100 фотографий
Сергей Максимишин Авторская фотокнига
3500 P
| Издатель: | Галерея Печати |
| Формат: | 205х260 мм |
| Объем: | 360 стр. |
| Тираж: | Лимитированный 2000 экз |
| Выход книги: | июнь 2021 |
| Фотографии: | около 450 |
| ISBN: |
В 2015 году вышло первое издание книги Сергея Максимишина «100 фотографий», которое быстро разошлось тиражом 2500 экземпляров.
2-е издание будет дополнено фотоисториями. Автор расскажет о том как была найдена тема и герой, как выстроена драматургия истории и как отобраны фотографии. Будут добавлены так же фотографии, снятые за последние годы.
Мы очень надеемся, что книга будет полезна не только любителям фотографии, фотографам и людям, интересующимся искусством сторителлинга, но и тем, кто просто любит читать и смотреть интересные истории.
Достижения:
Призер РоссияПрессФото, 2001-2006
Премия «Золотое перо» санкт-петербургского Союза журналистов, 2001
Премия «Фотограф года» журнала «Огонек», 2001
Премия Российской Академии журналистики «За лучший репортаж года», 2002
Гран-при петербургского конкурса «Лучший фотокорреспондент года», 2002
Премия Российской Академии журналистики «За лучший репортаж года», 2002
World Press Photo:
«1-ый приз в номинации «Искусство — одиночная фотография», 2004
«1-ый приз в номинации «Повседневная жизнь»», 2006
Публикации:
The Times, Time, Newsweek, Parool, Liberation, Washington Post, The Wall Street Jornal, Stern, Buisness Week, Focus, Der Profile, Corriere della Sera, Известия, Огонек, Итоги, Комсомольская правда, Российская газета, Московский комсомолец.
Фотографии Сергея Максимишина публиковались в журналах Time, Newsweek, Paris Match, Stern, Geo, «Русский Репортер» и многих других изданиях.
Подписка завершена. После выхода книги будет несколько экземпляров в свободной продаже. По всем вопросам вы можете обращаться на почту, указанную на сайте.
Сергей Максимишин – мастер фотоисторий
На счету Сергея Максимишина множество премий и наград, в том числе две победы в конкурсе World Press Photo. Его работы публикуют в The Times, Newsweek, Washington Post, Paris Match, Stern, Geo, The Wall Street Journal, Business Week, Focus, Der Profile и в популярных отечественных изданиях.
В 2007 году Максимишин выпустил книгу «Последняя империя. Двадцать лет спустя», которую составил из своих лучших снимков, сделанных в России и союзных республиках после распада СССР. В 2015 вышла ещё одна авторская фотокнига – «Сергей Максимишин. 100 фотографий».
Максимишин снимает настоящую Россию, страну, которая с первого взгляда может показаться не самой прекрасной, но полной чувств, эмоций и очарования. На его фотографиях, сделанных на улицах, в вытрезвителях и ресторанах запечатлены люди, живущие обычной жизнью. Сквозь объектив фотографа сцены выстраиваются в классические композиционные схемы и превращаются в изящные говорящие картины.
Работы Сергея Максимишина, снятые в разные годы в разных странах:
Два монаха несут икону. Александро-Свирский монастырь, 2001.
Офисные работники банка отмечают День рождения коллеги. Санкт-Петербург, Россия, 2001.
Авторский текст к снимку выше из книги «100 фотографий Сергея Максимишина»:
«Огонёк» решил взять интервью у Романа Трахтенберга, шоумена, автора и ведущего развлекательной программы в питерском клубе «Хали-гали» – «клубе грязных эстетов», чрезвычайно популярном в Петербурге в начале 2000-х. Раскованная атмосфера, много недорогой водки, большие порции сытной еды, грубые (иногда ну очень смешные) шутки. Официантки – топлесс, спляшут голыми на столе, если попросишь, а если очень попросишь, и не только спляшут. В общем, творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья по-советски.
Отправились мы в клуб с приехавшим из Москвы пишущим журналистом. Ещё до начала программы взяли интервью, остались посмотреть шоу. Трезвым на это дело смотреть невозможно, и через какое-то время мы оказались на одной волне с собравшимися. За соседним столиком веселилась компания банковских служащих, отмечавших день рождения коллеги. Соседи опережали нас, по моим понятиям, граммов на 150.
Танец на столе – подарок юбиляру. Поощряемый своими удалыми нетрезвыми героями, я снимал почти вслепую – было очень темно. Вспышкой (тогда ещё у меня была вспышка) лупил в потолок за себя. Потолок был обтянут чёрным бархатом, под потолком, помню, была ещё какая-то решётка из реек, на которой крепились тусклые лампочки. Плёнка – не цифра, посмотреть, что получается – никак, уверенности в том, что что-то вообще получится, не было никакой, да и процесс, надо сказать, в тот момент увлекал больше, чем результат.
Утром в лаборатории выяснилось, что всё получилось. Эта картинка оказалась самой невинной из снятого. Стриптизёрша работала с огоньком. «Огонёк» фотографию не поставил.
Ресторан «Зов Ильича». Санкт-Петербург, 2003.
Теологический колледж. Махачкала, 2008.
Владимир Путин. Санкт-Петербург, 2001.
«Наши». Москва, 2008.
Стена. Санкт-Петербург, 2003.
Полдник в кадетской школе. Екатеринбург, 2008.
Курбан-Байрам. Санкт-Петербург, 2004.
Тобольск, 2006.
Невский. Санкт-Петербург, 2000.
Вытрезвитель. Санкт-Петербург, 2003.
Термальные вынны. Камчатка.
Зверосовхоз «Пионер». Ленинградская область, 2002.
Кормление голубей. Санкт-Петербург, 2001.
Курбан-байрам. Санкт-Петербург, 2004.
Чаепитие труппы самодеятельного «Наивного театра» при Психоневрологическом интернате N7.
Ямал, 2003.
Московский бизнесмен и его жена на борту собственного теплохода. Москва, 2004.
Рыбоводный завод, Камчатка, 2006.
1-е Мая. Санкт-Петербург, 2000.
Санкт-Петербург, 2000.
Русский музей. Подготовка к открытию выставки Айвазовского. Санкт-Петербург, 2000.
Эрмитаж. Санкт-Петербург, 2003.
Ресторан Мао. Санкт-Петербург, 2002.
Москва, 2004.
Грозный, Чечня, 2000.
Чечня, 2000.
Грозный, Чечня, 2000.
Солдатик, Дубай-Юрт, Чечня, 2000.
Гудермес, Чечня, 2003.
Сестры Фатима и Зухра, их мать Джамиля и тетка Натифа ждут прибытия школьного автобуса. Чегемское ущелье, Кабардино-Балкария, 2008.
Переправа. Тобольск, река Иртыш, 2005.
Рыбная ловля на реке Иртыш. Казахстан, 2004.
Озеро Зайсан, Казахстан, 2004.
Сельская церковь. Деревня Арамуз, Армения, 2007.
Застава. Казбеги, Грузия, 2005.
Афганистан, 2001.
Дети наблюдают за обучением новобранцев. Афнганистан, 2001.
Афганистан, 2001.
Слуга, зажигающий свечу. Афганистан, 2001.
Мальчик, нагружающий осла. Афганистан, 2001.
Продавец золотых рыбок. Багдад, Ирак, 2002.
Очередь за продовольствием. Багдад, Ирак, 2002.
Кирпичный завод. Ал-Нахраван, Ирак, 2002.
Пешеходный мост. Багдад, Ирак, 2002.
Тянущие сети. Гоа, Индия, 2002.
Оптовый рыбный рынок. Гоа, Индия, 2002.
Штат Карнатака, Индия, 2002.
Штат Гоа, Индия, 2002.
Ремонт сельской церкви. Штат Гоа, Индия, 2006.
Грузчик. Штат Гоа, Индия, 2006.
Каменоломня. Штат Гоа, Индия, 2008.
38-я параллель. Северокорейские пограничники. Пхонмончжон, Северная Корея, 2005.
Храмовая полиция. Исфахан, Иран, 2006.
Набережная в колониальном стиле. Сус, Тунис, 2001.
Кирпичный завод. Бхактапур, Непал, 2007.
Праздник полнолуния в храме Пашупатинат. Катманду, Непал, 2008.
Смотрите также:
10 любимых фотографий Сергея Максимишина — Bird In Flight
Сергей Максимишин, 50 лет Учился в Ленинградском политехническом институте на кафедре экспериментальной ядерной физики. С 1985 по 1987 служил в армии (был фотографом военного клуба Группы советских военных специалистов на Кубе). В 1988 году вернулся в институт, совмещал учёбу с работой в лаборатории научно-технической экспертизы Эрмитажа. С 1996-го по 1998-й учился на факультете фотокорреспондентов при санкт-петербургском Доме журналистов. С 1999 по 2003 годы работал в газете «Известия». С 2003 года сотрудничает с немецким агентством «Фокус». Двукратный лауреат World Press Photo, победитель множества российских и международных конкурсов. Публиковался в Time, Newsweek, Paris Match, Stern, Geo и многих других изданиях.Продавец золотых рыбок. Багдад. 2002 год.
Нашей задачей было снимать всё, что можно. Все понимали, что дело идёт к войне, и Ирак был всем интересен. В субботу пошли на птичий рынок. Договорились так: чтобы не мешать друг другу и не снимать одинаковые картинки, Юра с Хасаном отправились фотографировать птичек, а я — рыбок. Обычно я просматриваю снятое на цифру в процессе съёмки, но этот кадр я заметил уже в гостинице. «Юра, — говорю, — смотри какая картинка!». Козырев глянул скептически и сказал: «Птички, рыбки, нас что, за этим сюда послали? Тоже мне фотохудожники!».
Мы тогда работали с камерой Canon D30, это, на мой взгляд, худшее изделие фирмы за всё время её существования. Через три-пять кадров камера говорила «Busy» и отказывалась реагировать на любые команды. Угадать, сколько времени она пробудет в этом состоянии, было невозможно. Размер цифрового файла — 2 160 × 1 440 пикселей (3,1 мегабайта). Сейчас камера самого дешёвого мобильного телефона выдаёт в разы больший файл. Но это не мешает картинке публиковаться до сих пор и, более того, продаваться в галереях. Иногда бывает, что размер не имеет значения.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_01.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Банковские служащие отмечают день рождения коллеги в ночном клубе «Хали-гали». Санкт-Петербург. 2002 год.
«Огонёк» решил взять интервью у Романа Трахтенберга, шоумена, автора и ведущего развлекательной программы в питерском клубе «Хали-гали» — «клубе грязных эстетов», чрезвычайно популярном в Петербурге в начале 2000-х. Раскованная атмосфера, много недорогой водки, большие порции сытной еды, грубые (иногда ну очень смешные) шутки. Официантки — топлесс, спляшут голыми на столе, если попросишь, а если очень попросишь, и не только спляшут. В общем, творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья по-советски.
Отправились мы в клуб с приехавшим из Москвы пишущим журналистом. Ещё до начала программы взяли интервью, остались посмотреть шоу. Трезвым на это дело смотреть невозможно, и через какое-то время мы оказались на одной волне с собравшимися. За соседним столиком веселилась компания банковских служащих, отмечавших день рождения коллеги. Соседи опережали нас, по моим понятиям, граммов на 150.
