когда я с отцом давно-давно всходил в первый раз по мраморной лестнице Эрмитажа; переживалась вновь растерянность перед бесконечным рядом ступеней и странное затруднение в ногах. И теперь, стоя в недрах мига, застывшего 30 лет назад, и глядя на выцветший призрак лестницы, я думал: «Быть может лишь вчера прошел я, мальчик, с отцом по лестнице впервые? или, может быть, пройду по ней впервые еще сегодня через полчаса?» Потом я спрашивал себя: не сплю ли я? не во сне ли вижу эту невероятную область стереоскопа? Я проводил рукой по глянцевитой стене и ясно ощущал ее твердость и гладкость; я несколько раз щипал себя за щеку и дергал за волосы, думая, вот-вот проснусь, но не просыпался.

   В залах верхнего этажа было светлее, но все же свет, проникавший сквозь окна и стеклянные потолки, был призрачен и печален. Паркетный пол рождал отзвуки шагов более гулкие и протяжные, чем каменные плиты там, внизу. Призраки знакомых залов открывались мне один за другим; ряды картин, знакомых, но лишенных живых их красок, глядели на меня со стен. Заметно больше, чем внизу, было здесь покойных посетителей; повсюду были их целые толпы. Казалось, я присутствую на мертвенном собрании восковых фигур в человеческий рост. Они стояли, вперяя в картины свои стеклянные взоры, некоторые, слегка закинув голову назад. Иные смотрели в каталоги; другие беззвучно разговаривали друг с другом, навсегда приоткрыв свои рты; и лица их от этого были странны и порой безобразны. Иные сидели в креслах и на диванах. Какой-то старик, казалось, пытался объяснить что-то двум дамам (некто минувший таким же, как и он, минувшим!), и вечная поза его была причудлива: он как-то присел, склонившись слегка набок и разведя руки, и неизменное лицо было жутко и вместе смешно. Я был один живой среди них, выцветших, призракам сподобных! Я пришел одинокий в их невозвратное обиталище! Но страх словно совсем исчез в моей душе; старое волшебство овладело ею всецело. Сбылись старые предчувствия странного упоения.

   И неожиданно пришло мне в голову нарушить безмолвие прошлых залов; я крикнул громко и протяжно: «А-а-а-а-а!» Как описать впечатление от этого крика? Он быстро отрезвил меня от моего упоения и снова вселил в сердце щемящую жуткость. Звук ударился в стену и пробежал по карнизу, поблекший и пугающий. «А-а-а!» — отозвалось в соседнем зале. «A-a!» «a-a!» — отзывалось все дальше в призрачных обширных покоях. И чудилось, что отзвук обошел все мертвые залы наверху, спустился вниз в сумрачные покои нижнего этажа и смутно разгуливал и там. И наверху и внизу ему внимали, не шелохнувшись, одни лишь безответные двойники. И когда замер и затерялся последний отзвук, в призрачные залы вернулось их безмолвие, невыразимо глубокое и вечное. Больше я уже не кричал.

   Страх попритих, и я опять бродил из залы в залу, будя в их тишине бесцветное эхо шагов. Потом я вновь очутился перед лестницей, уходящей бесчисленными ступенями вниз в буроватые сумерки вестибюля. У вешалок снова увидел я двойника, что застыло наклонился вперед и ловил руками, откинутыми назад, пальто, неизменно ему подаваемое; и снова на мгновение мне пересек дорогу его упорный взор. Вновь охватили меня полусумрак и прохлада нижнего Эрмитажа.

   Вот глянул мне навстречу Египетский зал, глубоко знакомый и вместе чуждый в своей здешней призрачности. Он и настоящий беден живыми красками и светом; здесь же обступил он меня выцветший до конца, буроватый, тонущий в мертвенной мгле. Он был без конца безмолвен; был страшен и влекущ. В таинственном сумраке прислонялись к стенам ассирийские барельефы; из стеклянных футляров глядели исполины, запеленутые, с грозно-веселыми и загадочными лицами; мрачными рядами стояли саркофаги; высился темный облик Сехт со львиной головой. Нигде странный сумрак стереоскопного мира не был так сгущен и так уныл, как здесь; особенно глубокие тени залегли между выступами той стены, где наверху у потолка прорублены квадратные окна с крылатыми фигурами. Страшное веяло из этих темных углублений, где глаза мои, еще не отвыкнув от более яркого света верхних зал, сперва даже не могли ничего различить. Я простоял неподвижно несколько минут, слушая мертвую тишину давно прошедшего. В голове бродила смутная мысль: «быть может, всего за полчаса в эту залу вошел в первый раз в жизни мальчик с отцом и впервые пахнули ему в душу от темных каменных саркофагов и расписанных деревянных гробов загадочные чары Древнего Египта?»

   Потом я подошел к одной из круглых витрин и заглянул в нее. Там лежали амулеты, священные скарабеи, большие и малые; темные и светлые всех оттенков унылого бурого цвета. Я глядел на них, и внезапно пришло в голову достать из витрины которого-нибудь из них. Эта мысль страшила, но была соблазнительна. Машинально, не думая, что делаю, я надавливал пальцами на стекло; вдруг неожиданно оно странно хрустнуло и кусок его упал внутрь витрины. Жалобный звенящий звук пронесся по залу. Отверстие в стекле было еще мало, и я стал вынимать другой кусок. Я стоял наклонившись, но углом глаза неясно ощущал темное углубление налево от себя, лежавшее между двумя выступами стены. Скоро рука проникла в витрину и один из скарабеев был вынут; дивясь, ощущал я холодную твердость призрачного камня.

   Вдруг внезапный страх проник в меня: я почувствовал на себе неподвижный тяжелый взор; он глядел из сумрака того углубления, которое я ощущал сбоку от себя налево. Я быстро поглядел туда. Там в углу за небольшим белым изваянием безмолвно стояла низенькая темная фигура, смутно вырисовываясь в сумраке. Она упорно смотрела на меня должно быть с самого того мгновения, когда я подошел к витрине. И вот, когда я, не поднимая еще головы, лишь повернул ее в сторону, глаза мои встретились с ее упорно вперенными глазами, слабо отражавшими свет. Я выпрямился, отшатнулся назад и уклонился от мертвого взгляда. Не раз и раньше ловил я на себе застылые взоры обитателей этого мира; но эти глаза были особенно, непобедимо страшны. В них почудились мне укор и угроза; мне казалось, что я застигнут на месте преступления. И я понял вдруг, что свершил таинственное святотатство, ограбив витрину с темными двойниками скарабеев. С амулетом в руке, подавляя нарастающий страх, я стал приближаться к призраку. Я рассмотрел, что это была дряхлая старуха, низенького роста, сгорбленная, в темном старинном салопе, со странной шляпой на голове; подавшись вперед, она опиралась на свой зонтик и вперяла тяжелый взор в одну вечную точку. Смутные впечатления и мысли пытались в моей голове облечься в слова: «почти 30 лет назад какая-то причудливая старуха, Бог весть зачем, забрела в Эрмитаж и бродила по нижним залам; и, зайдя в Египетский зал, остановилась в уголке и смотрела оттуда прямо пред собою слегка поверх витрины со скарабеями, бессмысленно и таинственно, старыми глазами. И вот с тех пор застывший двойник ее в недостижимых областях стереоскопа вечно охраняет стеклянным взором темные амулеты и с ними глубокие тайны этих областей. А я пришел и дерзкой кражей посягнул на эти тайны»… Так говорил я себе о старухе.

   Я подошел к ней сбоку, избегая мертвой вперенности ее глаз; обошел ее сзади. Я принудил себя дотронуться до ее салопа, приподнял край его, опустил и смотрел, как он слабо раскачивался и шевелился, пока снова не замер неподвижно. Она походила на безобразную и страшную фантошу. Теперь я мог рассмотреть ее довольно хорошо; сухая костлявая рука судорожно сжимала ручку зонтика, виднелась щека призрака, покрытая морщинами; жидкие волосы его начинались над ухом и уходили под старомодную шляпу; и эти коричневатые тоны лица! Я хотел уже отойти, но странное побуждение влекло меня еще раз заглянуть ей в глаза. Я нагнулся и заглянул решительно. И вот то, что издали пугало меня, я увидел близко, в полуаршине от собственного лица! На мгновение предстали передо мною все застывшие подробности этих глаз, и я отшатнулся с дрожью ужаса. Затем произошло нечто, показавшееся безобразно-страшным. Фантоша качнулась, стала склоняться на бок медленно, потом быстрее и быстрее, и наконец рухнула на пол мягко, почти беззвучно; зонтик выпал из ее рук и с бледным звуком ударился о плиты пола. Я отскочил с воплем ужаса на несколько шагов и замер, смотря на двойника; он лежал недвижной темной кучей, а по потолку залы бежало эхо моего крика, смутно умирая среди безмолвия призрачных зал. Еще несколько мгновений стоял я так, потом повернулся, бросился прочь и выбежал в вестибюль.

   Я бежал долго; наконец остановился с холодным потом на лбу и неистово колотящимся сердцем. Я старался прийти в себя; уяснить себе сущность происшедшего. Почему она опрокинулась? задел ли я ее незаметно для себя? или дрогнула под моими ногами какая-нибудь из плит в полу? И казалось и непобедимо верилось: старуха сторожила выцветший зал Египта; и падением ее потревожены страшные тайны призрачной залы и всего невозвратного мира. Таинственный ужас, который я доселе покорял в сердце, теперь вырвался на волю и завладел им. И в первый раз пришло мне в голову: «как вернуться мне назад, как вырваться отсюда?»

   И только тут я понял, что меня ждет отчаяние. Я был одиноким живым, затерявшимся в этих мертвенных областях, отрезанных непреступаемою гранью от мира жизни и настоящего. Я не знал, каким путем я проник сюда; как же мог я найти путь отсюда? И если мне и удастся наконец отыскать выход, то сколько времени пройдет до этого? Что если до тех пор со стереоскопом, что стоит на столе моем под лампой, случится что-нибудь? Не обречен ли я остаться навсегда в тусклой стране, где обитают лишь вечно неизменные двойники минувших, где в сумрачной зале недвижно лежит навзничь безмолвный призрак со страшными глазами? Я весь покрылся холодным потом; сердце ныло от ужаса и смятения.

   Тогда я решил не дать им овладеть мною до конца. Я попытался обсудить все хладнокровно, обдумать, что мне делать. Я увидел, оглядевшись, что стою недалеко от больших шкапов с книгами; неясно и знакомо высится в десяти шагах от меня огромная голова на высоком постаменте, а впереди, сзади и налево уходят вдаль выцветшие пространства обширных покоев. Я встал в темный угол между стеной и шкапом и прижался спиной к стене, чтобы ни один из молчаливых обитателей зала не находился сзади меня. Там стоял я неподвижно, сам словно чей-то тихий двойник, и старался собрать мысли. Но долго это не удавалось; только глаза мои бесцельно и полусознательно изучали сеть жилок на мраморе минувшей стены в полуаршине от меня, а в голове назойливо и бессмысленно бились какие-то стихи, Бог весть почему всплывшие в памяти: «и будто стоном в темной бездне отозвалось и умерло, отозвалось и умерло»… Потом сердце стало стучать спокойнее, и мысли несколько прояснились. И тогда внезапно и как бы сам собою явился ответ на страшный вопрос. Я понял, что у меня всего один путь, где я могу попытать счастье: нужно найти то место на полу, откуда сделал я первый шаг в своем странствовании по недрам стереоскопа; встать и ждать; что могу я сделать больше? Быть может, то же самое чудо, что бросило меня сюда, унесет меня снова отсюда в жизнь и настоящее. Я вышел из своего убежища и направился к Зевсовому залу. Я шел осторожно, стараясь не будить шагами эхо, не останавливаясь, не вглядываясь в редкие фигуры, сторожившие в сумраке. Один зал, потом другой; вот капельдинер, старый знакомец; вот высокий двойник с каталогом в руке. Длинный ряд призрачных залов свернул налево, показался вдали зал Олимпийца, посреди него уже вырисовывалась неподвижная фигура фотографа. Вот небольшая полутемная комната; лысый человек по-прежнему стоит, повернувшись к окну, и свет смутно отражается на голой голове его. Вот наконец и зал Зевса.

   Я подошел к фотографу и вплотную придвинулся к его аппарату; трубки объективов были всего на вершок от моего лица; они пришлись как раз на высоте глаз. Потом, не сходя с места, я повернулся кругом и осторожно затылком прикоснулся к трубкам; так я замер, лишь медленно и слегка поворачивая голову то вправо, то влево. Наконец, показалось мне, что я отыскал. С этой точки, в этом повороте тридцать лет назад снял зал тот, чей призрак теперь тихо стоял позади меня. Я стоял на том самом месте, где ноги мои впервые стали на пол минувшего зала. Я ждал, но ничего не изменялось, и отчаяние снова стало мной овладевать. Но вот с радостным замиранием сердца я ощутил что-то, почувствовал, что освобождаюсь из недр зала; стены его уменьшились, словно отступая вдаль. Запах керосина проник снова в ноздри, и я снова услыхал заглушенный бой часов за стеной у соседа. Потом явилось сознание, что я по-прежнему сижу у себя в комнате перед зажженной лампой, упираясь локтями в стол и бровями прикасаясь к призматическим трубкам стереоскопа; призрачный зал, видневшийся сквозь линзы, по-прежнему казался далеким и внешним.

   Радость охватила меня; облегченно вздохнув, я встал и прошелся по комнате, едва решаясь верить своим чувствам. Я пытался о чем-то пораздумать, что-то сообразить, но голова была тяжела и кружилась, мысли путались. Я завернул лампу; шатаясь, подошел к постели и прилег, не раздеваясь. Незаметно для себя я заснул.