Эта картинка оказалась самой невинной из снятого. Стриптизёрша работала с огоньком. «Огонёк» фотографию не поставил.
Танец на столе — подарок юбиляру. Поощряемый своими удалыми нетрезвыми героями, я снимал почти вслепую — было очень темно. Вспышкой (тогда ещё у меня была вспышка) лупил в потолок за себя. Потолок был обтянут чёрным бархатом, под потолком, помню, была ещё какая-то решётка из реек, на которой крепились тусклые лампочки. Плёнка — не цифра, посмотреть, что получается — никак, уверенности в том, что что-то вообще получится, не было никакой, да и процесс, надо сказать, в тот момент увлекал больше, чем результат.
Утром в лаборатории выяснилось, что всё получилось. Эта картинка оказалась самой невинной из снятого. Стриптизёрша работала с огоньком. «Огонёк» фотографию не поставил.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_02.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Александро-Свирский монастырь. Ленинградская область. 2002 год.
В Александро-Свирский монастырь я приехал по заданию «Известий». Уже не помню точно, что же именно я должен был снимать. Дело было в понедельник страстной недели. Полным ходом шёл ремонт собора, недавно переданного церкви (в советское время в помещениях монастыря располагалась психиатрическая больница, а до того — тюрьма, и над дверями келий ещё висели латунные таблички с номерами камер). Монахи торопились — по плану пасхальная служба должна была пройти уже в отреставрированном соборе.
Передав с пишущей журналисткой плёнки в редакцию, я решил остаться в монастыре до Пасхи. К Чистому четвергу со строительными работами закончили, и, как и положено, началась уборка. Монахи стали переносить иконы из братского корпуса в собор. Я снимал с нижней точки, чтобы сделать хмурое фактурное небо фоном для графичных фигур монахов.
В пасхальную ночь вместе с монахами и прихожанами был на всенощной. Под утро вдруг распахнулись двери храма, полыхнули свечи под порывом холодного ветра, заколыхались тени на стенах и ликах. Вошли люди, одетые в длинные чёрные кожаные пальто и стали вдоль стен. Как в кино.
После службы пошли разговляться. Духовное начальство и почётные гости (меня тоже пригласили) пировали отдельно от братии и послушников. Зайдя в трапезную, среди приглашённых я увидел и людей, удививших меня в храме. Их пальто уже висели на вешалке, серьёзные мужчины в чёрной униформе усаживались за стол. На рукавах были видны повязки с похожей на свастику эмблемой Русского национального единства. Я ушёл праздновать Воскресение Христово к людям попроще.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_03.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Теологический колледж. Махачкала. 2008 год.
В середине 2000-х в Дагестане вспыхнула эпидемия похищения невест. Усилившееся имущественное расслоение, выползшие вдруг из средневековья межнациональные счёты и обиды привели к тому, что для множества молодых мужчин найти себе пару законным способом стало практически невозможно. Дело зашло так далеко, что глава духовного управления мусульман Дагестана выступил по телевидению с обращением, призывавшим джигитов добывать невест исключительно мирным путём. «Русский репортёр» решил об этом писать.
Сфотографировать похищение, не выходя за рамки, очерченные Уголовным кодексом, невозможно. Снимать кино «Кавказская пленница 2.0» — не наш метод. Решили отойти от буквального иллюстрирования текста и сделать небольшое эссе о судьбе дагестанской женщины вообще.
Сначала я отправился в селение Муги, снимал школу, половина девочек выпускного класса которой уже были похищены. В Махачкале снимал роддом. На здании не было живого места — всё исписано сообщениями: «Гульжанат родила Мураду Рабазанчика!!!». «У Али и Хавы родился Долгатик!!!». По слухам, после публикации фотографии расписного роддома в «Русском репортёре» здание побелили. Иногда и от фотографа бывает польза.
Густо усаженная пластмассовыми пальмами махачкалинская набережная — место романтических прогулок, поснимал там немного. Зашёл на репетицию шоу-балета. Выступления ансамбля в ночных клубах (девочки танцуют в купальниках) — самое эротичное из зрелищ, допущенных к легальному просмотру в Дагестане. Многим девушкам, принимающим участие в репетициях, родители запрещают выступать перед публикой.
Натерпелся страху, снимая дагестанскую свадьбу. За нежно-розовым лимузином с молодожёнами прямо по разделительной полосе мчится кортеж из 20 побитых жизнью «жигулей». Грохочет лезгинка. Из окон автомобилей, высунувшись по пояс, кричат и размахивают саблями родственники молодожёнов. Те, у кого нет сабли, машут ножнами. Встречные машины шарахаются в стороны.
На боковых улицах появления кортежа ожидают абреки на лохматых «копейках». Их задача — выскочив из укрытия, перегородить кортежу путь. В случае их успеха от джигитов принято откупаться. Я снимаю через открытую заднюю дверь, лёжа на животе в одной из «восьмёрок» кортежа. Спрашиваю, как часто жених и невеста добираются до загса живыми. Говорят, что почти всегда. Свадьба скромная — 550 приглашённых. На входе в банкетный зал сидит родственник невесты и в учётную книгу вносит фамилию прибывшего гостя и сумму подарка в рублях или валюте. Молодым, похоже, будет что посчитать долгими зимними вечерами.
Сходил на филфак местного университета — традиционное место добычи эмансипированных невест. Решил поискать источник, откуда берутся невесты, исповедующие традиционные ценности. Добрые люди посоветовали сходить в теологический колледж. Если быть точным, в Гуманитарно-педагогический колледж при Институте теологии и международных отношений имени Маммадибира ар-Рочи. Пришлось просидеть всю лекцию по исламскому праву, дожидаясь момента, когда девушки перестанут обращать на меня внимание. Зато я теперь знаю, что если у вас меньше пяти верблюдов, закят (налог на имущество в пользу бедных) вы по бедности не платите, но если у вас их, верблюдов, от пяти до девяти, с вас одна овца в год.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_04.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Вриндаван. Индия. 2013.
Вриндаван — один из важнейших религиозных центров, это город, где родился Кришна. Индусы недолюбливают жителей Вриндавана, считая их высокомерными зазнайками. По преданию, люди, родившиеся в этом городе, следующую жизнь проведут в раю (для индусов рай — не счастливый конец фильма, а лишь санаторий, краткосрочный отпуск, предоставляемый в награду за добрые дела). Ещё во Вриндаване самые злые и подлые обезьяны. Одна из них прыгнула сверху на плечи моему спутнику и вырвала из рук пакетик со сладостями. Потом нам объяснили, что во Вриндаване обезьяны — особенные: в них вселяются души брахманов, злоупотребивших некогда доверием учеников.
Видимо, пять лет, проведённых в Эрмитаже, не прошли даром, и я подсознательно реагирую на классические композиционные схемы. Боюсь, мне уже себя не переделать.
Вриндаван — невероятно фотогеничное место. Этот сюжет сам меня нашёл — я просто шёл по улице, глядя по сторонам, и успел снять три кадра, прежде чем люди, обратив на меня внимание, стали улыбаться мне в камеру.
Иногда меня упрекают в чрезмерной живописности моих фотографий. Я даже какое-то время комплексовал по этому поводу, ведь фотография — не живопись для бедных, у неё своя эстетика, а у живописи — своя. Но, видимо, пять лет, проведённых в Эрмитаже, не прошли даром, и я подсознательно реагирую на классические композиционные схемы. Боюсь, мне уже себя не переделать.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_05.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Паром через Иртыш. Тобольск. Июнь 2005
Мой приятель, увидев эту фотографию сказал: «Улыбка Саурона». Ничего демонического в парне нет — его зовут Саша, он работал водителем в комитете по культуре мэрии Тобольска. Сашу и его «уазик-буханку» мэрия отправила мне на подмогу, когда мы делали материал о Тобольске для журнала GEO. Картинку я снял, когда мы с журналистом Александром Можаевым вечером переправлялись на пароме через Иртыш. Мы вышли погулять по парому, а Саша остался в кабине, и сложно было не заметить этот треугольник — зубы, церковь и крест. Паром двигался быстро, и церковь стремительно исчезала, а плёнки в камере не было. Вообще говоря, её почти совсем не было, я израсходовал весь взятый на день запас. Оставалась лишь (чудом вспомнил!) много месяцев болтавшаяся в кофре катушка восьмисотки — по тем временам (2005 год) штука экзотическая. Пока я заряжал плёнку, церковь совсем съехала к левому краю окна, и я едва успел сделать несколько кадров. И, как всегда бывает, при любом количестве дублей точная карточка всегда одна.
Помимо ослепительной улыбки запомнилась Сашина присказка: «Мясо без водки только собаки едят!».
А один неплохой фотограф написал на моей страничке: «Фотография на обложке [имеется ввиду обложка моей книги «Последняя империя: 20 лет спустя»] удивительно дебильно-постановочно-пропагандистско-совковская по стилистике. Никакого отношения к репортажной фотографии она не имеет».
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_06.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Окно циркового автобуса. Санкт-Петербург. 2000 год.
Ровно в полдень со стены Петропавловской крепости стреляет пушка. Говорят, адмирал в Адмиралтействе под грохот орудия выпивает рюмку водки. Иногда право сделать выстрел предоставляют важным гостям города. В тот день выстрелить доверили известному цирковому артисту. В благодарность артист привёз с собой других артистов, и вместе они устроили представление прямо во дворе крепости. Пока все снимали выступление (не люблю фотографировать то, что показывают), я бродил вокруг. Увидел клоунов в окне циркового автобуса. Чтобы снять такую картинку, большого ума не нужно.
Это единственная фотография в книге, пропорции которой отличаются от традиционных 2:3. Я не люблю кадрировать, считаю кадрирование творческим поражением, потому что для меня фотография — это такая игра: поймай жизнь в прямоугольник «два к трём». Но уж если приходится, то делаю это в исходных пропорциях. А в этой картинке отступил от этого правила: рама окна просто просится быть рамкой фотографии.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_07.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Полевая кухня. Алхан-Кала. Чечня. 2000
«Известия» разругались с пресс-центром Министерства обороны, и редакция боялась, что если фотографа и аккредитуют, то работать не дадут. Поэтому в Чечню я полетел, аккредитовавшись по дружбе от питерской молодёжной газеты «Смена». Самое трудное в командировке в Чечню было попасть Чечню. Сотни журналистов осаждали расположенный в Моздоке (Северная Осетия) пресс-центр группировки войск, но вертолёт у пресс-центра был только один. Туда брали, как правило, только группы федеральных телеканалов. Остальным приходилось рассчитывать только на удачу.
Нам с Юрием Козыревым посчастливилось столкнуться генералом Шамановым. В ответ на нашу просьбу помочь генерал сказал, что завтра утром из Владикавказа он вылетает в Аргун. Если хотим с ним лететь, нужно быть в пять утра у трапа. Как нам попасть на военный аэродром к пяти утра, мы постеснялись спросить.
От Моздока до Владикавказа можно добраться по двум дорогам. Одна, что напрямую и быстро, идёт через Ингушетию. По ней ездить страшно — там похищают людей. Другая проходит через Кабардино-Балкарию. Путь длинный, но по тем временам относительно безопасный. Нанимаем «копейку» с чеченскими номерами. Собираемся ехать по длинной дороге. На развилке нас останавливают нетрезвые сотрудники Военной автомобильной инспекции. Непонятно зачем, по-моему, просто из пьяного куража, запрещают ехать направо и отправляют через Ингушетию. Говорят, у вас номера чеченские, вам по фигу. Таксист заметно нервничает, выжимает из «копейки» максимум. Говорит, что главное нам проскочить 30-километровый участок, где дорога идёт через лес.