   Сон был тяжелый, но без сновидений. Когда я проснулся, новый морозный день уже встал и проникал через щели у штор голубоватыми просветами. Я лежал некоторое время и потом вдруг вспомнил. Все происшедшее ночью показалось мне сном. «Вот странный сон, — подумал я, — точно в детстве! Должно быть, я заснул вчера перед стереоскопом». В ту же минуту я почувствовал тупую боль в боку, лучше сказать, обратил на нее внимание, потому что смутно она тревожила меня и раньше. В правом кармане оказался какой-то твердый предмет, и, лежа на боку, я придавливал его. Я приподнялся и вынул из кармана толстый диск дюйма в два в поперечнике, на ощупь каменный. Я бросился к окну, рванул вверх штору и взглянул на него при свете; происшедшее накануне не было сном! Я положил скарабея на стол, рассматривал его, не веря глазам, и говорил себе: он минувший! Он был такой же, как и там, когда я вынул его из витрины в таинственном зале; темно-коричневый, шероховатый на ощупь и довольно тяжелый. Он был еще тепел от пребывания в кармане и медленно остывал, как настоящий камень. Должно быть, бессознательно я сунул его в карман во время своего дикого бегства.

   Потом взгляд мой упал на стереоскоп; он стоял на кипе книг в том положении, как я оставил его ночью. Я сел за стол и заглянул в выпуклые, странно блестящие линзы. Подобно сну, снящемуся во второй раз, глянули на меня оттуда темные стены, белый саркофаг в глубине, выступ, скрывающий голову во фригийской шапке; по-прежнему блестел пол, по которому я ходил; смежные залы виднелись за дверью, где я разгуливал вчера, где лежит страшный двойник старухи. Вздрогнув, я отвел глаза от линз, словно боясь, что этот мертвый зал снова приблизится и поглотит меня в свои недра.

   Дверь притворилась и заглянула Марья. «Уже встали? — сказала она. — Одежда ведь так и нечищена, и сапоги…» Она взглянула на стол и прибавила: «Что это вы зря жжете керосин? Вчера ушли из дому, а лампу оставили гореть. Я как пошла спать, вижу, что свет; дверь не затворена, заглянула, а вас нет, только лампа горит. Хотела я погасить, да вижу: что-то у вас на столе наставлено; думаю, еще забранит… Не стала трогать…». — «Ничего, Марья, — сказал я. — Я уходил ненадолго, и хорошо, что вы ничего не тронули на столе. А платья, пожалуй, сегодня можно и не чистить». — «Ну ладно, коли не нужно. Девять уже било». И она ушла. Мне пришло в голову, что бы она подумала, если бы заглянула в стереоскоп вчера в мое отсутствие и вдруг увидела бы меня, выходящим из двери странного зала, таящегося за линзами? Или, если бы Марья в самом деле загасила вчера лампу на столе, что бы стало со мною? Черный мрак разлился бы тогда по покоям, где я блуждал; и я остался бы в нем одинокий, мечась в ужасе и отчаянии, натыкаясь во тьме на застывших двойников и опрокидывая их! От этой мысли у меня захолонуло сердце.

   Я долго сидел за столом; припоминал пережитое ночью, и оно воскресало во мне со своими образами, с чувствами и смутными мыслями. Я думал о прошлом мире, что лишь вторит тусклыми отзвуками шагам и голосу пришельца, но сам вечно безмолвен; об этом прошлом мире, который подобен поблекшему призраку настоящей жизни, но вместе с тем загадочно телесен и осязаем. Я думал о его обитателях, и казалось мне: быть может, они не до конца мертвенны; они неподвижны, и неизменны лица их, но, быть может, в них таятся некие подобия чувств, такие же застывшие и выцветшие, как и они сами. Не от них ли льется великая и тихая грусть, которой так полон мир стереоскопа; которая веет от стен, от потолков, от всех предметов, от самого бледного неба в душу того, кто заглянул в линзы? Не грустят ли они, вечно и тайно, о том, что невозвратно минуло вместе с ними? Иль, может быть, в иных двойниках зарождается подобие мертвенной злобы, когда в их область заглядывают живые глаза из нашего мира. Ибо жутки и страшны области стереоскопных недр, особенно там, где гуще залег их сумрак. Не злоба ли минувших на то, что подсматривают за ними, что вторгаются к ним, наполняет жутью и стены, и потолок, и анфилады призрачных покоев; жутью и страхом, что струятся в сердце глядящего в линзы? Тогда вновь возник пугающий облик старухи.

   И вдруг среди мыслей, вновь обращенных к ней, поразил меня один далекий, давно забытый образ, какое-то старое, старое воспоминание, уже много лет как затонувшее бесследно в душе; быть может, обрывок сна, виденного в глубоком детстве! Мне почудилось теперь, что мне когда-то в туманной давности уж встретился однажды иль снился причудливый старушечий образ; и еще туманнее, еще смутнее вспоминалось при этом, что я встретил его в каком-то обширном и сумрачном помещении. И воображение взялось за свою ткань; оно пыталось восстановить бесследно исчезнувшие части этого обрывистого видения и установить иные таинственные связи. Оно подсказывало мне: почти тридцать лет назад мальчик с отцом стоял в зале Эрмитажа, тогда живого, и впервые в душу ему веяла величавая таинственность Древнего Египта; и вот тогда-то глаза его пророчески встретились с ветхими глазами какой-то старухи на одно мгновение. Они разошлись, и он никогда не видел ее больше, и жуткое воспоминание о ней хранилось в нем недолго. А она в тот день после их встречи еще долго бесцельно бродила по обширным анфиладам и опять зашла в сад Египта и была там в миг, застывший в стереоскопе. И вот двойник ее в поблекшем зале стал вечным хранителем тайны прошлых стран. Наконец я очнулся от своих размышлений и грез; стереоскоп стоял передо мной на столе; я смотрел на него со странным чувством, в котором страх сплетался со старым влечением. Я решил убрать его подальше; обернул в газету и спрятал в шкап. Пора было идти в Правление. Я запер в стол скарабея, потом оделся и вышел из дому.

   Весь день я был как в тумане, объятый впечатлением от ночного странствования. В Правлении я лишь праздно сидел, позабыв о бумагах, разложенных предо мной, погруженный в невероятные воспоминания. Мысль проникнуть туда во второй раз долго не приходила мне: еще в душе были внятны отголоски ночного страха. Но проходили часы, и старые влекущие чары того мира, не смолкавшие во мне, наконец подсказали мне эту мысль. И я говорил себе, что мне стыдно отдаваться всецело страху; что, познав его в первом странствовании, я могу во второй раз проникнуть за грань линз с большим спокойствием и властью над собою. Потом внезапно вспомнил я, что теперь мне уже известен путь назад оттуда; и я радостно взволновался — ведь мне уже не грозит опасность остаться навеки в печальных областях прошлого: исчезло это препятствие таинственным соблазнам стереоскопа. И спокойнее думалось о старухе. И вновь вызывал я из глубины памяти смутное видение, быть может сонное, о первой давней, давней с ней встрече; и дивился опять на иные тайные связи в судьбе человека. Время, обычно такое медлительное, быстро проходило в осмелевших мечтах. Я представлял себе, что будет, если я решусь снова проникнуть туда… Я не останусь только в залах Эрмитажа; я достигну до входной двери, отворю ее и выйду и буду бродить по улицам прошлого… Тут пришла мысль, что и там на улицах холоднее, чем в залах; вспомнилась дата в углу снимка: «21 апреля», конец апреля… и я подумал, что надо взять с собой пальто и шляпу… Я оторвался от грез. За окнами угасал голубой морозный день; электрические лампы уже бросали свет на столы и стены, и потолок погружен был в тень от абажуров; среди табачного дыма ярко освещенные головы наклонились над столами, слышен был сдержанный говор и шелест бумаги. Мир жизни и настоящего дохнул на меня с особенной силой, и я спросил себя, не сошел ли я с ума и брежу небылицу? Но, вспомнив о скарабее, я надавил кулаком правый бок, и пробудившаяся слабая боль убедила меня, что он вправду был утром в моем кармане.

   Так проходил день, и я не переставал думать обо всем этом и уходя из Правления, и в ресторане за обедом, и у приятеля, к которому зашел по делу. Наконец, когда вечером около девяти я вернулся домой, во мне уже было жуткое решение. Я зажег лампу, достал стереоскоп и поставил его на кипу книг, как накануне. Потом я опустил штору и запер дверь на ключ, чтобы Марья по усердию не наделала бы беды. Сев за стол, посмотрел довольно ли в лампе керосину; затем вспомнил, встал снова, достал пальто, кашне и шляпу и, одевшись, уж окончательно уселся за стол. Сердце замирало от смутной, ноющей жути, но я решительно приблизил глаза к линзам и стал смотреть.

   Прошло около минуты, и вот вчерашнее повторилось: свершился волшебный переход чрез страшную грань. Я вновь стоял среди мертвого зала. Я обернулся и пристально рассматривал лицо недвижного фотографа. Застылость искажала черты, но все ж оно казалось одухотворенным и значительным, а в безжизненных глазах его была печаль и глубина. Ему было на вид лет пятьдесят, и седина сильно выступала на висках. Не тот ли человек, чьим двойником остался здесь тихий фотограф, создал и стереоскоп? Не призрак ли того, кто нашел запретный путь в страны прошлого, стоит здесь предо мной и грустит о минувшем? Так говорил я себе о нем.

   Потом я направился к вестибюлю; и шел туда опять тем же путем, кругом через все нижние залы; ибо страшился пройти через зал Египта. И снова эхо шагов тускло звенело и умирало у карнизов; снова печальный сумрак царил в обширных покоях, а обитатели стояли здесь и там, подобные восковым куклам; сторожили в темных закоулках; иные тайно злобились на меня; иные грустили о минувшем вместе с ними. И снова, когда я останавливался, воцарялась мертвая, ни с чем не сравнимая тишина. Так я достиг вестибюля. Я был уже у самой входной двери, но, повинуясь странному побуждению, приостановился; потом медленно и осторожно подошел ко входу в Египетский зал; переступил его порог шага на три с холодком на сердце и, остановившись здесь, оглянулся вокруг. Все было, как и вчера: лишь в том конце зала я рассмотрел теперь в полутьме двух призрачных посетителей, которых тогда не заметил. Я повернулся к витрине с зиявшим отверстием в продавленном стекле, поднялся на цыпочки и заглянул поверх нее в углубление за нею под окнами: там в мертвом сумраке виднелся темный предмет, похожий на кучу тряпья. Утолив жуткое любопытство, я поскорей вернулся обратно, подошел к входной двери и потянул ее; она мягко и бесшумно подалась; и вот я стоял на давно прошедшем крыльце с исполинскими кариатидами.

   И я увидел перед собой улицу, уходящую налево, знакомую и вместе с тем чуждую и страшную, какими порой являются в сновидениях хорошо известные места. Направо расширялась огромная площадь с Колонной посреди, столько раз уже виданная, но также словно искаженная в сонной грезе. Все здесь было мертвых коричневатых тонов — и мостовая, и тротуары, и длинные ряды домов, и туманный Собор вдали, и тусклое небо наверху. Я спустился с крыльца; мостовая была суха, но кое-где стояли лужи, одни с застывшей рябью, другие гладкие, как зеркало; в этих четко отражались призраки домов. Воздух вокруг был недвижим: но было гораздо холоднее, чем в залах, и я не жалел, что я в пальто и шляпе. Навстречу попадались пешеходы, застывшие в странных позах на ходу; с одной ногой, выставленной вперед, так что носок торчал кверху, с другой — отставленной назад. Приглядываясь к ним, я понял, что сильный ветер непостижимо застыл в мертвенном затишье воздуха; потому что пальто их неподвижно вздувались и развевались, и некоторые из них наклонялись вперед и придерживали свои шляпы. То был минувший ветер.

   Я тихо брел по широкому и печальному пространству. Такою видели люди живую площадь тридцать лет назад; иное изменилось на ней с тех пор. И таинственным казалось мне, что ни один глаз теперь не может видеть ее т а к о ю и что т а к а я она без возврата минула. Фасад Дворца темный, умерший, тянулся предо мной и, кончаясь слева, свободно давал видеть далекие толпы прошедших зданий за рекою; так было когда-то прежде. И, дивясь, я думал, что вот отсюда, с живой площади, никто никогда уже не увидит этих зданий: высокая решетка нового сада пред дворцом скрывает их… Страшная тишина царила вокруг, ни звука не возникало, кроме слабого отголоска моих шагов, бесследно терявшегося в открытом просторе. Я взглянул вверх и увидел впервые в бесцветном небе призрак солнца, озаряющий этот чудовищный мир. Оно стояло еще довольно высоко, но было безмерно тусклее живого солнца: на него можно было смотреть, не щуря глаз. Печальным светом оно заливало этот странный умерший город. Мрачные тени лежали от зданий и Колонны; и так же недвижны, как и они, были тени одиноких пешеходов и редких экипажей с лошадьми, застывшими на бегу, и тихими седоками. Тускло и безжизненно блестела исполинская игла над знакомой белой башней; золото выцвело и умерло в ее сиянии. Лучи давно минувшего солнца слабо, но заметно грели.