Ровно на этом участке нас останавливают какие-то люди в камуфляже. Не русские, никаких знаков различия, на вопросы не отвечают. Таксиста куда-то уводят, нас запирают в комнате и велят ждать. Время от времени дверь открывается, кто-то смотрит на нас молча и уходит. Сейчас пытаюсь вспомнить интерьер комнаты, лица людей и ловлю себя на мысли, что за давностью лет картинка стёрлась. Помню, скорее, уже свои рассказы о том, что было, а не то, как было. Я был уверен, что нас похитили. В очередной раз открылась дверь. Человек посмотрел на нас пристально и обратился ко мне:
— Я тебя мог по телевизору видеть?
— Мог, — говорю, — наверное.
— Выходите!
Посадили в машину. Ещё с час ждали водителя. Тот появился в сопровождении двух военных, бледный как смерть. На вопросы не отвечал. Доехали молча. Кто были задержавшие нас люди, мы так и не поняли.
Устроились в гостинице, но спать не ложились — пили водку в пустом гостиничном ресторане. В 4 утра взяли такси и отправились на аэродром. Ласково попросили примёрзшего часового пропустить нас на лётное поле. Мальчик попросил сигарет. Дали две пачки. «Мужики, а покушать нет?». У нас было только яблоко.
У вертолёта встретили фотографа Максима Мармура. С Максимом был майор, корреспондент «Красной звезды». Поговорили. Уже в Аргуне майор вприпрыжку побежал к генералу и стал что-то говорить, косясь в мою сторону. Шаманов подозвал меня.
— Ты для кого снимаешь?
— Для «Смены».
— А почему он говорит, что ты из «Известий»?
Пришлось всё рассказать. Шаманов не дослушал: «Хер с тобой. Снимай пока. Говна наснимаешь — в зиндан посажу!».
На броне с бойцами отправились на позиции у села Лаха-Варанды. Федералы уже два месяца не могли войти в Аргунское ущелье, шла позиционная война, как в Первую мировую. Но об этом я расскажу под другой фотографией. А в тот день поспели почти к обеду. Дымилась полевая кухня, а дым и туман из любого сюжета делают картинку.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_08.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Полдник в кадетском корпусе. Сысерть, Свердловская область. 2008 год.
Для журнала Paris Match я снимал материал о Екатеринбурге. Договорился о съёмке с кадетским корпусом, находящимся в городке Сысерть — пригороде Екатеринбурга.
Я терпеть не могу никакой нерезкости в кадре. Иногда мне кажется, что выделение главного путём увода второстепенных (как думает фотограф) деталей в расфокус — акт творческого бессилия, неспособность фотографа организовать гармоничное сосуществование деталей в кадре. Часто фотографы боятся «лишних» деталей только потому, что не умеют или ленятся заставить их работать на образ.
Когда-то у меня была выставка в Италии, на открытие приехали местные телевизионщики, и корреспондент среди прочего спросила: «А что для вас время?». Я никогда не думал над этим, но сказал, что время для фотографа — это объект консервации. Мы закатываем время в банки, так, как хозяйки закатывают помидоры. Это наша миссия. А время — оно как раз в «мусоре»: в пуговичках, в тапочках, в картинке на стене, в виде за окном.
Эта картинка — единственная в книжке, где есть нерезкость. Просто она мне очень нравится.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_09.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
2008
Когда я был школьником, Кавказ совсем не ассоциировался с войной. Конечно, я читал Лермонтова и Толстого, но Хаджи-Мурат воспринимался персонажем мифическим. Заходи, дорогой, будем барашка резать, шашлык кушать, вино пить, в общем, «Кавказская пленница» и никакой войны. Потом заполыхало. Кавказ стал театром военных действий.
Питерский фотограф Дима Гусарин предложил провести мастер-класс в Кабардино-Балкарии. Я подумал, что это либо шутка, либо безответственность. Но Дима, хорошо зная эти места, утверждал, что живущим в ущелье Чегем балкарцам пока удаётся держаться в стороне от войны.
Из Нальчика до Юль-Тебе (одного из двух расположенных в ущелье аулов) раз в день ходит разношенный ПАЗик. Я приехал за сутки до прибытия участников мастер-класса. Аул крохотный: 70 домов, 300 жителей. Бродил весь день — не снял ни одной картинки. Испугался, что студенты меня поколотят.
Но обошлось. Убедившись в том, что на улице фотографии не растут, народ пошёл внутрь. Вскоре начались обиды: «Почему ты у нас три раза кушала, а у соседей пять?» — укоряли нашу девочку селяне. Через неделю стало казаться, что в ущелье Чегем мы родились и выросли.
Про фотографию: я попросил разрешения прийти в гости рано утром, чтобы сфотографировать, как девочек провожают в школу. Купил что-то к чаю, пришёл в семь. Позавтракав, стали ждать школьный автобус. Автобус задерживался, и возникла пауза чистого ожидания.
Женщина в чёрной косынке — мама девочек. Рядом — их тётка, сестра погибшего (зимой упал в пропасть вместе с трактором) отца. Как старшая, она взяла на себя ответственность за семью. Много и тяжело работает — покупает мелким оптом коньяк в одном месте, продаёт в розницу в другом. Хорошо понимает (она мусульманка), что торговать алкоголем — грех, но, говорит, Аллах видит, что не для наживы, а чтобы прокормиться.
Уезжали из аула со слезами. Как минимум, одна из участниц мастер-класса, Марина Маковецкая, стала настоящим фотографом. А ещё я был страшно горд, когда журнал «Русский репортёр» поместил эту фотографию на афишу своей юбилейной выставки.
{«img»: «/wp-content/uploads/2015/06/Maksimishin_10.jpg», «alt»: «Сергей Максимишин», «text»: «»}
Текст взят без сокращений из авторской книги «100 фотографий Сергея Максимишина», которую можно заказать до 31 августа.
Лучшие фотографии Сергея Максимишина
Сергей Максимишин — один из самых известных российских фотожурналистов, призер и победитель большого количества международных и национальных конкурсов и фестивалей (дважды призер World Press Photo, например), выставляется в России и за рубежом, сотрудничает с ведущими мировыми СМИ, преподаватель фотографии, который вырастил уже не одно поколение замечательных фотографов. Словом, Сергей Максимишин — один из важнейших современных русских фотографов. Можно по-разному относиться к его фотографиям, но отрицать его роль уже нельзя.
Мы выбрали для вас на свой вкус 30 фотографий Сергея Максимишина.
Озеро Зайсан. Казахстан. 2004
Владимир Путин. Санкт-Петербург. 2003
Мариинский театр. Санкт-Петербург. 2002
Ресторан «Зов Ильича». Санкт-Петербург. Ноябрь 2003
Московский бизнесмен на борту собственного теплохода. Москва. 2005
Грозный. Чечня. 2000
Купание в фонтане. Гудермес, Чечня. 2003
Вытрезвитель. Санкт-Петербург. 2003
Зверосовхоз «Пионер». Поселок Мшинская, Ленинградская область. 2002
Кормление голубей. Санкт-Петербург. 2001
Чаепитие труппы самодеятельного «Наивного театра» при психоневрологическом интернате №7. Санкт-Петербург. 2003
Восточно-Казахстанская область, Казахстан. 2004
Праздник в честь Девы Марии — святой покровительницы села Арамус. Армения. 2007
В ожидании школьного автобуса. Аул Эль-Тюбю, Кабардино-Балкария. 2008
Теологический колледж. Махачкала. 2008
Полдник в кадетском корпусе. Сысерть, Свердловская область. 2008
Центр социальной абилитации людей с расстройствами аутистического спектра «Антон тут рядом». Санкт-Петербург. 2014
Клуб танго. Воронеж. 2015
Митинг левых молодежных движений. Москва. 2010
Посмертная маска Ленина. Музей Ленина, Ульяновск. 2010
Техник-осеменитель Маша (справа) и ее сестра доярка Люба. Тосненский район, Ленинградская область. 2004
Остров Сулавеси. Индонезия. 2012
Мальчики наблюдают за обучением новобранцев. Афганистан. 2001
Продавец золотых рыбок. Багдад. 2002
Туристы из материкового Китая в Гонконге. 2012
Окрестности Дели. Индия. 2013
Храмовые полицейские. Исфахан, Иран. 2005
Тринидад-де-Куба. 2009
Позиции Северного альянса у кишлака Ташты-Кала. Афганистан. 2001
38‑я параллель. Граница между КНДР и Южной Кореей. 2005
Смотрите также: «Последний гвоздь в гроб военной фотожурналистики»: как бразильский журналист одурачил весь мир
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Сергей Максимишин и его «100 фотографий»
Сергей Максимишин и его «100 фотографий»
11:01 26.10.2015 (обновлено: 11:01 26.10.2015) В издательстве «Галерея Печати» выходит в свет монография «100 фотографий» одного из самых известных и именитых российских фотографов
Санкт-Петербург, 26 октября. Завтра в издательстве «Галерея Печати» выходит в свет монография «100 фотографий» одного из самых известных и именитых российских фотографов Сергея Максимишина. Двукратный лауреат конкурса World Press Photo, победитель множества российских и международных конкурсов, петербуржец Сергей Максимишин публикуется в «Русском репортере», Newsweek, Paris Match, Stern, Geo.
Книга «100 фотографий» создана для тех, кто интересуется документальным фото: на ее страницах книги автор делится опытом работы, открывая некоторые секреты своей профессии. Автор структурирует необходимую для осмысления творческого процесса информацию в несколько «потоков»: сами фотографии, подробные рассказы о том, как и где они были сделаны, условия съемки, варианты дублей, технические параметры.
На торжественном представлении монографии в галерее «Росфото» автор монографии прокомментирует логику авторского отбора работ, вошедших в окончательную сотню, расскажет о работе над книгой, представит фотографии, не вошедшие в финальную редакцию монографии.
Понравился материал?Подпишись на «Невские новости»
Материалы партнеров:
О книге «100 фотографий» — Сергей Максимишин — Интервью — Эхо Москвы, 15.01.2021
Н. Дельгядо― Здравствуйте, свами Наташа Дельгядо и мы на «Книжкой кухне». Сегодня с нами фотожурналист Сергей Максимишин и новая книга под названием «100 фотографий». Здравствуйте, Сергей.
С. Максимишин― Здравствуйте, Наташа.
Н. Дельгядо― Книга ещё не вышла (это второе, можно сказать, издание, Сергей сейчас расскажет поподробнее), но подписка на неё уже открыта. Эта книжка – удивительная для меня, я таких прецедентов не знаю. Книга фотографий с рассказами о них, об их создании и дальнейшей их судьбе после публикации. Скажите, пожалуйста, Сергей – это ваше ноу-хау или были какие-то похожие издания? Так, чтобы не просто опубликовать что-то, что было, та кили иначе, уже опубликовано в других изданиях, а ещё и рассказать историю.