   Потом я вышел на большую широкую улицу, в которой узнал Невский прошедших времен. Она была наводнена немыми жителями выцветшего города. Одних я встречал, других нагонял, мужчин, детей, по одиночке, по двое и целыми толпами; по широкому тротуару они как бы шли, не двигаясь с места и не шевелясь; у многих застывшие позы были причудливы и порою нелепы. Одни, по-видимому, беспечно прогуливались, другие спешили вперед, и у этих на лицах стояла странная озабоченность. На противоположной стороне также тянулись они темной непрерывной вереницей. Их пролетки, коляски и кареты недвижно катились по мостовой по обоим направлениям. Был разгар движения; как будто минувшие обрадовались яркому сиянию своего призрачного солнца, высыпали на свой Невский и жутко и печально играли в жизнь; и мне чудилось, что все они что-то таят против меня и в тайне грустят о том, что прошло с ними без возврата.

   Ряды домов уходили вдаль, виданные не раз, но чудовищные, словно в тяжелом сновидении. Я шел все вперед; порою смотрел вперед на огромную выцветшую перспективу, и, докуда только мог достичь мой взор, всюду, все чернее и черней, по ней густели нескончаемые толпы призраков. Издали они казались более похожими на живых, двигающихся людей; но, приближаясь, убеждался я, что все это лишь застывшие двойники людей, когда-то живших и двигавшихся. Вот далеко впереди виднеется группа призраков; они словно идут навстречу и лица обращены ко мне. Я ближе, ближе к ним; яснее видны лица, они недвижно глядят пред собою, и я уж чувствую на себе их мертвый упорный взор; другие обернулись друг к другу с застывшими улыбками. Вот поравнялись со мною, вижу близко и отчетливо их поблекшие черты, то причудливые, то страшные. Потом миную их; и следуют новые встречные, новые толпы, и все застыло и бескрасочно, и от всего веет в сердце великая грусть. Все молчат, как мертвецы; безмолвствуют там у храма с пасмурной колоннадой и здесь, против отдаленной громады Театра, выходя из подъездов, переходя через дорогу. Ни говора, ни шепота, ни смеха, ни шума экипажей, ни гула великого города; одна только вечная и страшная тишина, нарушаемая лишь быстро угасающими отзвуками моих шагов. Гулко бьется в сердце тихий таинственный страх, но оно владеет им… И думается о том, что иного, хранящегося здесь, уже никто никогда не увидит на живом Невском; и я гляжу, дивяся, на это платье исчезнувшего покроя на призраках, эти прежние магазины, эти забытые вывески…

   Так шел я, одинокий, и лишь моя молчаливая тень на бесцветных камнях была мне спутником. Так шел все дальше из улицы в улицу одинокий живой человек, затонувший в недрах огромного мертвого города. И был затерян среди сотен тысяч его домов; и каждый из них был заселен сверху донизу тихими минувшими. И вокруг меня на целые версты тянулись и скрещивались его улицы и расстилались его площади с безмолвно стынущими на них двойниками когда-то живших. Все было ненасытимо странно в нем, и печальное и страшное веяло в нем отовсюду. Мне вспоминалась старая арабская сказка о Медном Городе, куда проникли однажды эмир Мусса и шейх Абдоссамад.

   Как-то очутился я на узкой темной улице. Я брел по тротуару и вдруг вздрогнул и остановился с забившимся сердцем. Я вспомнил, я узнал место и призрак старого мрачного дома на той стороне! В том мире, откуда я пришел, я хорошо знаю эту улицу; много, очень много лет я хожу по ее камням; жизнь и настоящее незаметно из года в год преображали ее, меняли неуловимо ее облик; они уничтожили тот дом, они поставили новый на его месте, а прежняя позабытая, с мрачным домом, затаясь в недрах стереоскопа, все уплывала и уплывала она в прошедшее. И вот вновь проник я сюда и стою и смотрю на снова без конца знакомые окна 4-го этажа, где я жил когда-то, еще ребенком!

   С трепетом я подошел к крыльцу. Да! Вот две кривые темные ступени, те ступени! До мелочей припоминаю их. Вот старая стеклянная входная дверь, узнаю ее, снова узнаю! Я только ее и вижу: вот она, пустынная, забытая и вновь бесконечно знакомая лестница! Царит унылый сумрак, как и тогда, ощущается слабый запах газа, как и тогда! Дальше — внутренняя стеклянная дверь; вот она захлопнулась за мною, и печальный звенящий шум, когда-то часто слышанный, раскатился по призрачной лестнице и на несколько мгновений наполнил ее снизу доверху. В душе смутным потоком идут воспоминания детства одно за другим, одно за другим. Направо под лестницей темнеет узкая каменная площадка, и дивлюсь, как ни разу не вспомнил о ней в течение этих долгих годов; когда-то мое детское воображение населяло ее сумрак. Вот первый марш; считаю ступени; их тринадцать, как и тогда; взгляд останавливается на третьей сверху: на ней слева большая трещина; что-то копошится в памяти, потом радостно просыпается, и вот опознаю эту бесследно забытую трещину в камне, вспоминаю все разветвления ее. Стою на площадке и в широкое окно вижу мрачный двор, внутренние флигели дома; и все является мне как сон, когда-то раньше уж снившийся и пригрезившийся вновь; и ряды окон, и крыши с трубами и флюгарками, и дальше сливающаяся громада призрачного города; все такое же, как и т о г д а, но прошедшее и выцветшее. Я иду выше по лестнице, и тишина ее нарушается лишь звуком моих шагов, и вновь становится без конца глубокой, когда я останавливаюсь. Я поднимаюсь с этажа на этаж, и на каждой площадке — смутно знакомая дверь; и воспоминания, пробуждаясь от долгого сна, узнают в буроватом сумраке очертания этих дверей, оконца над ними, ряды гвоздей обивки, дощечки с именами жильцов и радостно шепчут; «Так же, как и т о г д а!» Я глядел на дощечки; имена, что на них, я слыхал ребенком от взрослых в те давно прошедшие дни, имена соседей. Здесь за сумрачными дверьми таинственно и безмолвно жили теперь их двойники. Дощечки блестели мертвенным блеском, в них выцвело живое сияние меди. И очертания их были такие же, как и тогда: прямоугольники со срезанными углами.

   Вот я достиг последнего марша лестницы и взглянул вверх. Боже ты мой, там была наша дверь! Волнение и страх охватили меня. Я поднялся по ступеням на площадку. Здесь дощечка на двери и имя отца, и буквы, когда-то изученные моими глазами и потом глубоко забытые! Вот узкие оконца наверху; чрез стекла их виднеются погруженные в сумрак потолок прихожей, верхняя часть зеркала, стоящего там у стены; виднеется звонок. Наружная ручка звонка здесь предо мной; я рукою ощупываю ее. Сам не зная зачем, я потянул ее, и вот за дверью внутри раздался звук давно забытый и снова знакомый, и словно выцветший; и призрак звонка, видный через стекло, знакомо заколебался.

   Тогда я заметил, что дверь не заперта плотно; одна половина приоткрыта и образовала щель; толкаю ее дальше, она подается, но вот остановилась: что-то задерживает ее изнутри. Да! ведь там была цепь; дверь забыли запереть, но цепь заложена и мешает. Я просунул руку в щель и искал; и вот холодная цепь коснулась руки. Слышно, как опустилась она, глухо ударившись о дверь. Медленно отворяется дверь, и является мне, как во сне, прихожая прежних времен! Вот в сумраке вешалка с пальто и шубами, где я некогда прятался, играя. В ноздри проникает запах, разлитый здесь, и радостно опознается в безвестных глубинах памяти; и глаза в полумраке вновь следят за рисунком обой и карниза, и таинственно подтверждается из глубин памяти: «тот же, что и тогда!» Вот старое зеркало у стены; кто это глядит из него на меня в тихом сумраке? То я сам в пальто и со шляпой в руках отражаюсь в его призрачной глубине; я, живой — в зеркале минувшего. И все вокруг было выцветшее и напоено грустью о прошлом.

   Направо дверь; я знаю: там кабинет отца; вижу с замиранием сердца и узнаю его темные стены, круглую печь и потолок. Решившись, вхожу в комнату; и воскресла она предо мною явственнее и жутче, чем в моих снах! Господи, кто это сидит за столом у дивана? Недвижный призрак человека, это — он! Подхожу, мучительно и жутко узнаю вновь дорогие черты; обхожу вокруг кресла, гляжу на темя, на затылок, на руки, лежащие на коленях, и взволнованные голоса памяти подтверждают все до мелочей. Я помнил его, каким он был перед тем, как ушел от нас навсегда 15 лет тому назад; и вот здесь сидел предо мною его тихий двойник. Лицо его было недвижно и не было на нем живых красок, но все же было видно, что лицо двойника моложе того последнего лица из мира жизни; светлее выражение и меньше морщин, и не так глубоки скорбные складки у губ. Он сидел, словно глубоко задумавшись, и я смотрел на него ненасытно. Тридцать лет, как это минуло! Я сел на выцветший диван против него, и вот мы сидели вместе, как сиживали в далекие золотые дни здесь же, на тех же местах. И я ощутил вновь давно и бесследно забытую упругость дивана; я обонял снова давно забытый слабый запах табачного дыма, присущий этой комнате. Письменный стол, картины на стенах, книжные шкапы, привычные, как тогда, окружали нас; двор, когда-то столь знакомый глазам, глядел в окна; все было так, как в дальние годы, когда я мальчиком сиживал с отцом в кабинете. Но все ж не вернуть того, что прошло: и я уже не был мальчиком, и со мной сидел лишь печальный двойник минувшего; и прошедшими и призрачными были и стол, и шкапы, и картины, и старый двор за окном. Все было полно щемящей печали о былом; и он сам, казалось, тихо грустил, что минувшее не вернется, не вернется никогда; и я грустил с ним; таинственные слезы подступали к горлу. Потом я поднялся и пошел дальше. Тогда обступила меня давно умершая гостиная; и все в ней, столь обычное когда-то и забытое, призрачно глянуло на меня. Темные обои, три окна с цветами на них; стены противоположного дома смотрят на них; два высоких зеркала; лучи минувшего солнца падают на пол и мертвенным блеском отражаются на паркете. И вижу: сидит за открытым роялем призрак девочки и руки ее недвижно бегают по клавишам. Я наклонился к застылому и выцветшему лицу и уж не спрашиваю, кто она? И воспоминания, пробуждаясь от долгого сна, подтверждают: такие, такие черты были у ней, когда мы с нею были детьми и игрывали в этой комнате! Все воскресало и подтверждалось, бывшее и угасшее в памяти. Я стоял у рояля; и она и я, двойник минувшей и живой человек, вместе отражались в призрачном зеркале у стены. Поблекший ряд комнат открывается предо мной; иду по ним и тускло звучат шаги. В конце его таинственно глядит мне навстречу печальная комната, некогда без конца обычная, наша минувшая детская. Прежний стол виден там; кто-то сидит за ним, тень сидящего лежит на полу, но самого его отсюда не видно: он за дверью. Вот подхожу и заглядываю: там сидит призрак мальчика. Ему лет семь или восемь на вид; молча и не шевелясь, он рассматривает книгу перед ним на столе. И вот узнаю с замиранием сердца, что это мой двойник! Эта темная курточка была моею: я носил ее когда-то. И книгу эту я видал прежде много-много раз, этот старый и истрепанный журнал. Вот вижу: умершая книга раскрыта на странице, где большая гравюра изображает голову великана с закрытыми веками и серьгами в ушах, двух рыцарей с мечами и трех дам, и мрачный пейзаж окрест. И узнаю в ней один образ, смутно и бессвязно хранящийся в памяти моей доселе из далекого детства, и знаю теперь, откуда он возник: то воспоминание о давней книге, уж много-много лет не виданной. Двойник сидит тихо и печально, вперив застывшие глаза в гравюру, и жадно я всматриваюсь в бесцветные черты и распознаю в них свое теперешнее лицо, в них уже загадочно затаенное. Я отхожу, останавливаюсь перед окном, и снова через 30 лет гляжу вниз на нашу прежнюю, умершую улицу; она лежит там узкая и неприветливая, какою видел я ее ребенком, сидя на этом же окне; пешеходы и извозчики стынут там внизу в буроватой тени, бросаемой ее домами.

   Я бродил по комнате; дотрагивался до стен ее, когда-то обычных; я трогал и брал в руки свои прежние игрушки, бесследно забытые. В темном уголку нашел я свою лошадь, о которой всегда сохранялось у меня смутное воспоминание. Как мала мне казалась она теперь; в боку ее зияла дыра, и, нагнувшись, я снова ощутил тот знакомый когда-то запах папье-маше, исходивший оттуда. Детская кровать стояла в конце комнаты; я подошел к ней, и пришла странная мысль; я прилег на нее. Она скрипела и ходила подо мною, и ноги мои не помещались на ней. Я лежал и как бы забылся, и представилось мне, что и сам я минувший. И отсюда я видел заслонку у печи с двумя круглыми ручками на ней, когда-то казавшимися мне с подушки парой чьих-то злых, упорных глаз; и над собою на потолке видел я круглое лепное украшение, каждый завиток которого изучил я когда-то отсюда с подушки. Как бесследно затонули эти предметы в глубинах моей памяти! Никогда в моей жизни не всплывали они оттуда. Но, чудилось мне, теперь я сам спустился в глубины, где таятся они, сам стал минувшим, и гляжу на них, выцветших, дивясь, и радостно твердят голоса памяти: «Это они, которых ты без следа забыл на столько годов!- Я очнулся от мимолетного забытья: ведь я был живой. Я повернул голову к окнам: там у стола спиной ко мне безмолвно сидел тот, кем я был; печальный призрак мальчика. Потом проникал я в другие комнаты, из одной в другую, все так же неустанно дивяся. Я прошел по длинному темному коридору, где стояли по стенам прежние шкалы; в конце его обычно зияла тьмою ванная комната, населенная моими детскими страхами. В сумрачной столовой видел я старые стенные часы и вновь узнал их облик; недвижно они показывали начало четвертого. И также узнал я вновь лампу над столом, давно исчезнувшую; я дотронулся, она медленно закачалась с тихим скрипом. Потом снова я шел в те комнаты, где сидели близкие мне тихие двойники. И я был одинокий живой человек среди них, давно отошедших; пришедший к ним в их невозвратное обиталище. Я стоял, затонув в бездонной тишине прошлого, и грустил о том, что не вернется оно; плакал в душе о том, что не дано человеку изжить то же мгновение снова и снова, тысячу раз. И вместе с тем сердце до краев наполнялось неизъяснимым упоением: сбылись старые предчувствия волшебств стереоскопа! И я благодарил Бога за его чудеса и тайны. Я становился на колени в глубоком изумлении перед теми печальными призраками и подолгу стоял в благоговении перед каждым из них, перед священными двойниками минувшего; а они все сидели тихо-тихо, безответно молчали и тайно грустили о том, что ушло с ними навсегда.