С. Максимишин― Была книжка агентства Magnum, где каждый из фотографов агентства показывал одну свою фотографию и рассказывал историю, с ней связанную. Но здесь немножко не то. Расскажу, как я придумал эту книжку. Когда я только ещё начинал фотографировать, то читал очень много всего – книжки про экспозицию, про композицию, про цвет, про химию какую-то, очень много подобного сорта изданий. Но меня это абсолютно не удовлетворило, мне хотелось прочитать про то, как прийти к человеку в дом, как фотографировать незнакомого человека на улице, как познакомиться с человеком, убедить его стать твоим героем, потому что совершенно не факт, что люди хотят фотографироваться. Такой книжки мне очень не хватало, и когда у меня появился какой-то свой опыт, я решил, что этого опыта будет достаточно и так появилась эта книжка. То есть, это в какой-то степени книжка про то, как быть фотографом.
Н. Дельгядо― При этом – 100 фотографий. По какому принципу они подобраны? Вы, естественно, сделали гораздо больше за годы вашей работы.
С. Максимишин― Очень интересная история, как мы делали эту книжку. Сам я не отважился выбирать, потому что выбирать фотографии и делать их – это разная работа. Поэтому я собрал маленькую комиссию, позвал своих друзей. Это Андрей Поликанов, тогда – директор фотографии журнала «Русский репортёр», и Артём Чернов, фотограф и замечательный редактор. Третьим был я, и вот мы все три члена комиссии три дня ползали по полу и отбирали из 500 фотографий, которые я привёз в Москвы, 100. Честным голосованием. Если было двое против одного, и этот один был я, то фотографию выкидывали, как я не верещал и не кричал: «Верни!» Соответственно, это вот такой продукт коллективного разума.
Н. Дельгядо― Но при этом те фотографии, которые вошли в книгу, так или иначе связаны с какими-то проблемными точками: Дагестан, Чечня…
С. Максимишин― Некоторые связаны, некоторые нет. Я же журналист, я снимал там. Кстати, интересный вопрос. Очень часто фотографа спрашивают, почему фотографии всегда такие грустные и про грустное. Потому что журналист – это колокольчик. Там, где хорошо, работает свадебный фотограф, а там где плохо – вот там я нужен. Поэтому так.
Н. Дельгядо― Продолжая вопрос про концепцию: а дальше они как размещены? По хронологическому принципу, географическому, какому-то ещё?
С. Максимишин― Абсолютно случайно. Каким-то образом я пытался выдерживать ритм «маленькие истории / большие истории», чтобы ничего не перевешивало, но никакой закономерности в расположении рассказов и фотографий нет.
Н. Дельгядо― Там, конечно, очень запоминаются несколько историй. Из той части книги, которую я увидела – это история про Северную Корею и про фотографии, которые сделаны там, одна из них вошла в книгу. Скажите, пожалуйста, какая история была самой опасной (из тех фотографий, которые вошли в книгу)?
С. Максимишин― Вообще, самая опасная съёмка – это «Зенит» – «Спартак».
Н. Дельгядо― Почему?
С. Максимишин― Потому что не знаешь, с какой стороны тебе пивная бутылка в голову прилетит. Если позволите, скажу несколько слов про Корею. Я туда очень интересно попал. Когда ещё я работал в «Известиях» и ходил снимать какие-то уличные события, то очень дружил с «лимоновцами». Приходил на демонстрацию, а они меня встречали: «Максимишин, когда в Израиль?» Я отвечал: «Без вас не уеду, кормильцы». Мы вот так перешучивались, потом я им какие-то фотографии отправлял. В общем, у нас была такая, знаете… Понятно, что это мои идеологические враги, но ребята они были хорошие.
Как-то у меня была лекция для студентов, они пришли на лекцию и спросили, не хочу ли я поехать с ними в Северную Корею. Дело в том, что «лимоновцы» ездили туда учиться и отдыхать, их там награждали корейскими орденами. А они ещё и приторговывали этими поездками, включали туда за деньги журналистов – как «лимоновцев». В общем. Говорят: «Давай полторы тысячи евро, и поехали учиться». Я позвонил Лёне Парфёнову, который тогда был главным редактором «Итогов», он дал денег и я поехал в Северную Корею учить чучхе, на двухнедельный курс. У меня даже корочка есть, я инструктор.
Н. Дельгядо― У вас не отобрали фотоаппарат?
С. Максимишин― Нет. «Лимоновцы» (они же переписали мне биографию, это целая история была) утвердили меня фотографом журнала «Знамя Сонгун», якобы они в России такой издавали. Отправили документы в Корею, там меня утвердили, и я поехал, как фотограф русского журнала «Знамя Сонгун». Но когда я туда приехал, они офигели. На самом деле, корейцы сразу всё поняли, но решили шума не поднимать, потому что им бы влетело, мол, кого же вы сюда привезли?
За мной ходило три человека, товарищ Цой, товарищ Пак и товарищ Фё, плюс переводчица. Они отвечали за разные вещи. Товарищ Цой – за моё физическое тело, пописало ли оно, поело, не сбежало ли и так далее. Товарищ Фё отвечал за то, что можно фотографировать, а что нет. А товарищ Пак был боссом товарищей Цоя и Фё. И вот так мы вчетвером ходили всюду, прикольно было. Но на самом деле, я уехал оттуда с неврозом, потому что, знаете – «мимо носа носят чачу». То есть, ты видишь невероятное количество фотографий, но тебе ничего нельзя, и ты снимаешь только 1% того, что видишь.
Н. Дельгядо― Но всё-таки вам удалось что-то снять. По крайней мере, одна из этих фотографий вошла в книгу.
С. Максимишин― Одна из этих фотографий победила на World Press Photo, это такой фотографический «Оскар». Ну а потом вошла в книгу.
Н. Дельгядо― Вы столкнулись в Северной Корее с тем, что можно назвать цензурой, и даже хуже. А в российской печати вы сталкивались с цензурой? И как-то менялась ситуация с ней на протяжении вашей работы?
С. Максимишин― Знаете, по большому счёту, нет. Мы какие-то очень маленькие. Почему-то фотографов пока не трогают. То есть, бывают какие-то случаи, где-то поколотят. А вот так, чтобы кто-то какую-то фотографию порезал – нет. По глупости бывает что-то, вот я помню в «Известиях» страшно ругался, когда моего Путина отзеркалили. А Путина нельзя зеркалить, потому что все знают, что он часы носит на правой руке. И я поднял скандал. Какие-то такие вещи. Глобально чтобы была цензура фотографических изображений – я такого ещё не знаю. Видимо, до нас последних дойдут.
Н. Дельгядо― О глобальном. В одном из примечаний к фотографии вы пишите, что фотография, фотожурналистика больше не меняет мир. Но всё-таки, какие-то истории, в эту книгу вошедшие, доказывают обратное, по-моему. Можете вспомнить какой-то случай, когда фотография, если не мир, то что-то в этом мире хотя бы ненадолго изменила?
С. Максимишин― Давайте я издалека зайду и объясню, почему я так написал. Я всегда спрашиваю студентов: «Как вы думаете, откуда люди в XVIII веке знали, как выглядит жираф?» И потом сам же отвечаю, что из гравюры. То есть, единственным СМИ до изобретения фотографии была гравюра. А критерием состоятельности художника было сходство. Ты умеешь жирафа нарисовать, чтоб было похоже – ты крут. А не умеешь – не крут. Конечно, бывали такие, которые рисовали так, что ещё и торкало, но это было НРЗБ. И вот как только появилась фотография, тут же немедленно и неслучайно появились всякие «измы» – экспрессионизм и так далее.
С художников спала ноша визуального информирования населения, не надо было больше делать похоже, надо только, чтобы торкало. А упала она на плечи фотографов, которые стали страшно важными людьми. Фотографы показывали, как выглядела Крымская война, Война за независимость в Америке, Русско-японская война. Фотограф был очень важным человеком, который, кроме всего прочего, он был нотариусом. Потому что если ты нашёл какую-то неведому зверушку, то будь любезен, карточку покажи. И всё это продолжалось, наша важность и значимость, до телевизора. А если точнее – до спутников. И вот как только телевидение развесило спутники, мы поняли, что больше не нужны. Так же, как не нужны художники-копиисты.
И в этом большом универмаге жизни нас переложили с полки «новости» (а новости – это базовая потребность) на полку «развлечения». Если раньше мы действительно меняли мир (фотография горящей девочки во Вьетнаме остановила войну, на первых митингах против войны люди несли эту фотографию, как знамя), то сейчас я не знаю, что такое надо снять, чтобы шибануло по мозгам. Потому что всё, что мы снимаем, телевидение, и тем более интернет, показало вчера.
Мы больше не делаем новости, мы делаем иллюстрации. Помните, была детская книжка с контуром лисички, который нужно было раскрасить? Так вот, мы и контур рисовали и ещё и раскрашивали. А сейчас контур нарисован не нами, а вами, телевизором, интернетом. Более того, он уже раскрашен, и единственное, что мы можем сделать – положить какие-то мазочки. Сейчас мы можем делать только то, чего не может делать телевизор – передавать ощущения. А Лев Толстой так определил искусство – передача ощущений на расстояние.
Н. Дельгядо― Да, наверное, всё-таки не на полку развлечений, а может быть, на полку искусства переложили?
С. Максимишин― Искусство – это тоже развлечение.
Н. Дельгядо― То есть, в смысле – бесполезно?
С. Максимишин― Ну конечно. Когда он поел, попил, узнал новости, вот тогда он начинает думать про искусство. Соответственно, мы стали маленькими, и если какой-нибудь безумный Трамп или Путин, я не знаю, скажет: «Всё на хрен, отменяем рисовальщиков по батику, чеканщиков и фотожурналистов!», — то, по большому счёту, ничего ведь не изменится.
Н. Дельгядо― Но при этом профессия не отмирает, фотожурналистов довольно много.
С. Максимишин― Мы стали украшателями страниц, художниками. А делали новости, были в 1000 раз более важными. Конечно, бывают случаи. Вот из моей практики, например. Не знаю, вы помните, в Петербурге на площади Восстания сидела женщина со множеством собак, которая называла себя Лариса Ваше Собачество? Она была одним из градообразующих людей.
Н. Дельгядо― Это какие были годы?
С. Максимишин― Начало 2000-х. Я сделал о ней историю, её опубликовал «Огонёк», потом перепечатал Stern частично, и в Америке нашлись люди, которые создали фонд Ларисы Збышевской, купили ей квартиру, где она сделал музей своих собачек, и так далее. То есть, фотография реально изменила её судьбу. К сожалению, Лариса уже умерла. Или, например, одна из самых известных моих фотографий – это фотография горы освежёванных норок. Я получил сотни писем, где люди писали, что «шубу больше никогда!» Эту фотографию носят на митинги борцы за права животных, я видел в Финляндии билборды с ней. Наверное, она шибанула по мозгам крепко. Ну и хорошо. Да, немножко всё-таки мы меняем мир, но это не то, что было в 60-е.
Н. Дельгядо― Опять же, продолжая тему про профессию фотожурналиста. Вы вспоминаете одну из сказочных историй, у вас есть такая метафора: «Король снимает шляпу, а мальчик остаётся в шляпе». Можете её объяснить?
С. Максимишин― Это последняя глава в книжке, где я рассказываю, почему не надо быть фотографом, говорю о том, что если вы хотите быть фотожурналистом, то никогда не будете богатым. И никогда не будете менять мир, потому что фотографы не меняют мир. Я рассказываю ещё про какие-то вещи, которых у вас не будет никогда, а в конце говорю, зачем же люди идут в эту профессию. В этой профессии есть две очень важные вещи. Первое – это образ жизни. Тот образ жизни, который веду я и мои коллеги, стоит немыслимых денег. Число приключений на свою задницу, которые я поимел за 20 лет работы, зашкаливает. Когда-то я говорил со своим отцом (а он у меня учитель), и сказал ему: «Знаешь, папаша, в декабре я не помню, что было в марте». Потому что за год у меня столько всяких событий! А отец сокрушённо отвечает: «Знаешь, а у меня ощущение, что я вчера в школу пришёл, а сегодня ушёл. Через 50 лет».
А вторая важная вещь – это свобода. У фотографа она немножко свобода юродивого, фотографу больше позволено. Когда Ходорковский пришёл к путину в свитере, мы все знаем, чем это закончилось. Это было воспринято, как немыслимое оскорбление. А я хожу. И я могу лежать на Тверской улице, снимая самолёты, которые пролетают мимо старушки, держащей плакат со Сталиным, лежу на спине, в плевках и жвачках, и это нормально. То есть, вот она, свобода юродивого. Ты немножко более свободен, чем остальные.
А цитата эта – помните, был советский мультфильм про Нильса с дикими гусями, когда колдунья превратила его в совсем крохотного мальчика, то одним из условий его возвращения в естественную кондицию, было такое: когда король обнажит голову, оставаться в шляпе. Мы на самом деле остаёмся в шляпе, когда короли обнажают голову. Немножко пафосно, но это так.
Н. Дельгядо― Я понимаю, что это сложно, но если попросить вас выбрать какую-то одну фотографию, которую вы считаете самой важной в этой книге? Если не смыслообразующей, то самой важной для вас?
С. Максимишин― Я, наверное, не возьмусь выбрать. А вообще это очень сложный вопрос, сколько хороших фотографий я сделал? Я всегда спрашиваю» «Сколько фотографий великого фотографа Картье-Брессона вы помните?» Человек, который в теме, помнит 20. А фотограф снимал 70 лет, и это большой вопрос – если бы он ничего не снял, кроме тех 20, стал бы он столь же великим или нет? Если спросить меня сколько, по большому счёту, хороших фотографий я сделал, то не думаю, что больше десятка.
Н. Дельгядо― Но вы получили несколько премий World Press Photo, и не только. Там огромное количество премий.
С. Максимишин― Премии, конечно, с качеством фотографий связаны, но не очень. На самом деле, я знаю, что такое хорошая фотография. Это та, которая пробивается через круг профессионалов – редакторов, фотографов, ценителей, фотолюбителей и так далее. Как фотография Че Гевары или как фотография Халдея «Знамя над Рейхстагом». Фотографии, которые становятся, простите, мемом. Если спросить, сколько таких фотографий у меня, то это те фотографии, про которые спрашивают: «А, так это ты снял?» Когда люди удивляются.
Н. Дельгядо― Да, вы пишете, что это высшая похвала.
С. Максимишин― Думаю, что у меня таких фотографий не больше пяти. Из них есть те, которые я очень люблю и те, популярность которых мне кажутся странной. Причём интересно, что эти фотографии люди как-то «назначают», не ты. Если говорить о популярности, то, наверное, самая популярная фотография, это, конечно, портрет Путина из этой книжки.
Н. Дельгядо― Да?
С. Максимишин― Мои фотографии продаются в галереях, а там продаётся тираж. Так вот, единственная фотография, весь тираж которой распродан, это портрет Путина.
Н. Дельгядо― Удивительно. Мне казалось, что самая популярная – это как раз с грудой освежёванных норок.
С. Максимишин― Нет-нет. Кстати, интересная штука, опять про галерею. Я думал, что эту фотографию не купит никто и никогда, потому что немыслимо повесить эту фотографию на стену дома. Её купила женщина, очень известный во Франции пластический хирург, купила огромного размера – 80х120 – и повесила у себя в ванной. Фантастика! По-разному люди относятся к фотографии.
Н. Дельгядо― Из тех ста фотографий, которые вошли в эту книгу можете вспомнить самую печальную историю создания?
С. Максимишин― Сейчас будет новое издание книжки, и я дополню её историями. Вообще говоря, мой жанр – это история. В новом издании будет ещё, наверное, 8 длинных историй, которые создают серии фотографий, часть из них уйдёт в историю, а часть я добавлю. И самую грустную фотографию я точно добавлю. Она была снята 10 дней назад. Я лежал в ковидной больничке и снял там картинку, которая мне кажется очень важной и я её добавлю. Уверен, что это будет самая грустная фотография из тех, что вошли в книжку.
Н. Дельгядо― Вы недавно вышли из больницы, вы там снимали?
С. Максимишин― В проблесках сознания, когда что-то видел – да, я там снимал на телефон. Не снимал больных, естественно. Потому что нельзя снимать людей в этом состоянии.
Н. Дельгядо― Саму книгу можно где-то посмотреть?
С. Максимишин― Она ещё не вышла, выйдет в марте. Первое издание, наверное, можно посмотреть.
Н. Дельгядо― Первое издание вышло в 2015 году?
С. Максимишин― Да, и было мгновенно распродано. Поэтому, собственно, мы и решились на второе. На сайте «Галереи Печати», это мой издатель, есть подписка на эту книжку. Пожалуйста, подписывайтесь. Я уверен, что она будет интересна не только тем людям, которые интересуются фотографией, но и тем, кто интересуется миром вообще. Потому что, на мой взгляд, истории там интересные.
Н. Дельгядо― А вы жалеете о чём-то, что не вошло в книгу? О какой-то фотографии, которую хотелось туда включить, но не удалось?
С. Максимишин― Да нет. Наверное, цифра 100 как раз примерно и говорит о том, сколько фотографий я готов показывать людям в этом контексте. Не думаю, что я бы снял больше по-настоящему хороших фотографий.
Н. Дельгядо― С нами был один из лучших современных фотожурналистов Сергей Максимишин. Спасибо большое, Сергей, за вашу работу и за новую книгу «100 фотографий». На книгу можно подписаться на сайте издателя «Галереи Печати». Над программой работали журналист Татьяна Троянская, звукорежиссёр Илья Нестеровский, и я, автор, Наташа Дельгядо. Всего доброго, читайте.
В России трудно фотографировать — у нас мало уличной жизни
Каждый мастер-класс начинается с просмотра портфолио участников. И каждый раз я поражаюсь тому, как мало внимания люди уделяют месту, в котором живут. Посмотрев полтора десятка портфолио магаданских фотографов, я ни в одном не увидел фотографий Магадана. Профессиональные фотожурналисты удивлялись: «А школьный утренник? Это же в Магадане снято! Или вот, коммунистическая демонстрация.
А вот День Победы, тоже в Магадане!» А фотолюбители удивлялись тому, что я равнодушно пролистывал фотографии, снятые на пляже в Гоа. Многие не понимали, что не любая фотография, снятая в Магадане, становится фотографией о Магадане и что фотограф из Магадана, не снимающий Магадан, попасть в который мечтают тысячи фотографов, выглядит странно. А самое удивительное, что многие магаданские (оренбургские, сыктывкарские, белгородские) фотографы не понимают, что живут в самой интересной стране мира.
Россия — самая неснятая страна. Кто-нибудь видел хоть одну приличную фотографию про то, как живут люди в Анжеро-Судженске? В Липецке? В Оренбурге? Фотограф, живущий в провинции, воспринимает это как наказание господне, не понимая, что это счастье — гигантские (у нас в стране все гигантское) территории, множество невероятных историй и никакой конкуренции!
Многие российские фотографы не понимают, что Россия — экзотическая страна. Немецкий коллега, с которым мы делали историю о российском футболе, прыгал на одной ножке, приговаривая: «Мне никто не поверит, что я был в Казани!». Сучита Дас, замечательный индийский фотограф, пишет мне: «Я тебе так завидую! Ты живешь в такой интересной стране. А я умираю от скуки в этой Калькутте».
В России трудно фотографировать. По разным причинам, главная из них, на мой взгляд, состоит в том, что у нас мало уличной жизни. В Индии, Тунисе, на Кубе люди живут на улице, а домой уходят спать. В России по улице переходят из дома в дом. Но чем труднее дается фотография, тем она ценнее. Фотограф, который не снимает Россию, а снимать уезжает в теплые края, похож на того пьяного из анекдота, что ищет часы под фонарем не потому, что там их потерял, а потому, что там светлее. В Индии хорошо учиться фотографировать. Работать лучше дома.
Просмотрев работы пятнадцати магаданских фотографов, я ни у одного не увидел фотографий детской площадки, где выставлены боевые машины — от самолета до танка. То ли никто не озаботился сфотографировать это потрясающее место, то ли не сочли эти фотографии достойными своих портфолио. То ли дело пляж в Гоа!
Из книги Сергея Максимишина «100 фотографий». Фото: Детская площадка. Магадан, 2013
20 вопросов в Санкт-Петербурге, Россия с Ильей Штуца
* Новая серия интервью с пьесой на тему «20 вопросов», где я пытаюсь смешать ее с разными вопросами. Некоторые серьезные, некоторые не очень. Я также сфокусирую серию на некоторых из лучших уличных фотографов из городов, которые я посещаю по всему миру, в рамках моего проекта «100 городов».
В начале прошлого лета я провел пару недель в Санкт-Петербурге, Россия. Фестиваль белых ночей приходится на лето, когда долгие солнечные дни оживляют красивый город, что делает его прекрасным временем для посещения этого замечательного города.В итоге он стал одним из моих любимых городов, которые я посетил во время моего проекта «100 городов», а также дал мне возможность встретиться и съездить на съемки с местным фотографом Ильей Штуцой.
Илья является членом Observe Collective, и его работы являются прекрасным отображением магии, которую этот город может предложить уличной фотографии. «Находить экстраординарное из обыденного» — излишне распространенная поговорка в этом жанре, но он именно этим занимается. Его сцены иногда кажутся сюрреалистичными, почти волшебными.Илья запечатлел сложные и интересные, часто необычные сцены из повседневной жизни Санкт-Петербурга. Это сцены, которые вы, вероятно, не видели раньше, и они запечатлены с интересом к свету и цвету, которые действительно оживляют их. Во многих его изображениях есть на что взглянуть, при этом качество живописи похоже на все.
Итак, теперь, чтобы узнать о нем побольше, пришло время ответить на 20 вопросов в Санкт-Петербурге, Россия, с Ильей Штуцой…
Прежде чем мы перейдем к 20 вопросам, представьтесь, пожалуйста.Ваше имя, откуда вы и что вас интересного?Меня зовут Илья Штуца. Я с Дальнего Востока России, но 5 лет назад переехал в Санкт-Петербург. С 24 лет я веду жизнь уличного музыканта. Куда бы я ни пошел, всегда беру с собой флейту. Вот уже 6 лет я всегда ношу с собой фотоаппарат. Я думаю, что стать уличным фотографом вполне естественно, если вы уличный музыкант. В любом случае ваша жизнь сильно связана с улицей.