   Но вот незаметно в душу мне проникли первые, еще тонкие струйки возвращавшегося страха. Я огляделся вокруг, и мне почудилось, будто в этом неизменяемом мире что-то едва приметно, но странно изменилось; и вдруг убедился я, что в комнатах немного с т е м н е л о с тех пор, как я вошел; я посмотрел в окна: казалось, и тень, кроющая стену дома напротив, тоже словно углубилась. Я подумал, что глаза мои, быть может, обманываются; но страх не уходил, и таяло перед ним в сердце упоение, и враждебное стало мерещиться в близких мне двойниках. Я еще раз обошел комнаты, бросив прощальный взгляд на все; вышел на лестницу и, притворив дверь, заложил по-старому цепь, чтобы все оставить так, как было раньше. Потом я быстро спустился вниз; стеклянная дверь внизу еще раз захлопнулась за мной, наполнив сумрачную лестницу снизу доверху звенящим шумом; и я снова был на улице.

   Я шел, прислушиваясь к отголоскам пережитого упоения, все еще не смолкавшим. Но, снова вглядываясь в тени от домов и печальные дали улиц, понял я вдруг, что глаза мои и раньше не ошибались: в мире стереоскопа воистину свершалось загадочное потемнение. Словно смеркалось в нем; страх мой вырос, овладел сердцем, изгнав упоение, и таинственно слился с наступающими сумерками. И вот после долгого промежутка вспомнил я снова о старухе, лежавшей навзничь в темном зале, и содрогнулся. И в ту же минуту жуткое предчувствие шепнуло мне: это ее мертвенная злоба наворожила эти сумерки… Тогда одно стремление всецело овладело мною: скорее достигнуть Эрмитажа. Поспешно шел я мимо толп молчаливых призраков, и шаги мои торопливо звучали среди умерших улиц. Пугающий образ старухи стоял предо мною; и снова думалось мне о первой встрече моей с нею, с живою, что хранилась в памяти, как бессвязное далекое видение; и о иных связях в судьбе человека. Не в тот ли самый день произошла наша встреча? И вот, я говорил о себе, о минувшем двойнике моем там в мрачном доме: быть может, какие-нибудь умершие, выцветшие думы таятся в призраке; и мальчик, сидящий там над книгой за столом, мертвенно думает об Эрмитаже, где впервые был и откуда только что вернулся, о таинственном сумраке Египетского зала и о встреченных среди него на мгновение ветхих глазах странной старухи…

   Я спешил, почти бежал. Полпути миновало, когда я заметил с ужасом, что над городом смерклось еще глубже. Теперь явственней стали бурые тоны в перспективах улиц, страшнее стали тени, лежащие от домов; все глубже погружались в них пешеходы и экипажи. Зловещи и печальны были эти коричневые сумерки стран стереоскопа. Солнце не склонялось к закату; оно недвижно стояло все там же и постепенно помрачалось вместе со своим миром; на него становилось все легче смотреть, не щуря глаз. Буроватый оттенок разлился в небесах. Все более и более зловещим делался мертвый город и бесчисленные полчища двойников. Я ускорял шаг и наконец взошел на знакомый небольшой мост; в отверстие арки, перекинутой в отдалении через мрачный канал, глянула на меня на миг широкая стемневшая река. Усталый, я взошел поспешно на крыльцо с исполинскими кариатидами. Мрачный вход в вестибюль веял на меня страхом, и некоторое время я стоял, не решаясь войти. Потом все-таки взошел, взялся за ручку внутренней двери; она легко подалась и притворилась. Я снова был внутри Эрмитажа; я увидел, что сумрак, царивший в нем, сгустился с тех пор, как я его покинул. Темнелся вход в зал Египта, и влек меня он заглянуть туда, но, одолев влечение, я повернул в Этрусский зал. Вот иду поспешно, шаги отдаются; углубляются буроватые сумерки, и знакомые неподвижные фигуры зловеще тонут в них.

   Вот книжные шкафы и огромная голова на высоком пьедестале; стены печальных обширных зал обступили меня издали со всех сторон; вот угол, где я вчера прятался от ужаса. Впереди у поворота уже глубоко воцарились зловещие сумерки. Внезапно я остановился и застыл: что это? точно чьи-то шаги впереди меня; кто-то идет мне навстречу! — Я не верил своим ушам и жадно вслушался. Это не были отзвуки моих шагов: теперь я стоял неподвижно. Странные звуки были очень невнятны, едва уловимы, но в бездонной тишине мертвого зала они все ж доходили до меня. Это были шаги шаркающие, словно шедший несколько волочил ноги. И сразу же в звучании их поразило меня что-то невыразимое, отчего упало сердце и в голове народились безобразные предположения. Через некоторое время шаги замолкли, шедший остановился. Я не вынес наступившего безмолвия, бросился в сторону, притаился и ждал. Потом шаги возобновились; они возникали за темным поворотом впереди; близились, становились все громче и внятнее. Я слушал жадно и вдруг уловил, что поразило меня в них: они не были похожи на шаги живого человека, они были монотонны и мертвенны, словно шел автомат. Застыв, вперил я глаза в сумрак; и вот из него народилось что-то, что-то вынырнуло! странная низенькая фигура с причудливой шляпой на голове! И я узнал ее в одно мгновение: значит, поднялась она с пола, ходит куклообразный двойник, ищет меня! И движения ее словно связаны чем-то, как движения автомата; безобразны и безжизненны. Ближе, ближе; страшная фантоша идет прямо ко мне, уставившись на меня стеклянным взором; ковыляет на ходу и шаркает ногами.

   Я дико закричал, пробудив в залах жуткое эхо, и бросился бежать назад. Я несся большими скачками и быстро достиг темного входа в зал Египта; но не посмел проникнуть туда, свернул в сторону и ринулся вверх по мраморной лестнице, шагая через 3-4 ступени. Достигнув конца ее, я наполовину обежал колоннаду, идущую вокруг колодца лестницы, и остановился, опираясь на массивные перила, над обширным колодезем. Сердце неистово билось и в голове мчались несвязные мысли о таинственных равновесиях, нарушенных вторжением живого в недра стереоскопа; о страшных изменениях в вечной неизменности этого мира; о надвигающихся сумерках, о мертвенной злобе старухи. Значит, могут двигаться потревоженные двойники! Вечно неподвижные минувшие сходят со своих мест, бродят порою, но все ж не обрести им полноты живых движений; из их членов прежняя застылость уходит не до конца, и они становятся лишь страшными автоматами… Я осмотрелся: уж и сюда проникали через широкие окна буроватые сумерки. И перегнувшись через перила, я видел, что внизу прямо подо мною вестибюль уже совсем утонул в густой, почти красноватого оттенка тьме.

   И вот я снова услышал шаги; они народились во мраке на дне огромного колодца лестницы и становились все внятнее. Сквозь буроватые тени уже можно было различить странный темный предмет, поднимавшийся по ступеням наверх. Призрак подымался, несмотря на автоматичность движений, с неестественной быстротой и проворством; скоро он отчетливо выступил из темноты. Потом я увидел, как, не дойдя ступеней десять до верху, он остановился и вдруг повернул голову в мою сторону, и опять глаза наши встретились. Затем, как бы удостоверившись, что я здесь, безмолвный автомат стал снова озабоченно и торопливо подыматься по ступеням; вступил под колоннаду и направился ко мне. Я побежал вдоль перил, стараясь как можно скорее достичь лестницы, но старуха вдруг повернула назад, и мы почти столкнулись у первой ступени. Я быстро отскочил в сторону и со всех ног бросился в верхние залы. Выцветшие ряды знакомых картин мелькали по стенам; гулко звучал мой бег по паркету; печальный зловещий сумрак разливался вокруг, и недвижные фигуры, тонувшие в нем, безмолвно смотрели на мое дикое бегство. А сзади гналась причудливая фантоша, и слышался частый и монотонный стук ее ног. Когда я пробегал по небольшой комнате с тусклыми фресками, лицо мое отразилось на мгновение в призрачном зеркале, бледное, искаженное, окутанное сумраком; и я знал, что чрез полминуты в нем таинственно отразится гнавшийся за мною страшный призрак.

   Порою погоня затихала; должно быть, она сбивалась с пути. Раз, воспользовавшись этим, я осторожно стал пробираться по лестнице, чтоб снова попасть в нижние помещения, но входя в одну из зал, я увидел, что фантоша ковыляет мне навстречу из смежной залы, и поспешно повернул назад. Другой раз я сначала долго прислушивался, притаившись, не слыхать ли шагов; около минуты было мертвое безмолвие. Тогда бегом на цыпочках направился я к лестнице, но в какой-то маленькой темной комнате столкнулся с нею лицом к лицу. В немом ужасе я схватил ее за плечи, постоял так, не в силах оторвать взора от мертвенно-злых ее глаз; потом я что было силы оттолкнул ее от себя; она качнулась и с глухим стуком упала навзничь. Быстро добежал я до лестницы, но остановился в нерешительности: сумерки уже так углубились, что обширный колодец ее сиял предо мною темною бездной; однако выбора не было, и я бросился вниз по ступеням в сумрачную пропасть вестибюля. На последних ступенях я обернулся и посмотрел вверх; вижу: на верхней площадке появился силуэт автомата и спускается вниз! Не думая, что делаю, я бросился вправо и спрятался за вешалку. Все ближе и ближе звучат мертвые шаги по ступеням; что если она заглянет ко мне за вешалку? Но, о радость, вижу: фигура призрака проковыляла мимо меня, как бы не заметив, направилась к залу этрусских ваз и утонула во мгле его.

   И вот я мгновенно понял, что могу достичь залы Зевса раньше, чем старуха дойдет до него через длинный ряд покоев нижнего этажа. Чрез зал Египта пролегал более короткий путь. Осторожно я вышел из засады и бросился ко входу в зал, преодолевая свой ужас перед ним. Но вбежав, я приостановился, смущенный тем, что увидел. Здесь все уже потонуло в коричневых сумерках, но среди них я смутно различил какую-то новую фигуру, сидевшую на черном саркофаге в глубине; она была неподвижна и лишь медленно поворачивала голову в мою сторону. То был минувший посетитель; должно быть, и он вслед за старухой стал автоматом, задвигался и взгромоздился на саркофаг. Я вспомнил о двух застывших призраках, которых заметил мельком здесь еще прежде. В темном углу под окнами кто-то копошился и шуршал; то был, вероятно, второй из них. Встревоженные вторжением в их мир, они сошли с мест и вот причудливо и жутко безобразничали в стемневшем зале! Но быстро преодолев смущение, я снова побежал, не оглядываясь. Вот зал Зевса; все залито густым сумраком; статуи, прежде белые, теперь коричневые, зловеще выступают из него. Вот и фотограф; недвижное лицо его теперь красновато-буро и страшно. Я вплотную встал к аппарату затылком: он ощущает трубки двойного объектива. Пред глазами вход в смежный зал, там глубокие мертвые сумерки, а в отдалении слабый просвет. И вот снова где-то впереди меня нарождаются слабые отзвуки шагов; призрак обошел кругом нижние залы; в просвете уже показался его темный безобразный силуэт и быстро близится. Но, слава Богу! чувствую, как зал начинает словно удаляться; я уже за чертой его. Свершилось снова волшебное возвращение в жизнь и настоящее. Я снова сижу за столом в моей комнате; лампа горит передо мной, и на горке из книг стоит стереоскоп.

   Я откинулся на спинку стула, отведя глаза от линз, и несколько времени сидел так. Сердце все еще глухо и часто стучало, в ногах была страшная усталость, а пальцы еще хранили отвратительное чувство от прикосновения к плечам призрака. Потом я осторожно заглянул в линзы, сперва издали, не подводя к ним глаз вплотную; там виднелся смеркшийся зал, но уж отдаленный, уменьшенный; и я уже был вне его, грань легла по-прежнему между им и мною. Я смелей приблизил глаза к стеклам, и вдруг увидал: там около гробницы в глубине зала, смутно выделяясь в буром сумраке, сидит на полу старуха и смотрит на меня в упор! Я, как безумный, вскочил со стула, оттолкнув от себя горку из книг, и стереоскоп со стуком упал на стол вверх линзами. В голове пронеслась страшная мысль: ведь она может перешагнуть грань и проникнуть сюда в мою комнату! Ведь мог же я из жизни проникнуть в ее минувшие области! И в ужасе своем, не помня, что делаю, я схватил молоток, лежавший на столе, и раз, два! разбил вдребезги обе линзы; их осколки со звоном упали внутрь стереоскопа.