Прошлое: 1. Какое ваше самое раннее воспоминание о фотографии?Мои самые ранние воспоминания о фотографии… Интересно попытаться вспомнить, но… когда мне было 10 лет, родители подарили мне маленькую камеру под названием «Смена 8м». Это был дешевый черно-белый пленочный фотоаппарат, который продавался повсюду в СССР. Обработка пленки была довольно простой, но очень интересной. Поскольку другого выхода не было, наша ванная служила мне темной комнатой.Я думаю, что тогда для меня было самым увлекательным наблюдать, как изображение появлялось на бумаге, появляясь из ниоткуда. Это было похоже на магию. Но, к сожалению, я не помню, интересовался ли я фотографией до того, как мне подарили фотоаппарат, или этот подарок вызвал у меня интерес.
С другой стороны, если мы говорим о зрительской памяти, думаю, тогда фотографии из кучи советских фотожурналов в квартире дяди были единственными профессиональными фотографиями, которые я видел.Однако у отчима была очень хорошая коллекция альбомов с картинами, книг по истории классического искусства и так далее. Я мог часами сидеть и смотреть на эти картины. Я думаю, что этот опыт имел решающее значение для моего визуального образования.
2. Как вы думаете, что привлекло вас в любимых предметах фотографии?Чтобы ответить, что привлекло меня к моим любимым предметам, я должен сначала сказать, какие предметы являются моими любимыми. Этот вопрос не так прост, потому что ответ постоянно ускользает.Другими словами, теперь я должен описать, что я ищу и почему я фотографирую. Для меня это своего рода игра, игра с миром. Есть русская сказка «Иди не знаешь куда и принеси черт знает что». Эта фраза для меня описывает суть этой игры. Я никогда не знаю, что именно ищу, это должно быть сюрпризом. Я думаю, что невозможно сделать хороший снимок без сотрудничества с чем-то более великим, чем вы, присутствием или силой или, ну, я не знаю с чем.Но я думаю, что чувство связи с этой странной силой — именно то, что привлекает меня к моим подданным. Я не могу объяснить это иначе.
3. Какой совет вы дали бы себе, когда впервые начали заниматься фотографией?Продолжайте снимать, продолжайте и не ждите, пока изобретут цифровую камеру, и вы сможете ее купить. Это произойдет через 20 лет, это слишком долго. И в любом случае к фотографии вы вернетесь, так что терять эти 20 лет нет смысла.Итак, продолжайте снимать. Это твоя судьба.
Присутствует: 4. Как с годами развивался ваш фотографический стиль?Ну, когда я в детстве начал снимать, у меня вообще не было стиля. Но второй мой приезд в фотографию был вызван знакомством с творчеством участников In-Public. Это была статья в фото-журнале, которую я прочитал в 2007 или 2008 году, я думаю, она заставила меня сказать: «Вау, теперь я знаю, зачем мы, люди, изобрели фотографию!» Конечно, сначала я пытался подражать Мэтту Стюарту, искал забавную сторону того, что меня окружало.Вскоре я обнаружил, что какие-то странные вещи происходят постоянно, что наша жизнь полна абсурда, и я могу это показать. Но через несколько лет я стал больше интересоваться открытием магии в очень обычных и простых ситуациях. Более тихие, более повседневные вещи. Найти неожиданный порядок в мирском хаосе — вот что я сейчас ищу. Может, это тоже изменится. Никто не стоит годами на одном месте, это просто скучно.
5. Какое оборудование вы предпочитаете, когда отправляетесь на улицу для фотографирования?Единственный, что у меня есть.На данный момент это Canon 6D с объективом 24-105. Это хороший инструмент, он делает хорошие снимки и, конечно, он быстрый, но у него есть недостаток — когда идет дождь, он работает очень плохо, и я боюсь, что однажды после следующего дождя я обнаружу, что он не работает. все.
6. Опишите свой подход к уличной фотографии?Думаю, я ответил на это во втором вопросе, но я попытаюсь описать это по-другому. Для меня процесс поиска изображения очень похож на процесс сочинения стиха.Что вы делаете, когда сочиняете стих? Вы ходите с какими-то словами в голове, вы поворачиваетесь и катите эти слова туда-сюда, и вы чувствуете, что это не имеет смысла, что это не то, что вы ищете, но вы продолжаете катать их в голове, пока что-то не произойдет , то, что вы не можете объяснить. Похоже, что какой-то кран открывается и искомые слова приходят и занимают их места. Или, может быть, вы не ходите, а лежите в постели с закрытыми глазами и делаете то же самое, пока снова что-то не произойдет, и вы подпрыгнете как сумасшедший, и запишите весь стих, а затем снова лягте, а затем прыгните снова и снова.
Когда вы отправляетесь на поиск изображения, процесс почти такой же, с двумя отличиями. Во-первых, вы должны мыслить визуально, картинками вместо слов. И второе — это, конечно, то, что вы не можете делать это в своей постели. Но в обоих случаях что-то приходит к вам как бы само собой, то, что вы ищете, но заранее не знаете, что это будет. Но он всегда приходит только тогда, когда вы много поработали.
7.Когда вы смотрите на фотографию, что делает ее хорошей или даже великолепной?Это может быть много чего — интересный сюжет, красивые цвета, композиция и т. Д. В общем, это всегда то, что заставляет меня останавливаться и замирать от восхищения или удивления, или … я думаю, это то, что испанцы называют «дуэнде». Я только что прочитал эссе Федерико Гарсиа Лорки, оно многое объясняет.
Не такие серьезные вопросы: 8. Вы получаете одну суперсилу в фотографии, что бы это было и почему? (Невидимость выбрать нельзя!)Конечно, это была бы способность мгновенно перемещаться в любой точке пространства силой своего разума.Объяснить почему? Я мечтал об этом, когда был ребенком, это чертовски привлекательно.
9. Вы также получаете 3 желания, связанные с фотографией, какие они?Это довольно просто. Конечно, я был бы счастлив, если бы не мог думать о том, как заработать деньги, и сконцентрировался бы на каких-то историях, которые я хочу снимать вместо этого. Планов у меня много, но все они требуют много ресурсов. Я бы хотел иметь возможность путешествовать сколько угодно и свободно. Просто отправляйтесь в любое место в мире, если я чувствую, что что-то в этом месте меня привлекает, и исследуйте, что это такое.И, конечно, было бы здорово иметь любые камеры, которые я хочу, экспериментировать с разными инструментами и, может быть, найти идеальную, а может и нет.
2 раунда скорости (дайте первые ответы, которые придут в голову) То или иное: 10. Стрелять в одиночку или с другими?Я предпочитаю в одиночестве. Когда я, например, прихожу на какое-то мероприятие и вижу, что есть еще 20 фотографов, я всегда думаю — о, это так скучно.И в таких случаях я стараюсь никогда не снимать одно и то же, как все они, я всегда помню, что могу найти свой собственный снимок, если только поверну камеру в противоположном направлении.
11. Песчаный или красивый?Жесткий, как понял Мейеровиц.
12. Отдельные фотографии или серии?
Если я пойду собирать грибы и найду ягоды, конечно, я их тоже соберу.
Имя 3: 13. Вдохновляющие фотографы (в прошлом или настоящем)Многое.Назову несколько самых важных для меня имен — Мэтт Стюарт (он был моим первым вдохновителем), потом, конечно, Анри Картье-Брессон, потом Сергей Максимишин. А потом Георгий Пинхасов и Гарри Грюярт. Но я люблю многих, есть много других замечательных фотографов.
14. Фотография КнигиНу, у меня почти нет возможности коллекционировать фотокниги по двум причинам — они для меня довольно дорогие и в Санкт-Петербурге невозможно найти много книг.Наши книжные фотомагазины очень бедны. Но я всегда стараюсь привезти что-нибудь с собой, когда уезжаю за границу.
Какие книги у меня сейчас есть? «Уличная фотография сейчас», конечно же, альбом фотографов Magnum, последняя книга Гарри Грюярта, «Глазго» Раймонда Депардона, книга очень впечатляющего литовского фотографа Александраса Мацияускаса о сельских рынках Литвы, «Meiles lirika», книга другого очень интересного литовского фотографа Альгирдаса Сескуса, книга Сергея Максимишина «100 фотографий», «Об уличной фотографии и поэтический образ» Алекса Уэбба и Ребекки Норрис-Уэбб, а также несколько каталогов выставок.
15. Нефотографические интересыКак я уже сказал, я люблю играть на флейте. Рекордер, если быть точным. Я люблю играть народную музыку, от ирландской до турецкой, а также музыку барокко и ренессанса. Но я люблю музыку в целом, как современную, так и старую, и я люблю поэзию и хорошую художественную литературу, а также научно-популярную литературу. Я, например, люблю читать книги по психологии, мне очень интересно, как все это работает в нашем сознании и как мы подходим к объяснению этого.
Ваш город: 16.Где вы больше всего любите фотографировать в своем городе, Санкт-Петербурге и почему?Так как моя любимая игра называется «Иди не знаю куда», нет предпочтительных мест. Я не могу предсказать, где найду картину — в месте, где никогда не был, или на Невском проспекте. Конечно, я люблю исследовать новые места, Санкт-Петербург — достаточно большой город, но я также люблю приезжать на Невский и говорить — эй, Невский проспект, давай поиграем. Покажи мне, что у тебя сегодня есть, что-нибудь интересное! И замечательно, что спустя столько лет это место продолжает меня удивлять.
Вы: 17. Когда мы встречались в последний раз, вы начали сосредотачиваться на создании серий, а не одиночных снимков. Не могли бы вы немного рассказать об этом сериале, и если у вас есть какие-то, над которыми вы сейчас работаете?Думаю, это вполне естественный процесс. Вы создаете картинку, спонтанно, а затем делаете еще одну и смотрите, говорят ли они, когда вы собираете их вместе, больше, чем по отдельности. Затем вы начинаете искать другие картинки, у вас есть определенная идея, и вы живете с этой идеей и смотрите на вещи под этим углом зрения.
Одна серия, над которой я всегда продолжаю работать, называется «Ученик создателя снов», в честь книги Арнольда Минделла. После прочтения работ Минделла я думаю, что все, что мы воспринимаем как человеческие существа, является своего рода мечтой. Не только наши ночные видения, но и все, что приходит к нам, когда мы думаем, что не спим. Я пытаюсь показать это на своих фотографиях.
Новая серия, над которой я работаю, называется «Сумерки». Или «Сумерки», я не знаю, какое слово мне больше нравится. Знаете, если говорить о свете, может быть, Санкт-Петербург — не самое лучшее место для уличного фотографа.Зимой света почти нет. Что ж, всегда есть свет, так что лучше сказать, что дня почти нет. Но, конечно, есть грань между днем и ночью, эта шаткая мягкая грань, на которой возможно все. В «Учении Дона Хуана» Карлоса Кастанеды он советовал оставаться в поисках силы в сумерках на дружественном холме в пустыне. В сумерках он сказал, что нет ветра (и нет ума), в это время суток есть только сила.
А еще сейчас я работаю над большим документальным проектом, надеюсь, это будет книга.Книга всех религий здесь, в Санкт-Петербурге. Для меня чрезвычайно интересно узнать, как и почему человек ищет Бога в современном большом городе. Как современный человек может выбрать ту или иную религию или конфессию, почему это происходит и как это выглядит сегодня.