   Я долго ходил по комнате, прежде чем немного успокоился. Только тогда я заметил, что я все еще в пальто и кашне, шляпы же на голове не было. Я искал ее на полу, но не нашел: верно, я как-нибудь незаметно потерял ее в призрачных залах во время своего бегства. Потом я взял стереоскоп, и после долгих стараний мне удалось разломать его заднюю стенку и вынуть снимок, вставленный в нее. С замиранием сердца я поднес его к лампе: на нем было глубоко побуревшее изображение знакомого зала; такими бывают сильно поврежденные на свету фотографии; и зала на снимке казалась затонувшей в красновато-коричневых сумерках. Но на изображении уже не было фигуры, сидящей на полу, и нигде на всем снимке я не мог отыскать никаких следов старухи: должно быть, она успела ускользнуть из поля зрения. Казалось, побурение снимка остановилось; странные сумерки в том мире не углублялись дальше; и я подумал, что, быть может, снова застыли и двойники, сошедшие со своих мест. Я со всех сторон осмотрел стеклянную пластинку; это был обыкновенный снимок для стереоскопа, двойное изображение зала, вершка 4 длиною; на правой половине его сверху еще можно было разобрать надпись от руки: «21 Апреля 1877 г.».

***

Так уничтожил я стереоскоп. Как и когда попал он в аукционный склад на Г-ой? Кто создал его? Кто открыл путь в выцветшие страны прошлого? Был ли это тот высокий фотограф, чей двойник вечно стоит в призрачной зале? Или кто-нибудь другой? И если это был он, что ощутил он, когда впервые переступил грань того мира и, обернувшись, увидал своего двойника в глубокой тишине умершего зала? Как, проникнув в те печальные страны, сумел он не потревожить покоя тихих призраков, не пробудив затаенного ужаса, не накликав зловещих сумерек? Быть может, ему не суждено было уже вернуться назад в жизнь и настоящее и какие-нибудь тайные причины навсегда похоронили его в недрах стереоскопа; его мог настичь разрыв сердца на улицах мёртвого города, он мог упасть с лестницы или утонуть в водах минувшей реки или канала. Или (кто знает?) творцу стереоскопа не удалось самому переступить грани линз, и изо всех живых я первый и последний посетил недра минувшего.

   Теперь уже много времени с той ночи. Когда мне попадается под руку какой-нибудь стереоскоп, я беру его, гляжу в него, и старое волшебство по-прежнему веет в душу. Но знаю я, что это лишь предчувствие странного упоения, но полноты этого упоения уж мне больше не пережить; ведь я, некогда проникавший туда, могу теперь туда лишь заглядывать. Чрез круглые стекла вижу я сосновый лес с узкой дорожкой, уходящей вглубь, на ней мертвенно блестят лужи от недавнего дождя, и мне чудится, что я уже там внутри, хожу по сырой дорожке, углубляюсь в лес мертвых выцветших сосен; смотрю, как отражаются они в недвижных, как зеркало, лужицах; пробираюсь к призрачной прогалине, что мерещится вдали меж стволами, и среди великого безмолвия минувшего леса слышится лишь слабое хрустение веток под ногами, водяные капли брызжут с коричневых листьев кустов и вокруг разлит легкий запах сосен после дождя. Но то — воображение: непереступаемой гранью я отделен от этой страны. Или чрез линзы вижу какой-то пустынный морской берег, и мне чудится, что я уже там прогуливаюсь по влажному слабо хрустящему песку, и безлюдные излучины странного побережья тянутся в обе стороны, и прямо предо мной пустынно расстилается минувшее море с белеющими, навек застывшими гребнями всюду, куда хватает глаз; и все бесцветно и печально; я стою и слушаю мертвое безмолвие моря и берегов и обоняю соленую свежесть и слабый запах ила. Но все это лишь чудится, и чрез мгновение вспоминаю я, что лишь смотрю в стереоскоп и отделен заповедной гранью от моря прошедшего.

   Но больше уж нет того старого прибора, что один воистину растворял двери в прошлое; лишь остов его стоит на моем столе; осколки линз сложены в коробку и убраны. Иногда я достаю этот вынутый из стереоскопа двойной снимок, с потемневшим «передержанным» изображением зала. Снова рассматриваю его; стены, пол, статуи и в глубине уходящую анфиладу покоев можно довольно ясно рассмотреть сквозь густые коричневые сумерки; и сумерки эти не углубились с тех пор. Ничего не изменилось в снимке, только странный мир, затаенный в нем, с каждым днем уплывает все дальше в прошлое. Там таятся эрмитажные залы, утонувшие в зловещей мгле, и в них обитают тихий фотограф, и молчаливые посетители, и вновь застывшая страшная фантоша, и вновь застывшие страшные двое в Египетском зале; там в мрачном покое стоит витрина с разбитым стеклом, обокраденная мною, и где-то на полу в темноте валяется моя шляпа. Там таится огромный умерший город, зловеще смеркшийся, и старый знакомый дом и комнаты, где обитают тихие близкие мне двойники. Они сидят там, погруженные в сумрак, и с каждым днем все дальше и дальше уплывают в прошедшее. Туда мне уже никогда не проникнуть; навеки завален таинственный вход.

   Здесь, в нашем мире, я часто брожу по залам живого Эрмитажа. И блуждая, стараюсь я сквозь красочное настоящее разглядеть призрачные прошлые залы. Там был я недавно в темный зимний день, в один из тех дней, когда даже в верхних залах царит мутный полусумрак. Печальный тусклый свет с бесцветного неба вливался в окна. В нем живые краски вокруг, казалось, тускнели и блекли, и оттого отчетливее проступало выцветшее минувшее; особенно отчетливо проступало оно в тех покоях, где я случайно оставался один и не было никого другого. Порою чудилось мне, что вот стены, пол, картины, украшения на потолке обесцветятся до конца, и все умрет и застынет, и я снова буду отражаться в призрачном зеркале одинокий, живой и двигающийся среди мертвенного минувшего. Становилось жутко, когда, взглянув на поворот стены, группу статуй в тени иль отблеск света на полу, вспомнил я отчетливо, что было со мною в этом месте во время моего бегства во мгле невозвратных зал и лестницы. И еще явнее проступало прошлое в нижних покоях в полусумраке, что проливал зимний день в угрюмые и редкие окна. Там, где сходятся вместе три обширные залы у книжных шкапов, с волнением я узнавал место, с которого впервые услыхал страшные шаги, и угол, где прятался от ужаса в первую ночь. Я долго медлил в зале Египта; там полный странных дум стоял я в мрачном углублении у стены, где увидал я в первый раз сторожившую старуху. Потом подошел к витрине со скарабеями и глядел на лежащие под цельным нетронутым стеклом древние амулеты. И вот, вынув из кармана вещицу, принесенную о т т у д а, я сравнивал ее глазами, как не раз уже раньше, со скарабеями из зеленого камня в витрине. И снова убеждался я, что они схожи, как двойники; одинаков размер, одинакова форма, одинаковый кусок отбит внизу правого крыла; но мой скарабей темно-коричневый. И снова, как не раз и прежде, стоял я над ними в глубоком изумлении.

   И все чаще я задумываюсь о том, кто же была та причудливая старуха, бродившая как-то тридцать лет назад по нижним залам; на что глядела она из своего угла, когда наступало мгновение, запечатленное на старом снимке. И я говорю себе: может быть ей полюбился мальчик, встреченный ею в тенистой зале и скоро уведенный прочь отцом; и, не найдя их и возвратясь в ту же залу, она глядела загадочно, пристально на черную витрину, у которой он недавно стоял. Потом призрачная фантоша в недрах стереоскопа стала стеречь мертвенным взором витрину со скарабеями: ведь у этой витрины увидала она когда-то полюбившийся ей детский облик; и этим взором, затаившим в себе ее выцветшую думу о мальчике, она охраняла в далеком доме вечный покой моего двойника; ревниво боясь, чтобы не похитили его из ее печальных областей; оберегая его тайну и с нею все иные тайны прошлого… Я не знаю и страшусь знать, кем была она в нашем, живом мире, когда в туманном детстве я встретился с ней; но из владений ее двойника не уйти призраку мальчика, что сидит теперь во мраке невозвратной комнаты. Так размышляю я, а остов стереоскопа стоит на столе, освещенный лампою; и предо мною лежит темный скарабей, тайна тех грустных стран и моего отроческого двойника, похищенная у старухи.

1905 г.

Читайте также:

ГБОУ Школа № 1601, Москва

Авторский культурно-просветительский проект «Вместе раскрываем тайны техники» и музей Московской железной дороги представляют познавательно-развлекательную программу для любознательных школьников 7-10 лет «Праздник в музее»

Авторский культурно-просветительский проект «Вместе раскрываем тайны техники» и

музей Московской железной дороги представляют

познавательно-развлекательную программу для любознательных школьников 7-10 лет

«Праздник в музее»

С одной стороны — это весёлый, динамичный праздник в виде интерактивной игры, где ребята будут петь, танцевать и играть.
С другой — в доступной форме, участвуя в опытах — узнают о звуковых волнах, явлении люминесценции, трении, аэродинамике, инерции, анаглифии, стереопарах и стереоскопе; своими руками сделают «волшебные очки», познакомятся с самыми интересными музейными предметами в экспозиции музея и почувствуют себя машинистами настоящего паровоза,
посетив его кабину. А в конце нарисуют уникальную волшебную картину на память о посещении нашего мероприятия.

При желании родители могут организовать для детей получасовой сладкий стол (оговаривается отдельно).

Праздник может быть приурочен к любому событию. По согласованию с заказчиком программа может быть выездной.

Для справок и записи: 8 (925) 198-60-67, 8 (910) 451-48-46, 8 (977) 542-93-44
[email protected], manage[email protected]

Для ознакомления и анонсов: https://prazdnikvmuzee.ru

Мы в социальных сетях: https://www.facebook.com/Праздник-в-музее-573505586328730

https://vk.com/club161447616

Основатель музея более 100 лет назад уже пользовался 3D-очками. – Музей Фелицына

В фондах музея Фелицына хранится стереоскоп фирмы «Ундервуд» начала ХХ века – прибор-прародитель современных 3D-очков. А также в дополнение к нему – одну из старейших стерефотографий. Эти экспонаты были представлены ранее в рамках проекта «Вехи истории», среди первых экспонатов Кубанского Войскового Этнографического и Естественно-Исторического музея.

Современные 3D-очки – это обычно недорогое, набирающее все большую популярность устройство, которое представляет из себя пластиковый или картонный шлем, в который вставляется телефон для просмотра 3D контента, например, 360-градусных 3D панорам на YouTube.

Несмотря на то, что данное устройство кажется современной разработкой, технологии, лежащие в его основе, были известны более 180 лет назад. Два изображения с небольшим смещением друг относительно друга формируют картинку под каждый глаз – таким образом достигается эффект 3D.

В 1837 году первый стереоскоп изобрел Чарльз Уитстон. Но сначала он был предназначен для просмотра специально созданных картин – стереопар. Такой же метод использовал и Сальвадор Дали при создании своих стереоскопических работ. В 1849 году британский физик-оптик Дэвид Брюстер разработал линзовый стереоскоп уже для просмотра именно стереофотографий.

Ранее, когда основной технологией была физическая бумажная фотография, устройство было открытым, чтобы на фотографию падал свет и она была четко видна. Сейчас же, когда основной технологией стала виртуальная картинка на экране телефона, преобладают устройства закрытого типа, которые закрывают экран от лишнего, мешающего света.

Тот факт, что данные технологии были доступны такое количество времени назад, позволяет по-другому взглянуть на развитие техники и технологий.

А тем временем проект «Вехи истории» продолжается и обновляется, новая выставка в рамках этого проекта рассказывает об археологических экспедициях и научных открытиях сотрудников музея в начале ХХ века.

 

D.I.Y. Викторианская виртуальная реальность | Центр исследований изобретений и инноваций Лемельсона

Семнадцатилетний Палмер Лаки построил свой первый прототип дисплея виртуальной реальности на голове в гараже своих родителей. Всего несколько лет спустя он представил гарнитуру Oculus Rift на игровой конференции E3 2012 года. Небольшие размеры, высокое качество и относительно низкая стоимость устройства оживили в значительной степени застойные усилия индустрии видеоигр по выводу на массовый рынок полностью захватывающих трехмерных игр.Последовала масштабная кампания на Kickstarter по финансированию дальнейшего развития, добавившая шума вокруг VR.

В 2014 году Google отреагировал запуском Google Cardboard, недорогой альтернативы Oculus Rift, которой для работы с виртуальной реальностью требуется только смартфон и специальная картонно-пластиковая программа просмотра. В том же году Facebook купил компанию Oculus VR. В заявлении, объявляющем о приобретении, Марк Цукерберг написал: «Невероятная особенность технологии заключается в том, что вы чувствуете, что на самом деле находитесь в другом месте с другими людьми.Люди, которые пробуют это, говорят, что это отличается от всего, что они когда-либо испытывали в своей жизни ».

Заявление Цукерберга перекликается с похвалой, которую расточают аналогичной иммерсивной технологии, хотя и созданной 150 лет назад. В эссе 1859 года для The Atlantic Оливер Венделл Холмс описал новейшие 3D-технологии — стереограф и стереоскоп. По словам Холмса, эти изобретения могли «создать видимость реальности, обманывающую чувства своей кажущейся правдой.Холмс восхищался их способностью переносить зрителя в другой мир. Со стереоскопическим телезрителем в руке он выглядел

.

. . . в глазах тигра в клетке и на чешуйчатом шлейфе крокодила, раскинувшемся на песках реки, отражавшей сотню династий. Я гуляю по рейнским виноградникам, сижу под римскими арками, гуляю по улицам некогда похороненных городов. . . и оставлю мое внешнее тело в кресле за моим столом, в то время как в духе я смотрю на Иерусалим с Елеонской горы.

Как стереоскоп мог взять Холмса в такие невероятные путешествия? С помощью принципа, называемого стереопсисом, который позволяет таким изобретениям, как стереоскоп (и современные устройства виртуальной реальности), создавать иллюзию трехмерности из двумерного изображения.

Ваши глаза видят две немного разные версии мира. Многие из нас научились этому, будучи скучающими детьми. Помните этот трюк? Посмотрите на неподвижный объект перед собой. Закройте один глаз, а затем переключитесь на закрытие другого. Кажется, что объект движется из стороны в сторону.Наш мозг объединяет два входа в единое изображение, давая нам ощущение глубины и способность воспринимать мир в трех измерениях. Британский ученый Чарльз Уитстон впервые описал это явление в 1838 году. Он также создал настольное устройство, в котором для демонстрации эффекта использовались зеркала и нарисованные от руки изображения — первый стереоскоп.

Создание стереоскопических технологий идеально совпало с появлением фотографии. Стереографы, две фотографии одной и той же сцены, сделанные под немного разными углами и напечатанные рядом, были разработаны для использования в новых портативных стереоскопах со стеклянными линзами.С 1850-х по 1920-е годы компании производили сотни тысяч стереографов для покупки в магазинах, по почте или у местных продавцов. За гроши за штуку стереографы позволяли семьям среднего класса путешествовать по миру из безопасных и безмятежных салонов.

Если вы хотите испытать чудо викторианской виртуальной реальности на себе, ознакомьтесь с приведенным ниже руководством, чтобы создать свой собственный стереограф и стереоскоп.

3D стереоскопическая фотография: 5 шагов

Существует множество различных способов отображения и просмотра стереоскопического 3D изображения.Вот некоторые из наиболее распространенных форм.

3D-системы просмотра в очках : Эти системы перекрывают правый и левый виды на экране. Наблюдатель носит очки, которые фильтруют изображение, так что каждый глаз видит только соответствующий вид.

Очки с цветовой фильтрацией: Изображение отображается в двух цветах (по одному для каждого вида). В этих очках используются цветные гели для выборочной фильтрации изображения противоположного цвета. Чаще всего используются красный / голубой, зеленый / пурпурный и синий / желтый.

Поляризованные очки: в поляризованных системах используются два набора поляризованных светофильтров.Изображение проецируется через одну пару поляризованных фильтров. Правый и левый вид имеют противоположную полярность. Зритель носит очки с другой парой поляризованных фильтров. Каждый фильтр пропускает изображение с соответствующей полярностью, но блокирует противоположную полярность. Эта система имеет преимущество перед системами цветных фильтров в том, что она способна отображать полноцветные изображения. Недостатком этой системы является то, что для нее либо требуется два проектора (как вы видите в кинотеатрах), либо ваше разрешение ограничено (например, в телевизионных дисплеях с чередованием).

3D-очки с активным затвором: эти системы переключают отображение между правым и левым обзором в каждом втором кадре. Очки синхронизируются с дисплеем по беспроводной сети и используют ЖК-дисплеи в каждой линзе, чтобы затемнить соответствующий глаз в нужное время. Для этого требуется, чтобы дисплеи работали с частотой 48 кадров в секунду вместо 24. Эти системы обеспечивают превосходное качество изображения, но стоят значительно дороже, чем другие системы.

3D-системы просмотра без очков

Wiggle 3D: изображение быстро переключается между левым и правым обзором примерно каждые 0.10 секунд. Это приближается к 3D-эффекту без очков. Однако многие люди считают, что просмотр этих изображений дезориентирует, а скорость переключения кадров делает его непрактичным для просмотра движущихся изображений.

Mirror Split: в этой системе используется одно или два зеркала для виртуального перекрытия изображений. Один из видов часто зеркально отражается по горизонтали.

Параллельно: два вида отображаются рядом. Самый простой способ просмотреть эти изображения — использовать стереоскоп. Я расскажу об этом более подробно позже.

Косоглазие: два вида расположены рядом, как в системе параллельного обзора. Однако в этой системе правый вид размещается с левой стороны, а левый вид размещается с правой стороны. Наблюдатель смотрит на них, скрещивая глаза, чтобы посмотреть на соответствующее изображение. Я расскажу об этом более подробно позже.

#MyrtleMondays: Создайте свой собственный викторианский стереоскоп

Сегодняшний пост — «Делаем понедельник», посвященный классическому викторианскому домашнему развлечению.Мой сериал «Тайны Миртл Хардкасл» повествует о 12-летней англичанке в 1893 году, и попутно я буду делиться вещами, которые были бы знакомы детям ее эпохи.

На протяжении 19 века люди повсюду были очарованы трехмерными изображениями со всего мира. Во многих домах среднего класса был стереоскоп — устройство для просмотра трехмерных фотографий (прямой предок ViewMaster XX и XXI веков). Впервые изобретенный в 1850-х годах, стереоскоп и сопровождающие его стереографические изображения, известные как «виды», будут пользоваться огромной популярностью почти в следующем столетии.

Приморский стереографический снимок Саутси, Англия, 1893 г. Щелкните правой кнопкой мыши, чтобы просмотреть и распечатать в полном размере.

Благодаря этому огромному энтузиазму, стереографы той эпохи и телезрители по-прежнему легко доступны — и по разумной цене — на антикварном рынке. На фото ниже мой собственный зритель, Андервуд 1901 года, а внизу этого поста несколько видов из моей коллекции, которые могут быть особенно интересны поклонникам Миртл. (Мне неизвестны стереограммы с места преступления того периода, хотя их существование меня вряд ли удивит!)

Помимо фотографий из путешествий, были популярны изображения, изображающие истории — иногда можно найти несколько изображений из набора.Например, этот изысканный образ взят из французской постановки 1875 года оперы Жюля Верна С Земли на Луну:

Вы можете увидеть (и распечатать!) Всю серию здесь, на borg .

Если у вас под рукой нет стереографов викторианской эпохи или телезрителя, технологии 21 века позволяют искусному мастеру легко воссоздать их дома.

Национальный музей истории Америки Смитсоновского института предлагает учебное пособие по созданию собственного средства просмотра из материалов, которые, вероятно, есть у вас дома, например картона, горячего клея и старых очков для чтения.

Оригинальный стереоскоп (слева) и копия, сделанная своими руками (справа) © Smithsonian; фото Мэри Кейт Роббетт

Точные размеры изображений вашего стереографа будут в некоторой степени зависеть от технических характеристик вашего зрителя, но карты стереографов 19-го века обычно имели стандартный размер 3,5 × 7 дюймов (некоторые в моей коллекции немного различаются). Конечно, просмотрщик стереоскопа не обязательно строго ; Лондонская стереографическая компания дает советы по «бесплатному просмотру» без устройства .

Когда у вас будет зритель, вам нужно будет на что посмотреть!

Это потрясающее видео из журнала Make Magazine объясняет стереопсис, науку, лежащую в основе стереоскопии, и как делать собственные стереоскопические фотографии:

Астрофизик и музыкант Брайан Мэй (известный как Queen) был вечным поклонником стереографии и руководит лондонской стереоскопической компанией , онлайновым информационным центром всего стереоскопического — антикварного, винтажного и современного.

Библиотека Конгресса также поддерживает огромную коллекцию прекрасных изображений (около 5000!) И информацию о стереографии .

А вот несколько снимков из моей коллекции, которые я для вас отобрал. Щелкните правой кнопкой мыши, чтобы просмотреть и распечатать в полном размере. Не забывайте, вы всегда можете сделать свой собственный из собственных рисунков и фотографий.

Вот и все — будьте как викторианцы и путешествуйте по миру, не выходя из гостиной!

Удачи!

Эксперименты, лаборатории, исследования и справочная информация

Справочная информация Стереоскопия [ Просмотр эксперимента ] Поляризованные 3D-очки [ Просмотр эксперимента ] Эффект Пульфриха [ Просмотр эксперимента ] Эксперименты K-12, лаборатории, планы уроков и проекты научной ярмарки Давайте построим стереоскоп [ View Experiment ] Создайте простой стереоскоп из картонной коробки и кусочков зеркала [ View Experiment ] How to Make Stereoscope [ View Experiment ] Как создавать стерео фотографии [ View Experiment ] Как создавать стереоскопические пары для 3D-изображений [ View Experiment ] Простой стереоскопический микроскоп DIY [ View Experiment ] Experiments Experiments Experiments Experiments on Stereoscopy Просмотр эксперимента ] Эксперименты по стереоскопии [ Просмотр эксперимента ] Исследования и исследовательские проекты Управление воспринимаемой глубиной в стереоскопических изображениях [ Просмотр эксперимента ] Сопоставление воспринимаемой глубины с областями интереса в стереоскопических изображениях [ Просмотр эксперимента ] Цветные стереоскопические изображения, требующие только одного цветного изображения [] Просмотр эксперимента Временные аспекты наклонного восприятия бинокля [ Просмотр эксперимента ] Избыточность стереоскопических изображений: экспериментальная оценка [ Просмотр эксперимента ] Визуальный дискомфорт и визуальная усталость от стереоскопических дисплеев ] Экспериментальное исследование, предназначенное для изучения устранения сильного дискомфорта и зрительной усталости в стереоскопическом кино [ Просмотр эксперимента ] Причины зрительного утомления и его улучшения в стереоскопии [ Просмотр эксперимента ] Тезисы и диссертации Визуальный опыт 3D-телевизора [ View Experiment ] Цифровое картирование высот с использованием стереоскопического зрения [ View Experiment ] Масштабируемое кодирование неподвижных и изменяющихся во времени стереоскопических изображений на основе вейвлетов [ View Experiment ]

Как создать свои собственные 3D-стереоскопические изображения — Новости технологий, Firstpost

Шейн Рана 9 июня 2011 г. 17:52:03 IST

Анаглифические 3D-фотографии и видео существуют уже более десяти лет.Анаглифическое изображение — это не что иное, как два изображения одного и того же объекта, наложенные друг на друга с немного разной перспективой с использованием двух контрастирующих цветов. Фотографии либо снимаются один раз двумя отдельными камерами, либо дважды — одной камерой.

Используя одну камеру, два изображения снимаются с одинакового расстояния от объекта, но снимаются на небольшом расстоянии от 3 до 4 дюймов друг от друга. Люди могут видеть окружающий мир в 3D, потому что левый и правый глаз видят два разных изображения одного и того же объекта, но под немного разными углами.Эти два изображения обрабатываются мозгом для создания трехмерного изображения, с помощью которого можно увидеть глубину изображения. Точно так же, чтобы создать трехмерное изображение, вам понадобятся две фотографии одного и того же объекта под разными углами, так же, как это увидит человеческий глаз.

Съемка стереоизображений

В анаглифическом изображении используются два разных цвета, обычно красный и голубой, и при просмотре через двухцветные очки формируется трехмерное стереоскопическое изображение. На этом семинаре мы покажем вам, как снимать стереофотографии и преобразовывать их в трехмерные анаглифные стереоскопические изображения с помощью простой бесплатной утилиты под названием Anaglyph Maker 3D.Метод, используемый при съемке стереоизображений, немного сложнее, чем при съемке одиночных фотографий. Обычно не у всех есть две цифровые камеры, не говоря уже о двух одинаковых марках и моделях. Итак, чтобы обойтись без двух камер, мы поэкспериментируем с одной камерой.

Уловка очень проста; вам нужно будет снять два изображения одного и того же объекта с немного разных позиций. Для первого изображения просто сделайте снимок объекта с большого расстояния.Затем сдвиньте камеру вправо или влево на 3–4 дюйма и щелкните второе изображение. Вам нужно будет убедиться, что расстояние, фокус, освещение и все другие настройки камеры остаются идентичными для обеих фотографий, необходимых для стереоизображения. Наконец, загрузите фотографии на свой компьютер и изображения как «слева» и «справа» соответственно. Теперь у вас есть стереоизображения, готовые для создания 3D-фотографии. Вы можете попрактиковаться в этом методе, снимая натюрморт с помощью одной камеры, установленной на штативе.Штатив поможет вам снимать изображения с одинаковой высоты, тем самым устраняя любые различия между двумя фотографиями, а также минимизирует возможность размытия изображения из-за рукопожатий.

Съемка повседневной жизни в этом случае будет немного проблематичной, потому что объект (ы) определенно будет двигаться, а две фотографии (левая и правая) не будут идентичными. Чтобы решить эту проблему, вам необходимо иметь две похожие камеры, расположенные рядом, с одинаковыми настройками и срабатывание одновременно.Можно сконструировать камеру, установленную на штативе или куске дерева, который разделяет их на 3–4 дюйма. Вам также понадобится удаленный триггер для одновременного захвата изображений с двух камер. Если камеры идентичны и могут управляться ИК-пультом дистанционного управления, тот же пульт может использоваться для запуска экспозиции в одно и то же время. В противном случае вам нужно будет спроектировать проводной пульт дистанционного управления, используя двухполюсный двухпозиционный переключатель, чтобы сделать то же самое.

Загрузите утилиту Anaglyph Maker 3D с http: // www.stereoeye.jp/software/index_e.html и запустите AnaMaker.exe. После запуска утилиты нажмите «Загрузить левое изображение» и «Загрузить правое изображение» и загрузите две фотографии, которые вы ранее сняли с помощью цифровой камеры.

Программное обеспечение

Если у вас нет готовых изображений, в папке программного обеспечения есть два образца изображений, с помощью которых вы можете получить представление о том, как это работает. После импорта изображений выберите тип анаглифического изображения, которое вы хотите создать (серый, цветной, красно-зеленый, красно-синий и т. Д.), И нажмите кнопку «Сделать трехмерное изображение».Наконец, на правой панели отображается анаглифное изображение. Это изображение можно настроить в соответствии с вашими предпочтениями. Отрегулируйте яркость, контраст или совместите два изображения, чтобы получить наилучшие результаты.