18. Так как вы также талантливый уличный музыкант / уличный музыкант, можете ли вы рассказать u s , как вы к этому пришли?Как я начал играть на флейте? Что ж, я попробовал один раз и через короткое время обнаружил, что не могу без этого жить.Это особый вид драйва, когда ты играешь на улице, ты меняешься с самим местом, с чем-то очень важным, с какой-то особой энергией.
За фото: 19. Выберите свою фотографию, которую вы запомнили, и поделитесь своими воспоминаниями, которые у вас есть.Знаете, за большинством уличных фотографий вообще нет сюжета. Вы только что оказались в нужном месте в нужное время, и вам повезло, что вы быстро отреагируете и сделаете снимок, вот и все.Но у некоторых картинок, конечно, есть своя история. Что ж, пусть это будет эта картинка — это моя любимая история и самая первая по-настоящему интересная картина.
Это было летом 2010 года, я был в Благовещенске, городе на Дальнем Востоке России, на границе с Китаем. Было очень жарко, может быть, 42C, и я вернулся домой поздно, около полуночи, когда заметил свет сигареты в маленьком окошке, казалось бы, пустой картонной коробки на обочине тротуара. Я подошел ближе и обнаружил, что внутри сидит мальчик.Я сфотографировал, со вспышкой, и тут же откуда ни возьмись появились еще двое парней и сказали мне: «Погоди, он собирается напугать девушек, может быть, это будет интересный снимок». Я пришел с ними в темное место. Спустя некоторое время появилась девушка. Когда она прошла, ящик поднялся на ножки и побежал за ней. Наконец ящик толкнул девушку попой, она повернулась, закричала и побежала прочь. Потом сфотографировал.
Последний вопрос: 20.На вашем последнем рулоне пленки осталось всего 3 фотографии. В первом направлении вы видите группу детей с разноцветными воздушными шарами Во втором направлении вы видите группу монахинь, молящихся у церкви В третьем направлении вы видите нескольких рабочих с большими зеркалами под мышками И в последнем направлении вы видите ряды солдат, идущих по улице Свет идеален во всех 4 точках.Что вы делаете?Я подожду, пока рабочие несут зеркало поближе к монахиням, и тогда должен быть идеальный момент, когда дети с их воздушными шарами, а также солдаты отражаются в зеркале.
Еще одно большое спасибо Илье за интервью, и всем, кто хотел бы увидеть больше его работ, пройдите по ссылкам ниже!
Соблюдать коллективный Flickr Instagram @krysolove Instagram @shtutsa_photoПонравилось? Найдите секунду, чтобы поддержать Форреста Уокера на Patreon! (И получите доступ к разнообразному эксклюзивному контенту)
СвязанныеРоссийский врач, лечивший Навального после отравления, «внезапно» скончался
Главный врач российской больницы, где сразу после отравления прошлым летом находился на лечении лидер оппозиции Алексей Навальный, сообщили в больнице в четверг.
Сергей Максимишин, заместитель главного врача Омской больницы скорой помощи, «внезапно» скончался в возрасте 55 лет, говорится в сообщении больницы.
«С сожалением сообщаем, что … внезапно скончался … заместитель главного врача по анестезиологии и реанимации больницы скорой медицинской помощи №1, ассистент кафедры ОмГМУ, кандидат медицинских наук Максимишин Сергей Валентинович внезапно скончался», В заявлении больницы говорится, что причина смерти не указана.
Навальный поступил в отделение острых отравлений Омской больницы скорой помощи № 1 20 августа после того, как заболел от воздействия новичка военного образца в самолете, направлявшемся из Сибири в Москву. Самолет совершил вынужденную посадку в Омске.
Максимишин не проводил брифингов для прессы во время госпитализации Навального. Как заместитель главного врача больницы по анестезиологии и реанимации, он был одним из самых старших врачей больницы.
Навальный был введен в медицинскую кому и в конце концов был эвакуирован в столицу Германии Берлин, где провел пять месяцев, восстанавливаясь после отравления. После возвращения в Россию он был отправлен в тюрьму на этой неделе за нарушение условного срока предыдущего приговора. Приговор вызвал быстрое осуждение за рубежом, в том числе в США.
Навальный обвиняет в своем отравлении российские спецслужбы и самого президента Владимира Путина, обвинения, которые Кремль неоднократно отрицал.Декабрьское расследование CNN-Bellingcat установило причастность к нападению Службы безопасности России (ФСБ). Навальный также обманул одного из агентов, чтобы он сообщил, что он был отравлен нервно-паралитическим веществом Новичок, нанесенным на его нижнее белье.
Леонид Волков, начальник штаба Навального, подтвердил, что Максимишин отвечал за лечение лидера оппозиции. «Сергей Максимишин был главой отделения, которое лечило Алексея Навального, и отвечал за его лечение — в частности, за его медицинскую кому», — сказал Волков CNN.
«(Максимишим) знал больше, чем кто-либо другой о состоянии Алексея, поэтому я не могу исключить возможность нечестной игры», — добавил он.
«Однако система здравоохранения в России очень плохая, и врачи его возраста нередко внезапно умирают. Я сомневаюсь, что будет проводиться какое-либо расследование его смерти», — продолжил Волков.
CNN требует от местных органов здравоохранения дополнительных комментариев относительно причины смерти Максимишина. Смерть российских медицинских работников на передовой, в том числе разоблачителей, стала политической темой в стране на фоне пандемии Covid-19.У CNN нет доказательств того, что была замешана нечестная игра.
Министр здравоохранения Омской области сообщил, что Максимишин проработал в больнице 28 лет и спас тысячи человеческих жизней.
«Он вернул людей к полной реальности. Мы будем очень скучать по доктору Максимишину. Он ушел слишком рано, и из-за этого боль утраты особенно горькая», — говорится в заявлении Александра Мураховского.
Enterprise в Кении: малый бизнес — большая мечта
Крымчанин Сергей Максимишин вырос в СССР и работал фотографом в Советской Армии.Он проработал фотографом более двух десятилетий и с начала своей карьеры получил множество наград. В настоящее время Максимишин работает в немецком журнале «Фокус».
• • •
На одном квадратном километре района Гикомба в Найроби более 4000 человек работают на 200 предприятиях, занимающихся переработкой металлолома.
, известные как предприятия jua kali — официальный термин для людей, которые работают под открытым небом (jua kali на суахили означает «палящее солнце») — эти предприятия превращают пустые бочки из-под масла, строительный мусор, стальные трубы, банки из-под краски и другие металлические предметы в все, от кастрюль и инструментов до статуй животных в натуральную величину.
Большинство рабочих из западной Кении. Они работают по 12 часов в день, без выходных, без оплаты труда и других льгот. Средняя зарплата 100 долларов в месяц. Только пятая часть их продукции продается в Кении. Остальное экспортируется в другие страны Восточной Африки и — в случае статуй животных — в Европу.
В последнее время промышленность jua kali столкнулась с нехваткой сырья. Невозможно купить пустые бочки в Кении, теперь компании покупают их в Танзании.
Текст и фото Сергея Максимишина
Увеличить Бочки с нефтью являются основным источником сырья для кенийской промышленности jua kali.
Увеличить На большинстве предприятий jua kali работает от четырех до шести человек, каждый из которых мечтает заработать достаточно денег, чтобы открыть собственное дело.
Увеличить Моисей основал свою мастерскую jua kali десять лет назад. Сначала он занимался изготовлением мебели, но шесть лет назад по предложению европейского заказчика перешел на изготовление скульптур животных на экспорт. Его бизнес сейчас является одним из самых успешных в районе Гикомба, и многие другие начали делать идентичные копии его дизайнов.
Крым родился Сергей Максимишин вырос в СССР, работал фотографом в Советской Армии. Он получил образование как в области фотографии, так и в области физики. В настоящее время Максимишин работает в немецком агентстве «Фокус», а ранее работал в газете «Известия». Он проработал фотографом более двух десятилетий и с начала своей карьеры получил множество наград.
Другая сотня — это уникальный проект фотокниги (, заказ здесь ), направленный в противовес Forbes 100 и другим спискам богатых СМИ, рассказывая истории людей со всего мира, которые не богаты, но заслуживают того, чтобы им быть. праздновали.
Его 100 фотоисторий выходят за рамки стереотипов и штампов, которыми наполнено так много мировых средств массовой информации, и исследуют жизнь людей, чьи чаяния и достижения по крайней мере так же примечательны, как и любой член тысячи самых богатых людей мира.
Отобранный из 11 000 изображений, снятых в 158 странах и представленных почти 1500 фотографами, «Другая сотня» чествует тех, кто никогда не попадет в списки богатых людей мира или на сайты знаменитостей.Неустанные поиски Россией арктических топливных сокровищ
Саймон Ингс
Пригород Норильск, один из немногих городов, построенных на вечной мерзлоте (Изображение и колонка; Сергей Максимишин / Panos Pictures)
Покорение российской Арктики рассказывает историю об огромных усилиях страны по освоению ресурсов на ее северных участках
AT -15 ° C, трещины из высокоуглеродистой стали.При -30 ° C пневматические шланги расслаиваются и краны выходят из строя. При -40 ° C компрессоры перестают работать. Шарикоподшипники разбиваются. Массовые разрывы металлоконструкций.
Тем не менее Россия строит, добывает и пытается заселить свои арктические территории. Президент Владимир Путин возродил старое сталинское видение, согласно которому рабский труд собирал города на грядках из вечной мерзлоты. На этот раз вместо неиссякаемых людских ресурсов ГУЛАГа есть задержки, отмены и довольно нервные иностранные инвесторы.
В Арктике сосредоточено 90 процентов извлекаемых углеводородов России. Если бы страна, наконец, преодолела свои многочисленные и разнообразные технические проблемы после более чем столетних попыток, она была бы чрезвычайно богатой.
Итак, Арктика остается бременем, от которого Россия не может отказаться. Эта потенциально великая нация продолжает обременять себя расходами на транспортировку на большие расстояния, сохранение тепла или просто выживание в условиях сильного холода.
С середины 1980-х годов Пол Джозефсон, историк науки и техники, составил карту героических инженерных проектов страны.Его гигантские амбиции чаще всего восходят к Великому плану Сталина по преобразованию природы. Запущенный в 1948 году, он был направлен на то, чтобы отклонить поток основных водных путей, индустриализировать Сибирь и превратить неплодородную степь в житницу.
Последствия для окружающей среды были в лучшем случае неоднозначными, в худшем — катастрофическими. В советской экономике природные ресурсы не имели цены. Поскольку они не находились в частной собственности, они не имели никакой ценности. Развитие не обращало внимания на растрату или потерю.При нынешней системе государственного капитализма мало что изменилось; Недостаточно финансируемые экологические проекты Арктики задушены государственными планами «модернизации».
Джозефсон — много путешествующий, увлеченный и увлеченный аналитик. Но его призыв к путинской России «двигаться медленнее, проводить взвешенную политику… не проявлять нетерпения к осмотрительности» вряд ли будет услышан.
После 40 лет написания трезвых академических отчетов о самых надменных и изобилующих злодеяниями инженерных проектах в мире, возможно, Джозефсону пора немного обнажить зубы.