Теперь вы можете предварительно просмотреть изображение с помощью стерео 3D-очков, которые используют красный и голубой фильтр. Очки можно сделать дома или купить на рынке. PVR и несколько кинотеатров продают эти 3D анаглифические очки по цене около 25 рупий за штуку. Когда изображение будет удовлетворительным, вы можете сохранить его или распечатать.Не забудьте выровнять два изображения слева и справа или вверх и вниз соответственно, чтобы получить наилучшее 3D-изображение.

Как сделать очки своими руками

Сделать анаглифические стереоскопические 3D-очки очень просто. Все, что вам нужно для создания пары в домашних условиях, — это обычная оправа для очков и два цветных светофильтра — красный и голубой; по одному на каждый глаз. Вы можете сделать свою собственную оправу из толстой картонной бумаги, вырезанной для формирования оправы, или использовать любую старую обычную оправу для очков и заменить существующие линзы цветными фильтрами.

Цветные фильтры должны быть красного и голубого цветов (купите листы целлофана хорошего качества, которые можно найти в любом магазине канцелярских товаров). Вырежьте целлофановые листы по размеру, необходимому для покрытия каждой рамы. Наконец, вставьте красный и голубой лист в левую и правую рамки соответственно. Ваши очки укомплектованы и готовы к использованию.

Создавать трехмерные анаглифические фотографии — это весело. Распечатайте и скомпонуйте свои фотографии в 3D и продемонстрируйте их своим друзьям и семье. Вы также можете создавать трехмерные анаглифические видео, используя аналогичные методы с помощью StereoMaker для Windows (www.Foundationcompany.com). Интересные образцы трехмерных анаглифных стереоскопических фотографий можно найти в Интернете.

Лондонская стереоскопическая компания — Официальный веб-сайт

«Эта страница все еще находится в стадии разработки — пожалуйста, продолжайте читать с учетом этого. Мы надеемся скоро закончить ее — но вы можете найти здесь что-то полезное, если раньше не сталкивались со стереоизображениями». B&E

Что ж, есть разные способы просмотра параллельных стереоизображений.Вы можете «свободно просматривать» их, просто немного попрактиковавшись, и есть несколько полезных советов по этому поводу ЗДЕСЬ .

Но первое, что мы должны вам сказать, это … для максимального иммерсивного стереоскопического опыта … Получите СОВУ !! Всю свою жизнь я хотел создать высококачественный стереоскоп, который открыл бы стереоскопию — 3-D — классическим викторианским способом — все еще наиболее мощную 3-мерную картинку, которую только можно найти — в современный мир. Теперь OWL быстро выкатывается из наших формовочных машин и становится стандартом стереоскопического зрения 21 века.

Он фокусирующийся, складной и немного призматический, чтобы помочь вашим глазам сойтись для комфортного просмотра ВСЕХ стереосистем в классическом стиле.

Купите здесь сову | Посмотреть полный ассортимент продукции LSC

---

---

ГОРЯЧИЕ НОВОСТИ — ТЕПЕРЬ МЫ ВСЕ МОЖЕМ БЫТЬ СМАРТФОНАМИ 3-D ФОТОГРАФАМИ

Вопрос:
Здравствуйте, доктор Б.

Я полагаю, некоторое время назад вы упомянули приложение / устройство для iPhone и были бы готовы поделиться этой информацией.Мой муж очень увлекается фотографией и хотел бы использовать подобное устройство.

Спасибо за любую информацию, которую вы можете пройти этим путем, и спасибо за сердце, полное любви к животным.

Сандра

Ответ Брайана:

Привет Сандра

Спасибо за вопрос. Да, я использую приложение трехмерной камеры для последовательной съемки стереозвуков… которое очень простое в использовании и дает отличные результаты. По сути, это помогает вам выполнять технику «раскачивания»… при которой вы делаете одну фотографию с весом на левую ногу, а затем слегка покачиваетесь, чтобы ваш вес переносился на правую ногу, и делаете второй снимок.Приложение позволяет вам мгновенно выровнять два снятых вами изображения, а затем дает вам выбор, как выводить… красным и зеленым, «мерцающим»… или, что мне больше всего нравится… боковой формат, который позволяет просматривать стереопару в великолепном трехмерном формате в OWL или аналогичном средстве просмотра… или просто «просматривать в свободном режиме», как только вы научитесь.

Приложение недорогое — лучше покупать полную версию, чем использовать бесплатную загрузку, потому что это дает более качественный результат.Примечание: объект, использующий эту технику, должен оставаться неподвижным в течение двух экспозиций! Так что с людьми и пейзажами все в порядке, но животные, дети и быстро движущиеся машины — сложнее !! Но это бесконечное веселье.

Ваш запрос пришел для нас в удачный момент — мы собираемся выпустить на рынок мое последнее изобретение !! Это адаптер для OWL, позволяющий приспособить к нему любой смартфон, и эта комбинация мгновенно превращается в красивую качественную программу просмотра цифрового стерео !! Таким образом, люди смогут делать трехмерные снимки своих друзей (возможно, используя приложение для трехмерной камеры), а затем мгновенно просматривать снимки в трехмерном формате.Он также будет работать с любыми соседними изображениями, загруженными с веб-сайтов, твиттера и т. Д. Так что теперь у всех будет мгновенный доступ к высококачественному цифровому 3D! Это работает и для фильмов! И все новые технологии VR сочетаются с этим, как мечта! Я взволнован !

Вот предварительный просмотр прототипа устройства … он очень простой … но невероятно эффективный !!

Надеюсь, в ближайшие пару месяцев у нас будет готовый к продаже адаптер для смартфона OWL… может быть, даже к Рождеству!

Ура

Bri

---

---

БРАЙАН СТЕРЕО И БЕСПЛАТНЫЙ ВИД ЗАМЕТКИ:

Для тех из вас, кто знаком с изображениями «Волшебный глаз», их просмотр не составит проблем.Хитрость заключается в том, чтобы просмотреть эту пару изображений с расстояния примерно в фут и смотреть «сквозь» экран до бесконечности, позволяя двум изображениям плавать друг над другом. Там, где два центральных изображения точно перекрываются, вы можете аккуратно отрегулировать ФОКУС только ваших глаз (не конвергенцию), чтобы объединить изображения в одно трехмерное изображение. Этот прием называется «свободный просмотр» стереопар. В этом случае я взял «HyperStereo», щелкнув по концам окон моего отеля, так что я получил два изображения, снятых с позиций на расстоянии около 20 футов друг от друга.Получившееся трехмерное изображение выглядит так, как если бы мы были гигантом с глазами в 20 футах друг от друга; город — Красная площадь и т. д. — выглядит крохотной моделью, в которой каждая деталь преувеличена до глубины … это всегда было моей страстью … Я получаю от изображений то же самое, что и от музыки … Надеюсь, вам это понравится.

(PS — Если «свободный просмотр» не работает, и вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите увидеть это в стереорежиме — вы можете распечатать пару (размером около 7 дюймов поперек объединенного изображения) и поместить ее в один из этих викторианских стереозвуков. зрителей, если они у вас завалялись… или сделайте одну из пары старых очковых линз …. если вы, ребята, интересуетесь стерео, мы можем о многом поговорить !!! )

Любовь Бри

---

Почему трехмерные изображения, которые я вижу при просмотре, кажутся более резкими, более четкими, чем сделанные снимки?

Вопрос:
Nikè Lambooy написал:

Уважаемый Брайан,

Поздравляю с Днем Рождения! И, пожалуйста, пожелайте Роджеру того же.

Недавно я сел, чтобы выяснить, как бесплатно просматривать стереоизображения в течение некоторого времени — я хотел знать, о чем идет речь. Оказывается, это потрясающе (каждый раз, когда я успешно вижу трехмерное изображение, у меня в голове возникает «ура!». Мне особенно нравится то, что вы разместили в своей мыльнице из Парижа). Я также загрузил приложение, чтобы делать стерео снимки, так что вот один из замечательных альбомов, который проигрывается на моем проигрывателе:

Теперь мне хочется, чтобы я знал об этом до того, как отправился в отпуск.Ну что ж. Ничего не поделаешь.

Меня интересует, почему трехмерные изображения, которые я вижу при просмотре, кажутся более резкими, более четкими, чем сделанные снимки? Это только я, или это потому, что мозг получает больше информации? (Или что-то в этом роде. На самом деле, я мало что об этом знаю.)

Мне также любопытно, почему некоторые изображения намного легче просматривать, чем другие, например, это:

[1]

мне было намного сложнее понять в начале, чем этот:

[2]

Почему? Я прочитал вопрос на сайте LSC о том, что изображение сложнее просматривать из-за ветки дерева, но я не вижу ничего, что могло бы мешать так на верхнем рисунке (опять же: это мог быть просто я).

Кстати, метод бесплатного просмотра, который вы описываете на своем сайте, мне не подходит — я делаю это немного по-другому. Я блокирую половину изображения для каждого из моих глаз руками, поэтому, когда мои глаза сходятся в правильном направлении, я вижу не три изображения, среднее из которых является 3D, а только одно изображение в 3D.

Мне это намного проще, и это может помочь людям, испытывающим аналогичные трудности. Конечно, я сомневаюсь, что это то, что я придумал первым, но об этом не упоминается на сайте Лондонской стереоскопической компании, и я подумал, что вы, возможно, захотите узнать.

Надеюсь, вы ответите на мои вопросы, и спасибо за ваше время,

Nikè Lambooy.

Пс. Пожалуйста, извините за орфографические или грамматические ошибки. Я не являюсь носителем английского языка, поэтому (по большей части) не осознаю, что делаю неправильно.

Источники изображений:
[1] Т. Р. Уильямс «Византийский двор — Хрустальный дворец»
[2] Т. Р. Уильямс «Паром»

Ответ:
Какое интересное письмо, Нике.

Спасибо, что предоставили мне эту деталь — все информативно.Я думаю, что ваш метод бесплатного просмотра очень хорош, и его стоит рассказать другим, кто только начинает заниматься трехмерным просмотром.

Есть много причин, по которым одни стереосистемы легче просматривать, чем другие. Есть сам контент, в том числе подсказки для мозга, разделение образов, и особенно бесконечности (если наши глаза просят расходиться, им это не нравится) … и, часто в случае классического стереосистемы, выравнивание является большой проблемой — мозгу не нравятся расхождения между изображениями во вращении или вертикальные несовпадения.Работая над карточками, которые я сейчас публикую как часть LSC, я стараюсь учесть все это и сделать карточки, которые устраивают всех.

Что касается ощущения улучшения в 3-D, в отличие от 2-D, я согласен, и я думаю, что это абсолютно реально. Наш мозг получает удовольствие от всех этих мельчайших различий параллакса для «чтения» — и мы испытываем чувство радости, испытывая такое же ощущение, как если бы мы действительно были «там», — а не просто глядя на плоское изображение.Для меня эта радость от трехмерных изображений никогда не исчезнет.

Все самое лучшее

Bri

---

Нужен ли зритель?

Вопрос:
Как наши глаза обычно видят мир в 3D — разве нам не нужны были бы зрители, если бы 3D-воспроизведение было сделано достаточно хорошо?
Джен Танни

Ответ:
Джен … да, нам все еще нужен зритель, независимо от качества воспроизведения, потому что единственный способ, которым наш мозг может видеть в трехмерном пространстве, — это обрабатывать два разных изображения двумя разными глазами в две немного разные позиции.Независимо от того, каким образом мы гарантируем, что каждый из наших двух глаз видит изображение, предназначенное для него, мы увидим трехмерный эффект. Мы можем использовать кросс-поляроидные фильтры, красные и зеленые очки или геометрическое устройство, такое как OWL … но без этого разделения, трехмерная информация недоступна. Как только оба наших глаза видят одну и ту же картинку, создается впечатление, что сцена является ПЛОСКОЙ … просто двухмерной.

Надеюсь, в этом есть смысл!

Ура

Bri

---

Ложа — в «Деревня потерянных и найденных»

Вопрос:
Привет: Я купил свой экземпляр «Деревня потерянных и найденных» вскоре после того, как он вышел, но держал его в основном непрочитанным до самого Рождества, когда мы были в Оксфордшире.Рождественский полдень мы провели в деревне, и нам очень понравилось. Я сделал несколько 3D-фотографий, но программа для 3D выглядит довольно устрашающей. Только один вопрос: это я или изображение Ложи на странице 167 трудно бесплатно просматривать. Кажется, у меня появляется лишнее призрачное изображение ветки на переднем плане.

С уважением,
Ян

Ответ:

Привет Ян

Да, признаюсь! Современное изображение на странице 167 IS немного рискованно! Я приношу извинения ! Ветвь на переднем плане очень близка, а общая глубина стереозвука очень велика, поэтому ее может быть трудно рассмотреть.Мы рассмотрим это в следующем выпуске и либо создадим новый вид, либо выдадим предупреждение !! Но это IS хороший вызов !!!

Использование камеры FUJI FINEPICS

Программное обеспечение цифровой стереокамеры Fuji немного странное. Лично я это игнорирую! Вы можете загрузить из Интернета небольшую программу под названием SplitMPO, которая будет атаковать файлы MPO, которые выдает Fuji, и сделать вам пару JPEG-файлов.Затем в Photoshop не так сложно объединить их в стереопару бок о бок и распечатать ее для просмотра в стереоскопе OWL … Удачи!

Ура

Bri

---

Просмотр стереосистем в очках для чтения

[Любезно предоставлено www.brianmay.com]

Вопрос:
Джессика Брин из Ньюфаундленда, Канада спросила … «Могу ли я сделать зрителя из старых очков? Мне было интересно, как, потому что мой папа хочет видит стереофотографии и не знает, как их увидеть в Интернете.Спасибо, Джессика «

Ответ:

Уважаемая Джессика,

Спасибо за письмо … да, я считаю, что Jupiter Stereo особенно великолепен! Хотя, возможно, я просто немного предвзят! Я рад слышать, что искусство свободного просмотра распространяется — молодцы! Твой папа тоже может это сделать, но ему понадобятся эти очки. Если, как и у меня, исчезло его приспособление для просмотра объектов крупным планом, я рекомендую это.

Скажите ему, чтобы он достал самые сильные очки, какие только сможет найти… Лучше всего 3 диоптрии или даже больше. Затем выведите мою фотографию Юпитера на экран вашего компьютера. Затем вашему папе придется подойти довольно близко к экрану, чтобы увидеть изображение в фокусе — вероятно, около 4-5 дюймов (10 см или около того). Он должен сидеть прямо перед экраном, ровно, не наклонив его в сторону. Чтобы четко видеть изображение на экране, ваш папа будет чувствовать небольшое напряжение — у него есть экран в ФОКУСЕ, но он должен почти косить глаза, чтобы соединить изображения из двух его глаз вместе, чтобы получилось единое целое. ВНИМАНИЕ !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! картина в его мозгу.Когда он делает это несколько секунд и ему это надоедает, попросите его полностью расслабить глаза … но не меняя позу. Скажите ему тихо и мягко, чтобы он представил, что он теперь смотрит через экран, как если бы он стал прозрачным, и он мог видеть стену позади — фактически, далеко за стеной, в бесконечность. Спросите его, что он видит. Я ожидаю, что он скажет, что теперь видит ЧЕТЫРЕ Юпитера, а не два, и что они расплывчаты и плавают. Если хотите, теперь вы можете попросить его мягко и медленно вернуться к тому, что он делал раньше — скрестить глаза внутрь, чтобы сфокусировать экран.Он может начать чувствовать, что происходит, когда изображения «плывут» перед его глазами — он сможет использовать мышцы «конвергенции», которые наклоняют глазные яблоки, сознательно перемещая Юпитеры вперед и назад. Теперь заставьте его снова расслабиться и смотреть в бесконечность через экран как можно дальше.

СЕЙЧАС! Попросите его очень медленно отступить — не меняя фокуса или схождения глаз … не меняя НИЧЕГО … пока Юпитеры не будут в идеальном фокусе.И скажите ему, что два средних из четырех Юпитеров теперь должны слиться вместе, если он позволяет им, в расслабленном положении глаз. Теперь, я надеюсь, он увидит, как центральные Юпитеры волшебным образом объединяются в ОДНО центральное изображение. И этот образ превратится в великолепную прочность и глубину … красивый гладкий круглый шар, парящий в черном Космосе! Он ПРОСМОТР БЕСПЛАТНО!

ОК? Напишите, пожалуйста, и скажите, работает ли это! Я тоже буду рассчитывать на небольшую медаль.

Удачи вам обоим!

Ура

Доктор.Bri

---

Сова и Интернет

Вопрос:

Линда Бейкер спросила «Будет ли OWL работать со стереофотографиями в Интернете? »

Ответ:

Ну, думаю, ответ — да и нет …

На наших веб-сайтах (Brianmay.com и Londonstereo.com) мы обычно «печатаем» эти стереокартины размером примерно со стандартную стереокарту.Для свободного просмотра это сохраняет максимальную сходимость, требуемую для наших глаз, просто параллельной — таковы наши глаза, когда мы расслаблены и смотрим на далекое облако. Так что в этом отношении все будет хорошо, если мы теперь перейдем к увеличительному устройству просмотра, например, OWL. Это будет работать … вы получите хорошее стереоизображение, а OWL позволит вам подойти прямо к экрану, в отличие от программы просмотра Холмса. Все идет нормально. Проблема, однако, в самом экране. Разрешение компьютерных экранов в настоящее время намного меньше, чем разрешение любой фотографии или даже экрана в стандартной книге (намного меньше, чем разрешение в нашей книге, которая напечатана «стохастически» — подробнее об этом позже).Итак, хотя вы увидите изображение в 3-D, линии на экране будут очень заметны и испортят ощущение «реальности», которое вы ожидаете от хорошего стереоскопического опыта. Распечатка изображений и добавление их в OWL немного улучшит ситуацию, особенно если вы используете программу, которая « переводит » их в более высокое разрешение с помощью интерполяции (Photoshop делает это даже без запроса), но на самом деле нам понадобится чтобы отправлять вам файлы изображений большего размера, чтобы вы могли получить действительно хороший результат.

Мы надеемся когда-нибудь выпустить несколько высококачественных карт именно для этой цели. Они отлично работают в OWL, как и все стереокарты. На самом деле я уже готовился к этому несколько месяцев … но сейчас мы полностью заняты подготовкой к выпуску книги. Это потрясающий объем работы! И я думал, что выпуск пластинок — это тяжелая работа! ха-ха.

Ура — и я надеюсь, что это ответ на вопрос.

Bri

---

Сова и iPAD

Вопрос:

«Будет ли OWL разрешать просмотр стереосистем на iPad? »

комментарии: Привет Брайан,

Я встретил вас вчера вечером на чудесно информативной лекции в центре Лос-Анджелеса.Очень впечатляюще! (Это я принес iPad и показал вам подписанную обложку альбома, которая есть в моей коллекции.)

Невероятная новость заключается в том, что я только что загрузил с вашего сайта несколько стереофонических изображений Queen, чтобы посмотреть, как они выглядят на iPad. Используя программу просмотра Owl Viewer, 3D-эффект изображений прекрасно работает на iPad!

Новая технология встречает старую

Еще раз спасибо,

Дарвин Фой, США

---

СТЕРЕО С ПАРАЛЛЕЛЬНЫМ ВИДОМ В ПОКРЕЩЕННЫЕ ГЛАЗЫ

Вопрос:

Уважаемый Брайан,

Мне понравился снимок кометы, который вы опубликовали в четверг, но поскольку я могу свободно просматривать только косоглазые стереосистемы, я не мог видеть его в 3D.Поэтому я дважды скопировал изображение в PowerPoint, обрезал его и поменял местами две половинки, полагая, что это превратит параллель в косоглазую версию (я надеюсь, вы извините меня за такую ​​вольность с вашей фотографией!). Это сработало и выглядело просто потрясающе!

Имеет ли смысл с точки зрения физики просто поменять местами две половинки в стерео, чтобы переключаться между перекрестным взглядом и параллельным? У меня было несколько попыток сделать стереофотографии, и я использовал эту технику, но, хотя у меня действительно получился довольно приличный 3D-эффект, у меня никогда не было всего изображения в 3D-фокусе, поэтому я подумал, что спрошу, может быть, я делаю это. все неправильно, прежде чем попробовать еще.

Сегодня вечером, 24 ноября, мы исполняем Реквием Моцарта с хором, в котором я пою. Печально подходит …

С наилучшими пожеланиями,
Susanne

ОТВЕТ:

Ах да, точно …

Просто поменяв местами два изображения, пара из стереорежима с параллельным обзором превратится в стереозвук с косым обзором.

И наоборот!

Думаю, я должен уступить и поставить каждую стереосистему для обоих просмотров! Я стараюсь просто публиковать вещи так, как если бы это была стереокарта.Но на самом деле, в быстром опросе, который я провел пару лет назад на Soapbox, показалось, что больше людей смотрят косыми глазами, чем параллельно! Моя подруга Маки Убуката из Японии обычно публикует косоглазые версии моих стереосистем на своем сайте, который можно найти по адресу… http://brian-mayniacs.com/stereo/DrMay_stereo.htm

Удачи с Реквиемом. Это для кометы ISON ?!

Ура

Бри

---

Loreo опубликовали на своем веб-сайте руководство по стереофотографии, которое может вам пригодиться;
http: // www.loreo.com/pages/articles/article_howto_stereo_photography.html

Источник того же зрителя в Великобритании:
http://www.widescreen-centre.co.uk/Catalogue/Viewers.html

Просмотр стереосистем на экране компьютера с помощью средства просмотра

Наша подруга Джина прислала подробную информацию о программе просмотра, которая, по всей видимости, работает очень хорошо, если все усилия по бесплатному просмотру напрасны. Она говорит, что это великолепно для просмотра стереопар на экране компьютера. Я собираюсь попробовать… и… ну, может быть, это избавит некоторых из вас от головной боли !! Он недорогой и называется «пикси».

Ссылка на магазин:
http://www.loreo.com/pages/shop/loreo_products_online.html

Программа просмотра печати и монитора в параллельном формате
Lite 3D Viewer — это программа просмотра печати параллельного формата (параллельного формата), сделанная из картонной бумаги. Он также хорошо работает в качестве средства просмотра компьютерного монитора для изображений среднего размера. Дешевый, легкий, складной и пересылаемый по почте, он складывается до толщины линз (7 мм) и помещается в конверт фотоальбома 4R (4 x 6). Он подходит для просмотра отпечатков 3R и 4R (оптимального), а также изображений шириной 5-7 дюймов на экране компьютера.

Справа: Loreo Lite 3D Viewer, изготовленный из картонной бумаги с пластиковым покрытием, с черной внутренней поверхностью, напечатанной для создания темной смотровой камеры.

Как работает программа просмотра стерео

Вот изящная анимация, показывающая, как работает программа просмотра стереозвука … проверьте это — особенно если вы все еще озадачены нашими объяснениями !! … http://www.getty.edu/art/exhibitions/genius/extras_watkins.html

Ура —

британских фунтов

Еще больше отличных статей о 3D-фотографии своими руками и 3D-видео.

Сделай сам 3D стереоскопическая фотография. лучшее на WEB

M — отличные статьи по 3D-фотографии и 3D-видео своими руками. Создавайте свои собственные 3D-изображения. Это просто. Это дешево.

1.
Вот отличный пост Нила Крика.

Он объясняет, как просматривать 3D без специальных очков, просто коснувшись глаз. Он рассказывает, как он делает эти изображения и как они обрабатываются.

Это поразит вас.Если вы никогда не пробовали «свободный просмотр» 3D, то, возможно, вам трудно представить, что вы можете делать 3D-фотографии с помощью любой камеры и просматривать их на любом экране компьютера без очков или специальных технологий. Я покажу вам, как это сделать. Мы видим мир двумя глазами, и […]

Источник: Photo Magic, 3D Photography

2.

Здесь у нас есть еще одна статья Джейсона Поэла Смита, рассказывающая об истории трехмерных изображений.

делать 3d снимки.

сделать 3D риг.

просмотреть результаты.

сделать простой стереоскоп среди другой информации.

Источник: 3D стереоскопическая фотография

3.

Эта страница посвящена методу покачивания 3D. Он расскажет вам, как это делается и что вам нужно для создания собственных изображений.

Источник:
Wiggle 3D: как создавать анимированные 3D-изображения | Блоги экспертов по фотографии, советы, методы, обзоры фотоаппаратов — Учебный центр Adorama
Это чем-то напоминает мне метод Пульфриха, потому что он включает в себя движение.Это определенно то, что я должен попробовать.

4.

Вот еще одна статья о том, как сделать 3D камеру. Он немного устарел, поскольку в нем использовались две одноразовые камеры, но было бы достаточно легко получить две идентичные цифровые камеры наведения и съемки. Вы могли бы использовать два старых сотовых телефона. Методология хорошо описана. По сценарию Келли

Глубинное восприятие: чудо эволюции, чудо чувственного восприятия и зависть циклопов. Это одна из тех вещей, которые нельзя пропустить, пока она не исчезнет, ​​например, пальцы ног, зубная паста и деревья.Вот почему 3D-фотографии нас удивляют: они напоминают нам об этой невероятной сверхдержаве, о которой мы совершенно забыли, мы ……….

Источник: Сделайте свою 3D-камеру за 15 долларов или меньше

5.

Это руководство по созданию анаглифных изображений, и оно является более современным. Написанный Уди Тирош, он предлагает использовать цифровые камеры. Если вы хорошо сделаете домашнее задание, вы сможете найти много мало использованных цифровых фотоаппаратов. То есть как в 20-30 долларов.

Многие люди отказываются от своих мыслей и снимают фотоаппараты, потому что их телефоны делают отличные снимки.Так что ищите, и вы найдете сделки.

Следующее подробное (но не слишком длинное) руководство, показывающее, как создавать трехмерные красные и синие изображения, было написано Дэвидом Купером. Эти 3D-изображения выглядят великолепно при просмотре в 3D-очках, особенно при смешивании их с техникой нарезки плавающих фруктов, например, в этом посте.

, Уди Тирош
Источник: Создание трехмерных анаглифических изображений

6.

Еще одна идея по созданию 3D-рига.Пол Рихтерс

Еще он показывает, как сделать простой просмотрщик.

Если вы когда-нибудь задумывались о съемке 3D-фотографий или видео, вам обязательно понравится этот урок. Он основан на старом Ricoh GX8, но вы можете адаптировать его к любой желаемой камере, если вы можете запускать их удаленно. Общая идея довольно проста, и вот ее план: возьмите две цифровые камеры, которые можно активировать удаленно. Сделайте рамку для фотоаппаратов с двумя отсеками, чтобы они были параллельны друг другу.Сделайте / купите Y-разветвитель, чтобы вы могли одновременно запускать левую и правую камеру. Соедините левое и правое изображения вместе

Источник: Как создать свою собственную 3D-стереокамеру

7.

На этом сайте есть несколько хороших примеров.