Эта статья появилась в печати под заголовком «Арктические кошмары»
Еще по этим темам:
Российский врач, лечивший Алексея Навального сразу после отравления, внезапно умер на 55
Мэтью Ченс, Анна Чернова и Захра Уллах, CNN
Опубликовано 4 февраля 2021 г. в 13:32 EST
(CNN) — Заместитель главного врача российской больницы, где лидер оппозиции Алексей Навальный лечился сразу после смерти от отравления, говорится в заявлении больницы, опубликованном в четверг.
Заместитель главного врача Омской больницы скорой помощи Сергей Максимишин скончался в возрасте 55 лет, сообщили в больнице.
«С сожалением сообщаем, что … внезапно скончался … заместитель главного врача по анестезиологии и реанимации больницы скорой медицинской помощи №1, ассистент кафедры ОмГМУ, кандидат медицинских наук Максимишин Сергей Валентинович внезапно скончался», больница говорится в заявлении, в котором не упоминается причина смерти.
Первоначально Навальный поступил в отделение острых отравлений омской больницы скорой помощи №1 20 августа после того, как заболел в самолете, направлявшемся в Москву. Место совершило аварийную посадку в Омске.
Максимишин не проводил брифингов для прессы во время госпитализации Навального. Как заместитель главного врача больницы по анестезиологии и реанимации, он был одним из самых старших врачей больницы.
Леонид Волков, глава администрации Навального, подтвердил, что Максимишин отвечал за лечение лидера оппозиции.
«Сергей Максимишин был главой отделения, которое лечило Алексея Навального, и отвечал за его лечение — в частности, за его медицинскую кому», — сказал Волков CNN.
«Он знал больше, чем кто-либо другой о состоянии Алексея, поэтому я не могу исключить возможность нечестной игры», — добавил он.
«Однако система здравоохранения в России очень плохая, и врачи его возраста нередко внезапно умирают. Я сомневаюсь, что по факту его смерти будет проводиться какое-либо расследование», — продолжил Волков.
CNN требует от местных органов здравоохранения дополнительных комментариев относительно причины смерти Максимишина. У CNN нет доказательств того, что была замешана нечестная игра.
Как сказано в сообщении министра здравоохранения Омской области, Максимишин проработал в больнице 28 лет и спас тысячи человеческих жизней.
«Он вернул людей к полной реальности. Мы будем очень скучать по доктору Максимишину. Он ушел слишком рано, и из-за этого боль утраты особенно горькая», — говорится в заявлении Александра Мураховского.
Умерлороссийских врачей, лечивших Навального после отравления
Главный врач российской больницы, где сразу после отравления прошлым летом находился на лечении лидер оппозиции Алексей Навальный, сообщили в больнице в четверг.
Сергей Максимишин, заместитель главного врача Омской больницы скорой помощи, «внезапно» скончался в возрасте 55 лет, говорится в сообщении больницы.
«С сожалением сообщаем, что… внезапно скончался… заместитель главного врача по анестезиологии и реанимации больницы скорой помощи №1, ассистент кафедры ОмГМУ, кандидат медицинских наук Максимишин Сергей Валентинович внезапно скончался», — сказали в больнице. в заявлении, в котором не упоминается причина смерти.
Представитель Минздрава Омска сообщила CNN в пятницу, что по «предварительным данным» Максимишин скончался в результате сердечного приступа. Она не сообщила подробностей.
Навальный поступил в отделение острых отравлений Омской больницы скорой помощи № 1 20 августа после того, как заболел от воздействия новичка военного образца в самолете, направлявшемся из Сибири в Москву. Самолет совершил вынужденную посадку в Омске.
Максимишин не проводил брифингов для прессы во время госпитализации Навального.Как заместитель главного врача больницы по анестезиологии и реанимации, он был одним из самых старших врачей больницы.
Навальный был введен в медицинскую кому и в конце концов был эвакуирован в столицу Германии Берлин, где провел пять месяцев, восстанавливаясь после отравления. После возвращения в Россию он был арестован и на этой неделе приговорен к тюремному заключению за нарушение условного срока предыдущего приговора. Приговор вызвал быстрое осуждение за рубежом, в том числе в США.
Навальный обвиняет в своем отравлении российские спецслужбы и самого президента Владимира Путина, обвинения, которые Кремль неоднократно отрицал. Декабрьское расследование CNN-Bellingcat установило причастность к нападению Службы безопасности России (ФСБ). Навальный также обманул одного из агентов, чтобы он сообщил, что он был отравлен нервно-паралитическим веществом Новичок, нанесенным на его нижнее белье.
Леонид Волков, начальник штаба Навального, подтвердил, что Максимишин отвечал за лечение лидера оппозиции.«Сергей Максимишин был главой отделения, которое лечило Алексея Навального, и отвечал за его лечение — в частности, за его медицинскую кому», — сказал Волков CNN.
«(Максимишин) знал больше, чем кто-либо другой о состоянии Алексея, поэтому я не могу исключить возможность нечестной игры», — добавил он.
«Однако система здравоохранения в России очень плохая, и врачи его возраста нередко внезапно умирают. Сомневаюсь, что по факту его смерти будет проводиться расследование », — продолжил Волков.
CNN запрашивает у местных органов здравоохранения дополнительные комментарии относительно причины смерти Максимишина. Смерть российских медицинских работников на передовой, в том числе разоблачителей, стала политической темой в стране на фоне пандемии Covid-19. У CNN нет доказательств того, что была замешана нечестная игра.
Министр здравоохранения Омской области сообщил, что Максимишин проработал в больнице 28 лет и спас тысячи жизней.
«Он вернул людей к полной реальности.Мы будем очень скучать по доктору Максимишину. Он ушел слишком рано, и из-за этого боль утраты особенно горька », — говорится в заявлении Александра Мураховского.
Откройте глаза на «Сибирь» в Музее русских икон в Клинтоне — Развлечения и жизнь — Westwood Press
Крис Бержерон, Daily News StaffПонедельник
15 сен 2014 в 13:12 16 сен 2014 в 11:52 КЛИНТОН — Подобно Старому Западу, Сибирь вызывает в воображении образы сырой российской границы, где первопроходцы и коренные жители боролись за выживание в дикой местности, вдали от удобств цивилизации.
В то время как голливудские фильмы и переданные по телевидению вестерны превратили сложное заселение американского Запада в удобоваримые общественные мифы, обширный регион, составляющий три четверти всей территории России, остается шифром стереотипов и недоразумений.
Чтобы открыть глаза, просмотрите «Русская фотография: Сибирь вообразили и переосмыслили» в Музее русских икон, чтобы заглянуть в бедность и впечатляющую красоту, политическое угнетение и повседневные устремления ее разнообразных жителей.
Посетители увидят более 100 потрясающих черно-белых и цветных изображений, сделанных российскими фотографами за 145 лет сибирской истории, которые раньше редко показывались в Соединенных Штатах.
Но сначала их встретит рычащий сибирский тигр, предоставленный музеем Экотариума Вустера, который передает ту величественную красоту и уязвимость региона, который пострадал от вторжений людей, как тигр, который был застрелен и набит чучелом столетие назад.
Организованная некоммерческим фондом международного искусства и образования с использованием изображений из российских музеев и отдельных фотографов, выставка «Сибирь вообразила и переосмыслила» была разделена на пять тематических секций, чтобы посетители могли увидеть ее эволюцию с середины XIX века до нескольких много лет назад.
Разделы: «Сибирь и американский Запад»; «До революции»; «Социалистический реализм»; «Реализм»; и «Постреализм».
Хотя выставка включает в себя несколько фотографий Старого Запада для сравнения, регистратор музея Лаура Гаррити-Арквитт, которая организовала местную выставку, сказала, что все изображения Сибири были сделаны российскими фотографами. «Мы хотим, чтобы посетители видели Сибирь глазами россиян, — сказала она. — Мы хотим, чтобы они испытали это на себе».
В первом разделе объединение американских и российских фотографий строительства железной дороги, горных работ и открытых пространств усиливает впечатление. сравнения между двумя регионами когда-то были желанными из-за их, казалось бы, безграничных возможностей.
На рубеже веков изображения тунгусской женщины и мужчины-инуита, кочевых оленеводов и бородатого охотника-айну в набедренной повязке могут напомнить посетителям, что коренные жители обеих стран были одинаково бедны, эксплуатировались, а затем фотографировались как диковинки.
Многие из этих фотографий кажутся странно знакомыми, но при этом странно разными.
Куря сигареты, мужчина и женщина прижимаются друг к другу на морозе, но при этом держатся на приличной дистанции в пронзительном произведении Анастасии Руденко «Гости, ускользнувшие с свадебной вечеринки».»
На великолепном черно-белом фото Владимира Семина 1989 года два охотника бросают копья в моржа, плывущего рядом с их лодкой.
На запоминающемся изображении 1990-х годов, сделанном неизвестным фотографом, мужчина в мантии, кажется, вращает обнаженного ребенка над головой во время церемонии крещения, связанной с сектой Виссариона, основанной человеком, который утверждает, что является реинкарнацией Иисуса.
Хотя широта и красота обоих регионов сформировали их репутацию земель безграничных возможностей, роль Сибири как пристанища ужасающей советской тюремной системы ГУЛАГа также предполагает происхождение Австралии как исправительной колонии.
Учитывая риски, неудивительно, что лишь несколько российских фотографов сосредоточились на суровой жизни заключенных. Но полдюжины представленных фотографий впечатляют.
В то время как изображение Василия Шумкова в 1980-х годах — скудные надгробные указатели на заснеженном тюремном кладбище — это завораживающая красота, его более поздняя фотография «нар» в общежитии печально известного лагеря ГУЛАГ является мрачным напоминанием о бесчеловечной системе, в которой, по оценкам, 14 миллионов заключенных, в том числе политзаключенные.
Безлюдное фото Владимира Седых, на котором запечатлены извилистые рельсы «мертвой» железной дороги, ведущей к заброшенной тюрьме, свидетельствует о бесполезных страданиях подневольных работников.
На этих фотографиях, снятых с 1865 по 2010 год, виден обширный регион, название которого, вероятно, произошло от тюркских слов, означающих «спящая земля» или «дикая земля», которые в разное время представляли собой значительную ценность для его многочисленных жителей.
В то время как многие фотографии отражают суровую жизнь их испытуемых, некоторые другие источают преследующую красоту, которая говорит об искупительной стойкости перед лицом невзгод и угнетения.
Две крошечные фигурки пересекают обширное снежное поле, направляясь к далекому городу на фотографии Расула Месягутова 2006 года.На фото Александра Гронского 2006 года одинокий мужчина загорает на пустой крыше, окруженной огромной пустотой.
На памятной фотографии Руденко пять пышных женщин в двойных купальных костюмах лежат на снегу в сибирской вариации ритуала зимнего плавания.
Можно задаться вопросом, почему музей, в котором хранится самая большая коллекция русских икон за пределами России, выставляет фотографии региона, охваченного антропогенными социологическими и экологическими проблемами.
Ведущий экскурсии доцент Арт Норман объяснил, что монахи традиционно делали иконы в качестве акта преданности, рисуя изображения Мадонны и Христа, святых и библейских событий яичной темпурой на дереве, но никогда не подписывали их.
«Иконы — это окна в небо, — сказал он. Точно так же эти впечатляющие фотографии «Сибири: вообразимая и переосмысленная» открывают окна в жизни людей на дальнем конце света, но связанных общим человечеством.
Станьте первым комментатором